что-то ему известное, но вдруг впрыгнул в лодку, устроился на рейках у багажного отделения. Пахло бензином, гнилым деревом и тиной. Доносились из вязкого молочного тумана приглушённые голоса соседей – косарей, собиравшихся в путь. Словно кипящая вода в кастрюльке, булькал прогреваемый двигатель – стационар. Всплёскивала, рисуя на воде кольца, рыба. Соревнуясь друг с другом, перекликались поселковые петухи, пулемётными очередями стрелял у разделочных эстакад тракторный «пускач». А из ворот гаража, гремя цепями, уходили в тайгу лесовозы. Эти привычные звуки говорили о начале рабочего дня. Хотя была суббота, но…
В Березовском леспромхозе работали по скользящему графику, стараясь в погожие дни вывезти побольше древесины, так как в осеннюю распутицу трелёвочники будут буксовать в заболоченных делянах, тогда придётся отсыпать окружные временные дороги, строить мостики через разлившиеся речушки. Многие лесорубы стараются осенью уйти в отпуск, погостить у родственников, запастись кедровым орехом, рыбой, поставить сено, заготовить дрова и ягоду. А как же зимовать без солёных груздей и маринованных опят, без мочёной клюквы и морошки, брусники и голубики? Отпуска, отпуска… Многие едут на север, чтобы не только кормить комаров, но и по-настоящему порыбачить, поохотиться. И северные надбавки, высокая зарплата таким заядлым и упёртым таёжникам, можно сказать, не нужны. А ещё есть одиночки, что ружью предпочитают краски и кисти, фото и кинокамеру.
Эти подробности вы, дорогой читатель, можете пропустить. К событиям моих героев они имеют отношение приблизительное, но дают фон, как бы поясняют, что делают жители таёжного посёлка, чем занимаются. Это для общего развития интеллекта. Вы-то живёте в городе, вы и сено не умеете косить, как и я, сойдя с трамвайчика. …Научился. Умеете? Прекрасно. Было времечко…
Николай опустил руку за борт, внимательно смотрел вперёд, предупреждая отца о появлении топляка, хотя Комаров видел торчащее из воды бревно. Топляк – это напитавшееся водой бревно, один конец которого опустился на дно, а второй – торчит, показываясь или не показываясь, из воды. Лодка или катер, наскочив на топляк, получает разрушение. Естественно, думал о предстоящей свадьбе старшего сына, о проблемах своего лесного хозяйства.
…Сухие деляны вырубил шустрый прежний технолог. Руководство получило премии и переходящее знамя. Технолога забрали в аппарат райкома партии. А теперь леспромхозу предстоит работать в лесосеках с тонкомерным лесом, делая запас на распутицу, чтобы осенью не срывать графика валки и трелёвки. Главный лесничий Комаров рекомендовал сухие гривы отставить на осень и весну, а потом валить лес в труднодоступных кварталах, когда уровень воды падает и болота подсыхают. Его не послушали. Год леспромхоз покрасовался на районной доске почёта, зимой лесозаготовители опустились до середняков, хотя могли удерживать позиции, но подвели снабженцы. Привезли резину на МАЗы, а автопарк Березовского леспромхоза сплошь состоял из списанных армейских ЗИЛов. Спешно принялись строить дороги – ледянки, сберегая и без того изношенные покрышки. Начали конструировать прицепы на полозьях. Все эти проблемы не касались Комарова. Он думал о том, что нужно зимой запастись семенами сосны, но не покупать, а получить свои. Посеяв их в огороженном питомнике, всё лето ухаживать за выросшими крохотными метёлочками, как за малыми ребятишками.
Саженцы посадят на гарях и вырубах, на которых ровным слоем лежат перетёртые гусеницами трелёвочников порубочные остатки. Принимает он весной вырубленные деляны и удивляется. У одной бригады и подрост сохранён почти на сто процентов, потому что тракторы ходили по волокам, а не по всей деляне, не увидишь кусков порванных тросов и зависших деревьев. У других – не деляна, а испытательный танкодром, тряпки мазутные, поломанные детали и узлы. «Пикник на обочине», и только.
Нужно делать содействия природе, высаживать сеянцы, разгребать мусор, чтобы семена могли попасть на песчаную землю, и прорасти. Обязательно к зиме заготовить сено для лошадей, провести содействия на дальних старых вырубах. Самое главное – вовремя гасить пожары. Вчера с лесниками прилетел с такого очага, что неделю полыхал в верховье Ингузета. И сразу начал выпрашивать у директора, бульдозер, чтобы подправить вокруг посёлка противопожарную полосу. Прогноз на июль пришёл из района неутешительный: «Будет сухо».
