Первый шаг, который имеет смысл сделать, — просто поговорить с человеком об этом чувстве, дать ему возможность рассказать о своих переживаниях, выразить их. Уже одного этого (при эмпатическом принимающем участии психолога) может оказаться достаточно для того, чтобы в душе человека все более или менее упорядочилось и ему стало несколько легче. Можно также поговорить об обстоятельствах смерти близкого и поведении клиента в то время с тем, чтобы он мог убедиться в том, что он преувеличивает свои реальные возможности повлиять на случившееся. Если чувство вины явно необоснованно, психолог может попробовать убедить человека, что он, с одной стороны, никак не способствовал смерти своего близкого, с другой — сделал все возможное, чтобы предотвратить ее. Что касается теоретически возможных вариантов предотвращения утраты, то здесь требуется, во-первых, осознание ограниченности человеческих возможностей, в частности, неспособности полностью предвидеть будущее, во-вторых, принятие собственного несовершенства, как и любого другого представителя человеческого рода.
Следующий, второй шаг (если чувство вины оказалось стойким) состоит в том, чтобы определиться: что же клиент хотел бы сделать со своей виной. Как показывает практика, первоначальный запрос часто звучит незамысловато: избавиться от чувства вины. И вот тут возникает тонкий момент. Если психолог сразу же «бросится» выполнять пожелание переживающего утрату, стремясь снять с него груз вины, он может столкнуться с неожиданной сложностью: несмотря на высказанное вслух желание, клиент как будто сопротивляется его исполнению или вина как будто не желает расставаться со своим хозяином. Объяснение этому мы найдем, если вспомним, что вина бывает разной и не всякое чувство вины нужно убирать, тем более что не всегда оно этому поддается.
Поэтому третий шаг, который надлежит сделать, — это выяснить природу вины: невротическая она или экзистенциальная. Первым диагностическим критерием невротической вины служит несоответствие тяжести переживаний действительной величине «проступков». Причем иногда эти «проступки» могут вовсе оказаться мнимыми. Вторым критерием выступает наличие в социальном окружении клиента некоего внешнего источника обвинения, по отношению к которому он, скорее всего, испытывает какие-либо негативные эмоции, например, возмущение или обиду. Третьим критерием является то, что вина не становится для человека собственной, а оказывается «инородным телом», от которого он всей душой жаждет избавиться. Для выяснения этого можно использовать следующий прием. Психолог просит человека представить фантастическую ситуацию: некто бесконечно могущественный предлагает моментально, прямо сейчас, совсем избавить его от вины — согласится он на это или нет. Предполагается, что если клиент отвечает «да», то его вина невротическая, если же он отвечает «нет», то вина экзистенциальная.
Четвертый шаг и дальнейшие действия зависят от того, какую вину, как выяснилось, испытывает потерпевший утрату. В случае невротической вины, не являющейся подлинной и собственной, задача состоит в том, чтобы выявить ее источник, помочь переосмыслить ситуацию, выработать более зрелое отношение и, таким образом, изжить первоначальное чувство. В случае экзистенциальной вины, возникающей как последствие непоправимых ошибок и, в принципе, неустранимой, задача состоит в том, чтобы помочь осознать значимость вины (если человек не хочет с ней расстаться, значит, зачем-то она ему нужна), извлечь из нее позитивный жизненный смысл и научиться с ней жить.
В качестве примеров позитивных смыслов, которые могут быть извлечены из чувства вины, отметим варианты, встречавшиеся в практике:
• вина как жизненный урок: осознание, что нужно вовремя дарить людям добро и любовь — пока они живы, пока сам жив, пока есть такая возможность;
• вина как плата за ошибку: душевные муки, испытываемые человеком, раскаивающимся в прошлых поступках, приобретают смысл искупления;
• вина как свидетельство нравственности: человек воспринимает чувство вины как голос совести и приходит к выводу, что это чувство абсолютно нормально, и наоборот, было бы ненормально (безнравственно), если бы он его не испытывал.
Важно не только открыть некий положительный смысл вины, важно также реализовать этот смысл или, по крайней мере, направить вину в положительное русло, преобразовать ее в стимул к деятельности. Здесь возможны два варианта, в зависимости от уровня экзистенциальное вины.
