Смирнов хотел незаметно уйти, сделал шаг назад и наступил на сухую ветку. Таня услышала треск сучьев, кинулась к своей одежде, но, увидев Смирнова, она растерянно улыбнулась, замерла в нерешительности.
— Извините, я помешал вам, — каким-то севшим голосом сказал Смирнов, удивляясь про себя: «Что это я уставился на нее?»
— Почему? — приветливо ответила Таня. — Места всем хватит.
— Места-то хватит, это верно, — Смирнов уже взял себя в руки, осмотрелся. — Только, может, вы оденетесь, а то что же: я по всей форме, а вы без знаков отличия, — шутка получилась не очень остроумная, и, как подумалось ему, скорее пошловатая.
Но Таня ничего такого не заметила, продолжала с некоторой игривостью:
— А может, и вы искупаетесь? — тут Таня смутилась: не слишком ли смело ведет она себя и по какому праву?
И все-таки женским чутьем она угадывала, что подполковник Смирнов не мог не видеть, как она к нему относится, не раз она сама невольно выдавала свои чувства: то вдруг покраснеет при встрече с ним, то потупится от его взгляда или вопроса. И сейчас она не знала, как вести себя — быть ли откровенной или разыграть равнодушие. В голове все смешалось, и как выйти ей из этого положения?
— Ой, что же я говорю, дурочка, — рассмеялась Таня. — Простите меня, Михаил Иванович.
— Нет, я о вас так и не думаю, но купаться не буду. Я отвернусь, а вы одевайтесь.
— Готово, можно смотреть! — озорно крикнула она, а затем попросила его сесть рядом. — А скажите, Михаил Иванович, вы знали, что я здесь?
Смирнов опустился на одеяло и, уже не смущаясь, посмотрел на девушку.
— Конечно, нет. Откуда же я мог знать?
— А я думала о вас, — прошептала Таня и отвернулась.
Наступила для обоих томительная пауза.
Между тем, водитель, накупавшись вдоволь, растянулся на траве поодаль. Парню было невдомек: подполковник сам предложил окунуться, а вот почему-то не решается.
— Ну скажите что-нибудь, Михаил Иванович, — первой нарушила молчание Таня.
— Да что сказать? Вы, Таня, человек взрослый, девушка красивая. Все естественно, вам хочется любить, чтобы была своя семья. По-житейски ведь так? Я очень дорожу тем, что вы сегодня так искренни со мной. — Смирнов замолчал, не зная, какие еще подобрать утешительные слова.
— Спасибо вам, — сказала Таня. — Но мне бывает так грустно, так одиноко...
— Нет, Таня, вы не одиноки, — ответил Михаил Иванович, — уверяю, вы найдете личное счастье, встретите хорошего человека. Все образуется.
«Да, юность живет ожиданием счастья, хотя порой это ожидание кажется нестерпимо долгим», — размышлял Смирнов. Помолчав, он как-то круто сменил тему разговора:
— К тому же, Таня, вы человек сильный. Когда намечали поручить вам особое задание, спросили мое мнение. Я был глубоко уверен, что вы не дрогнете перед опасностью.
— Не дрогну, Михаил Иванович, вы не ошиблись. Я сделаю все, что потребуется...
Так закончилась их первая «тайная» встреча, впрочем, не имевшая в дальнейшем никаких последствий.
Глава шестнадцатая
1
Воинский эшелон, с которым прибыло на полигон подразделение Федченко, остановился на небольшой станции. Вокруг голая степь, ни единого деревца, небо белесое, пышущее зноем. Люди с испокон веков не селились в этих гиблых местах, прежде сюда забредали одни кочевники, а в более поздние времена — геологи.
Но полупустынный край для ракетчиков был вполне подходящий: никому не помешаешь, и тебе полный покой от чрезмерно любопытных глаз.
Солдаты молча смотрели на выжженную солнцем ковыльную степь, вспоминали свои родные места, хорошо обработанные и ухоженные поля и сады.
— Ну и земля, — вздохнул Зайцев. — Бог создал и сам заплакал...
— У нас тоже были такие районы, но прорыли арыки, дали воду, и оазисы расцвели, — отозвался Валиев.
На соседней платформе стояли командир части и главный инженер. Оба были довольны.
— Молодцы железнодорожники, доставили нас строго по графику, минута в минуту, — говорил Василевский.
— Дисциплина военная! — в тон ему ответил Климов. — Сейчас дадим указание Федченко на разгрузку, а сами поедем встречать маршала. Смирнов с заместителем по тылу Жулевым в городке ждут подразделение.
Отдав необходимые распоряжения, Климов и Василевский сели в машину и уехали.
Здешний воздух пропитан запахами вереска и полыни. Отлогие увалы сменяются неглубокими долинами, которые снова переходят в бесконечную и ровную, как столешница, степь. В тот нестерпимо жаркий полдень, провожая взглядами нескончаемые разливы миражей, командир части и главный инженер первыми прибыли на место стартовой площадки.
— Мы правильно сделали, что уехали одни... Не следует опекать командиров подразделений, они должны сами уметь разгружаться, совершать марш по незнакомой местности.
— Вы правы, Владимир Александрович, — согласился Василевский. — Иногда смотришь, как разгружается эшелон, и диву даешься: начальства больше, чем солдат.
А лейтенант Федченко тем временем стоял на платформе. Хотелось укрыться хотя бы в тени вагона или под навесом, но нельзя терять ни минуты. И он зорко следил за ходом разгрузки. Ему нравилось, как его офицеры и солдаты сноровисто, без суеты выполняли все необходимые работы. Машины одна за другой сходили с платформ. На них быстро складывали техническое и хозяйственное имущество. Вскоре было готово все к движению. Федченко подошел к машинисту, поблагодарил его.
Машинист, человек лет пятидесяти, не спеша вытер чистой тряпкой руку, протянул ее молодому офицеру:
— Спасибо, сынок, за благодарность, службу мы понимаем! — И после машинист до тех пор смотрел вслед уходившей в степь колонне, пока ее не заволокло облаком пыли.
2
Солдаты батареи замерли по команде «смирно!». Лейтенант, подтянутый, с отличной выправкой шел навстречу маршалу. Его рапорт был краток и четок. Маршал подошел к строю и произнес:
— Здравствуйте, товарищи ракетчики!
— Здравия желаем, товарищ маршал артиллерии!
Митрофан Иванович обходил строй.
— Молодцы, — удовлетворенно говорил он сам себе, — очень хорошо...
Неделин поблагодарил Климова и Смирнова за отличную подготовку батареи к строевому смотру в
