Рыцари удачи. Хроники европейских морей

через них паль­бы. По-видимому, первым судном с двухъярусным расположением орудий (на специальной палубе, соору­женной над гребцами, и под ними), способным вести огонь всем бортом, был галеас. По сравнению с гале­рами это настоящий левиафан...

На рубеже XIV и XV веков на севере Европы впервые прозвучало слово «хулк», или «хольк»: так стали называть одномачтовые когги новой конструкции грузоподъемностью в двести тонн и выше. Собственно, это был тот же когг - плоскодонный и круглобортный, но с более развитыми кормовыми и носовыми надстройками, ставшими органической частью набора корпуса, с улучшенной парусностью и с рулем на уровне киля. Впрочем, некоторые из таких новшеств были вве­дены и на коггах, и эти два типа часто путали. Борто­вая обшивка тех и других делалась внакрой, но отдель­ные большие суда уже распространили днищевую обшивку вгладь на весь корпус. Когда? Неизвестно. Считается, что это произо­шло в Зеландии в 1459 году, но такая обшивка зафикси­рована в некоторых доку­ментах из Брюгге в 1412 году, а на малых судах она появилась, как мы уже видели, еще раньше.

Но подлинный переворот в судостроении, связанный с широким внедрением этого типа обшивки, действи­тельно произошел во второй половине XV века, когда под волнами Балтийского моря едва не скрылся соля­ной транспорт «Петер фон Россель», по пути из Ла-Ро-шели в Данциг попавший в шторм, лишившийся грот-мачты (ее поразила молния) и получивший ряд серь­езных повреждений. Это случилось весной 1462 года. Данцигские горожане знали это судно и под другим именем - «Дат гроте кравеель» («Большой кравеель»).

Повреждения его были ужасны, ремонт стоил боль­ших денег. А их не было. Пошел с молотка уце­ левший груз, обрели новых хозяев якоря, паруса, снасти - все, что можно было продать. Но это не соста­ вило и трети требуемой суммы... Корабль стоял в га­вани Данцига, и время делало с ним то, чего не смогло сделать море. Он дряхлел на глазах.

Трехмачтовый когг, он же - хольк. Реконструкция.

Минул год, пошел второй. И 19 мая 1464 года «Пе­тер фон Россель» поступил в залог жителям Данцига (по правде говоря, не знавшим, что им делать с этим приобретением).

Мальтийская каракка. Реконструкция.

Так пролетело еще шесть лет. Наконец в 1470 году городским магистратам пришло в голову, что этого ин­валида, уже изрядно намозолившего глаза обывателям, можно приспособить для сторожевой службы. А еще лучше - для каперской.

Какого типа было первоначально это судно, мы не знаем и теперь уже вряд ли узнаем. Вполне возмож­но, что «Петер фон Россель» был построен как хольк. Как раз примерно в те годы когг стал трехмачтовым и исчез с исторической арены. А точнее - родился вновь, но уже не как когг, а как хольк. Его фок- и грот-мачты оснащались прямыми парусами, наклоненная в корму бизань - латинским (как у барка). Хольк имел вдвое большее водоизмещение (до четырехсот тонн) по сравнению с коггом, его кормовые и носовые над­стройки составляли единое целое с корпусом, вдоль бор­тов тянулись привальные брусья. Но он был довольно неуклюжим и маломаневренным, что отразилось в его английском названии hulk - «большое неповоротливое судно». Для охраны этих не слишком грациозных «купцов» ганзейцы использовали, кроме фреккоггов, перенятые у пиратов шнигги - маленькие, маневренные и быстроходные парусники, особенно удобные на мелко­водьях и в устьях рек благодаря своей малой осад­ ке.

Ганзейский когг второй половины XV века. Реконструкция.

Как бы там ни было, в 1471 году с данцигских стапелей было спущено на воду каперское судно совер­шенно нового типа, с новенькой обшивкой, с семнад­цатью пушками и пятнадцатью тяжелыми арбалетами, установленными на палубах. Новым стало и имя кораб­ля - «Петер фон Данциг». По существу это была моди­фикация генуэзской военно-торговой каракки, изобре­тенной в начале XVI века, имевшей две или три мачты и почти ничем не отличавшейся от холька, за исключением некоторых деталей. На ее передних мач­тах, удлиненных стеньгами, над основными парусами с конца XV века поднимали марсели, для работы с ними на мачтах устанавливали специальные площад­ки - марсы. На бизань-мачте ставился косой парус. В XVI веке каракка имела иногда четвертую - бонавентур-мачту (второй грот), также оснащенную ла­тинским парусом, а с 1462 года, когда этот тип заимст­вовали англичане, немцы и французы, можно было уви­деть и пятимачтовую каракку. Обшивка каракки была чень толстой и делалась вгладь, борта округло зава­ливались вовнутрь, а ее водоизмещение было вдвое больше, чем у холька, и вчетверо - чем у когга. Отли­чительными чертами каракки были отсутствие блинда на бушприте (бушприт предназначался только для вы­борки якоря и растяжения грота спереди), сильно выступающая башнеобразная надстройка в носу, непо­мерно большой грот, напоминающий древнеегипетские паруса, а также продолговатая и очень высокая кор­ма. И еще одна деталь выделяла ее в XV веке (только тогда!) из всех вообще известных нам судов: шпангоуты каракки были наружными, они укладывались поверх обшивки, как это ясно показано на картине Эрколе де Роберти, и отчасти напоминали античную гипозому, отчасти - вертикальные привальные брусья. Надо ду­мать, таким способом пытались придать корпусу луч­шую прочность. Это был эпизод, эксперимент.

У этого слова - двойная биография, отразившаяся в двойственном его написании: каррака и каракка. Ка-ракка - это бывший керкур: оба эти слова произошли от финикийского kirkarah - «круглое судно», то есть грузовое или торговое. В первый раз оно было заим­ствовано греками непосредственно у финикиян, вто­рой - испанцами через арабов. В основе же фини­кийского названия лежит еще более раннее ассирийс­кое gurgurru - так называли речные суда и, возможно, надувные мехи для переправы через реки. Но «каррака» произошла не от ассирийского слова, а от карры, как и ее сухопутная тезка карруца. В португальском языке прослеживается и связь карраки с карабом, только под этим словом здесь скрывается не жук-рогач, а собачий клещ (Ixodes ricinus) - по-португальски carraka.

По всей видимости, местом рождения этого типа судна можно считать атлантическое побережье Испа­нии, а впервые он упомянут в генуэзских документах первой половины XVI века. Известны изображения каракк на картинах Пинтуриккьо, Питера Брейгеля Старшего, Карпаччо и Бонфилли. Подлинная модель двухмачтовой каракки, изготовленная в середине XV столетия, была не так давно обнаружена среди зале­ жавшегося церковного хлама в селении Матаро около Барселоны. Забегая вперед, можно напомнить порту­ гальскую военную каракку «Санта Катарина», пост­роенную в 1520 году. Она была вооружена ста со рока орудиями, а ее кормовая часть, напоминающая скорее надстройку, содержала в себе шесть палуб. «Петер фон Данциг» был чудом своего времени, настоящей плавучей крепостью. Длина его верхней па­лубы составляла 42,12 метра, а ширина - 12,14. Длина его киля была равна тридцати одному метру (против обычных двадцати восьми), а высота главной мачты - тридцати двум. Высота борта до нижней палубы - пять с половиной метров, а до верхней - девять.

Каракка последней четверти XV века. Реконструкция.

Он имел водоизмещение около тысячи шестисот тонн, грузоподъ­емность - восемьсот. На одной