• То, с чем связана вина, нельзя исправить. Тогда ее остается только принять. Однако в то же время сохраняется возможность делать что-то полезное для других людей, заниматься благотворительной деятельностью. При этом важно, чтобы человек осознавал, что его нынешняя деятельность — не воздаяние умершему, а направлена на помощь другим людям и, соответственно, должна ориентироваться на их нужды, чтобы быть адекватной и действительно полезной. Кроме того, и для самого покойного (вернее, в память о нем и из любви и уважения к нему) можно совершить определенные поступки (например, завершить начатое им дело). Даже если они никак не связаны с предметом вины, тем не менее их выполнение может принести человеку некоторое утешение.
• То, что вызывает чувство вины, пусть с опозданием (уже после смерти близкого), но все же может быть исправлено или реализовано хотя бы частично (например, просьба умершего помириться с родными). Тогда у человека есть возможность реально сделать то, что может задним числом в какой-то степени оправдать его в глазах умершего (перед его памятью). Причем усилия могут быть направлены как на выполнение прижизненных просьб покойного, так и на исполнение его завещания.
Пятый шаг оказался у нас, согласно логике изложения, в конце. Тем не менее, он может быть сделан и раньше, поскольку попросить прощения — всегда вовремя, если есть за что. Конечная цель этого завершающего шага — попрощаться с умершим. Если человек осознает, что он действительно виноват перед ним, то бывает важным не только признать вину и извлечь из нее позитивный смысл, но также попросить прощения у покойного. Сделать это можно в разной форме: мысленно, письменно или же в технике «пустого стула». В последнем варианте для клиента очень важна возможность увидеть себя и свои взаимоотношения с умершим глазами последнего. С его позиции причина, вызывающая чувство вины, может оцениваться совершенно иначе и, возможно, даже восприниматься ничтожной. В то же время человек может вдруг четко ощутить, что за все, в чем он действительно виноват, умерший его «наверняка прощает». Это ощущение примиряет живого с умершим и приносит первому успокоение.
И все же иногда, если вина слишком неадекватна и гипертрофированна, признание ее перед умершим не приводит к душевному примирению с ним или к переоценке проступка, а самообвинение иной раз превращается в настоящее ( самобичевание. Как правило, такому положению вещей способствует идеализация умершего и «очернение» самого себя, преувеличение своих недостатков. В этом случае необходимо восстановить адекватное восприятие личности покойного и собственной личности. Обычно бывает особенно сложно видеть и признавать недостатки умершего. Поэтому первая задача состоит в том, чтобы помочь горюющему смириться со своими слабостями, научиться видеть в себе сильные стороны. Только потом бывает возможно воссоздать реалистичный образ умершего. Этому может способствовать разговор о личности умершего во всей ее сложности, о сочетавшихся в ней достоинствах и недостатках.
Таким образом, начав с просьбы к своему близкому о прощении, человек приходит к тому, чтобы и самому простить его. Примечательно то, что прощение усопшего за возможные обиды, нанесенные им, тоже может в какой-то степени избавлять горюющего от излишнего чувства вины, так как, если он в глубине души продолжает обижаться за что-то на умершего, испытывать по отношению к нему негативные эмоции, то сам же себя за это может и обвинять. Причем обида на умершего и его идеализация, по логике противоречащие друг другу, в действительности могут сосуществовать на разных уровнях сознания. Таким образом, смирившись с собственным несовершенством и попросив прощения за собственные ошибки, а также приняв слабости умершего и простив их ему, человек примиряется со своим близким и одновременно избавляется от двойного груза вины.
Примирение с близким очень важно, поскольку оно позволяет сделать решающий шаг в сторону завершения земных отношений с ним. Чувство вины свидетельствует о том, что в отношениях с умершим осталось что-то неоконченное. Однако, по меткому замечанию Р. Моуди, «на самом деле все незаконченное завершилось. Просто такой конец вам не нравится» [22, с. 103]. Поэтому-то и важно примириться и принять все, как есть, чтобы можно было жить дальше.
В дополнение к общей картине работы с чувством вины добавим несколько штрихов, касающихся частных ситуаций и отдельных случаев вины, а также — навязчивых фантазий о возможном «спасении» умершего. Многие из таких ситуаций преходящие, поэтому не требуют специального вмешательства. Так,