Иван представлял себя в роли жениха на собственной свадьбе. Ему не нравились сценарии торжеств, когда воруют у невесты туфли, когда тёщу катают в корыте. Большинство поселковых жителей приехали из разных областей. Обычаи народные перепутались, как рваные сетёнки. Люди забыли, что и почему. При каких обстоятельствах сажают мать невесты в свиное корыто. Слышали звон… Боялся, что не сдержится, видя «выступления» поддатых гостей. Скандалов не любил, но и мимо несправедливости не проходил.
Хорошо, что Иван не пошёл в лесоводы, а решил стать строителем, хотя с детского садика мечтал разводить кедровые леса, бороться с огнём, но, побывал на двух пустяковых пожарах, покормил комаров, покопал лопатой земельку таёжную, и от мечты остался дымок. Решил строить города. С увлечением принялся читать литературу об архитекторах. В поселковой библиотеке много интересных книг, но о зодчих отечественных и зарубежных нашлось пяток тощих томиков.
Первым своим объектом Иван считает небольшое, но важное в сельской жизни сооружение. Пристроил к дому, не без помощи отца, тёплый туалет. Получил от мамы и сестры сотни благодарностей. «А я тоже строил, – обижался Николка. – Яму кто копал?»
С того времени бредил собственным домом с водяным отоплением, водопроводом и канализацией, как в городе у родственников мамы. Рисовал фасады, чертил расположение комнат. В старших классах увлёкся ветрогенераторами. «Электро» подавали в дома лесозаготовителей и сплавщиков до двенадцати ночи, а в выходные и праздничные дни – до часу. Иван помогал брату осваивать фотоаппарат «Юность», подаренный бабушкой на день рождения. Часто братья не успевали сделать фотоотпечатки. Лампочка в фонаре три раза моргала и через десять минут фотолюбители «жгли» фонарик.
Покос у Комаровых не сказать, что очень близко, но и не далеко – по таёжным меркам. Пользуется семья им около двадцати лет. Василий, получив распределение в Томскую область, мог бы остаться в городском коммунальном хозяйстве озеленителем, но попросился в тайгу, где настоящее дело, где трудно и даже опасно. А ещё – чудесная рыбалка и охота. Не городской он житель, нет. …Небольшие полянки у слияния двух речек, Василий каждую весну очищал от кустов шелюги, вырубал осинки и берёзки, стоящие посередине покоса. Постепенно разработал неплохие угодья. Подросший сын помогал ставить сено, иногда жил на покосе с братом, занимаясь рыбной ловлей.
Километрах в трёх, вверх по Берестянке покос лесника Олесова. Его старшие сыновья срубили зимовье, соорудили коптильню. Зимой гоняли соболей и белковали, ночуя в приземистом домике. Летом выезжали Олесовы на свою заимку с коровами и телятами. Три девочки доили коров, сбивали масло, пекли ароматные лепёшки для братьев, солили, вялили и коптили рыбу. Даже картошку и огурцы в тайге выращивали соседи Комаровых. Иногда вместе отправлялись на покосы, вместе вывозили сено по зиме, когда Кеть уступит морозу, и прикроется от стужи ледяной бронёй, защищая обитателей.
Однажды Иван пошёл на дальнее озерко с ружьём. Встретил девушку в лыжной куртке, в брюках и со спиннингом. Они давно не виделись. Анечка Олесова и раньше нравилась Ивану своей самостоятельностью и умением слушать. На школьных вечерах приглашал в буфет, на танец, как знакомую, как соседку по таёжному покосу. Она выросла, превратившись в степенную девицу. Куда делись конопушки, щедро рассыпанные по лбу и щекам? Выровнялись кривоватые зубки. Торчащие уши перестали делать округлое лицо ещё круглее.
– Ещё минут десять, и пойдём на обед, – вынимает оселок Василий Фёдорович, оглядывается на помощников.
Проходят десять минут, двадцать, а сигнала на отдых отец не даёт. Молчат парни. Утирают потные лбы. Стараются. Жарко. Как заведённые, машут косами Комаровы. Сквозь кусты видна широкая заводь озерка. Утята – корабликами снуют по зеркальной воде, что – то ищут в осоке. Хорошо бы упасть в речку и лежать, ощущая, как ноет каждая клеточка, как сладко расправляются натруженные жилки. Комаров вытирает пучком травы лезвие косы, вновь вынимает оселок. Иван следит за руками отца. Коля морщится, колотит себя по плечу, сгоняя паута. Василий втыкает косу в мягкую землю. Конечно, можно проделать тоже самое, но братья, поправив косы, приступают к последнему штурму. Нужно догнать отца, который машет рукой, приглашая к палатке, поставленной утром. Несколько лет Комаровы строят своё зимовье в обрывистом берегу старицы. Летом живут в палатке, устроив над ней навес из сена. Зимой Василий не промышляет, не берёт и билета на отстрел пушных зверьков. Некогда. Заботы лесников разнообразны и бесконечны. И всё
