— Смотри, Пашенька, чтобы обязательно было пополнение для Красной Армии!
Надежды вождей я, однако, оправдала с некоторым опозданием: у меня сначала родилась девочка, а затем уже мальчик. Я назвала его в честь великого летчика — нашего времени Чкалова — Валерием.
Когда беседуешь с товарищем Сталиным, он не дает своему собеседнику волноваться. Всегда что- нибудь скажет шутливое, ободряющее, простое, дружеское. И все же думаешь: что бы такое ответить? Ответить так, чтобы оно хоть в слабой мере соответствовало той простоте и задушевности, какой проникнуты слова родного Сталина? Проще всего было бы, конечно, сказать Сталину о своей беззаветной преданности ему, партии, народу. Но тут же думаешь, что это, пожалуй, не то, — что в такие моменты нужны еще какие-то другие слова. И у меня почему-то всегда рождается непреодолимое желание сказать ему, как я отныне буду работать. Я начинаю говорить о своем тракторе, о его возможностях и тут же даю обязательство умножить свои достижения. Товарищ Сталин слушает меня, не прерывая, одобрительно кивает головой и улыбается.
На Всесоюзном совещании передовиков урожайности, трактористов и машинистов молотилок товарищ Сталин пять раз прерывал мою речь возгласами, вопросами и замечаниями. Я вообще не умею говорить речей. По-моему, работать гораздо легче, чем говорить. Стоит только товарищу Сталину вставить хотя бы одно слово, как мысли у меня вновь вспыхивают с удвоенной силой.
На этом совещании я докладывала, как выполнила слово, данное товарищу Сталину на втором съезде колхозников-ударников. Тогда я обещала сделать на тракторе 1200 гектаров,
Взошла на трибуну. Не помню, как я передавала товарищу Сталину лично в руки письменный рапорт. Затем я раскрыла тетрадку с набросанными тезисами. От охватившего меня волнения не могла начать говорить. Но вот я обернулась к президиуму, перехватила сталинский веселый, ободряющий взгляд и мигом успокоилась. Как-то сразу нашла себя. И начала говорить.
Один из трактористов, выступавший до меня, сказал, что он сделал 1600 с лишним гектаров. Товарищ Сталин, обращаясь ко мне, заметил, что вот, мол, я сделала только 1225 гектаров.
— Но, товарищ Сталин, зато я больше сэкономила горючего! 20 154 килограмма!
Тогда товарищ Сталин вновь прервал меня вопросом:
— А сколько человек у вас в бригаде?
— Девять человек, и все они здесь.
Тут товарищ Сталин опять спрашивает:
— Сколько дали на трактор?
— В среднем 1225,5 гектара.
Все зааплодировали. Я видела, что аплодировал и товарищ Сталин.
Когда я сообщила, что в 1936 году мне придется работать с новыми кадрами, так как члены моей бригады идут либо на учебу, либо сами станут бригадирами, товарищ Сталин заботливо повторил:
— Кадры, кадры!
В ответ на мою фразу: «Наши девушки работают и веселятся, товарищ Сталин. Сейчас у нас все вместе и работа и культурная жизнь», — товарищ Сталин сказал одобрительно:
— Хорошо!
Возгласом «Правильно!» товарищ Сталин сопроводил также следующее мое заявление: «Мы делаем вот так: если трактористка грязная, не смей подходить к трактору. Ты грязная, и трактор будет грязный».
Все обязательства, которые я дала лично товарищу Сталину, я выполнила. Я превысила свой первый рекорд, организовала 10 женских тракторных бригад. (А теперь у меня на родине работает даже 18 бригад.) Товарищ Сталин послал меня учиться, и я учусь в Тимирязевском сельскохозяйственной академии. Мне 26 лет. Я депутат Верховного Совете СССР, член ЦК КП(б)У, член Сталинского обкома партии. И всему этому я обязана только товарищу Сталину, только нашей партии. Здесь уместно вспомнить еще об одной замечательной черте товарища Сталина. Когда он появляется на трибуне и мы все в единодушном восторге начинаем бурно ему аплодировать, он аплодирует вместе с нами. Он как бы говорит: «Ваши восторги я отношу не к себе, а к партии, верным сыном которой я являюсь; я отношу их к тому великому делу, которому мы вместе с вами беззаветно служим».
Вот каков наш родной Сталин! Вот таким я ношу в своем сердце его образ. Я хожу, работаю и добиваюсь успехов с именем Сталина. И когда я приезжаю к себе на родину, вижу свою старенькую- старенькую мать, которая, слушая мои рассказы о Кремле, о товарище Сталине, тихо шевелит губами и с каким-то проникновенным выражением па лице шепчет: «Сталин — наш родной отец», — я не выдерживаю и плачу радостными, счастливыми слезами…
Товарищ Сталин, живите еще столько же и еще столько!
Примечания
1
2
Там же.
3
«Краткий курс истории ВКП(б)», стр. 17.
4
Там же.
5
«Красная новь» № 8 за 1925 г., стр. 112.
6
«Краткий курс истории ВКП(б)», стр. 338.
