Рита не торопилась. Кормила птиц, чистила клетки, убирала комнаты. Стрелки моих часов медленно ползли по кругу.
– Если ты не хочешь опоздать, тебе бы лучше поторопиться…
– С чего это ты хочешь побыстрее спровадить меня? – Она прекратила чистить кофеварку и бросила на меня подозрительный взгляд. – У меня еще много времени.
– Ничего подобного. Я просто беспокоюсь. Если Эмми…
– Иди и не мешай мне.
Я пошел в сарай и принялся колоть дрова, так как понимал, что если не займусь чем-либо, то сойду с ума. Холодок пробегал у меня по спине при мысли о том, что мне придется заглянуть в колодец, где на глубине тридцати футов покоится Зерек.
Около 10.40 Рита, наконец, вышла из дома, одетая в меховое пальто и черные брюки. Ее волосы цвета меди были повязаны зеленым шарфом. Она была очень эффектна в этом наряде, но мне было не до ее прелестей. Я боялся Риту, а когда спишь с женщиной, которую боишься, это последнее дело. Я был рад, что она уезжает, и надеялся больше никогда ее не увидеть.
Я вышел из сарая и открыл ворота.
– Через два—два с половиной часа я вернусь.
– Действуй решительно, Рита, заставь ее говорить.
– Рассчитывай на меня. – Она насмешливо улыбнулась. – И поработай в мое отсутствие.
Каким-то образом я заставил себя улыбнуться в ответ.
– В половине двенадцатого заедет молочник, а около двух – булочник. Ты слышишь, Фрэнк?
Проклятье! Я совсем забыл о них. Я почувствовал, как напряглись мускулы моего лица, но Рита, слава Богу, не смотрела в мою сторону.
– О'кей. Удачи, Рита!
– Удачи, Фрэнк.
Она рывком выехала на дорогу, переключила передачу, и вскоре урчание мотора затихло.
Я побежал к сараю, где спрятал крюк и бечевку, которые привез из Лондона. У меня был еще час до прихода молочника, надо торопиться. Быстрым шагом я направился к колодцу – первый раз с тех пор, как я утопил там пальто.
Некоторое время я стоял, глядя вниз, на поверхность воды. Мне вдруг показалось, что жернов оторвался и труп всплыл на поверхность. Запах из колодца вызвал у меня тошноту… Я привязал крюк к бечевке и осторожно опустил его в воду. Вскоре крюк достиг дна. Я подергал бечевку и понял: крюк за что- то зацепился. За что?
Я вытер пот, заливающий лицо, и попытался тянуть. Никакого результата. Это значит – я зацепил Зерека.
Закрыл крышку, сел на край колодца, размышляя, что же делать. Нужно было как-то освободить крюк, чтобы сделать новую попытку.
Я вернулся в дом и выпил полбутылки виски. Да, я терял дорогое время, но виски придало мне храбрости, руки перестали дрожать. Однако теперь к колодцу не пойти – нужно ждать молочника.
Показался его фургон. Поставив бутылки у ворот, молочник уехал.
Найдя в сарае длинный гвоздь, я изготовил новый крюк и привязал его к веревке. И вот я вновь у колодца. Снял крышку…
– Привет. Что вы там делаете?
Мое сердце перестало биться. Я едва сохранил равновесие.
– Чего вы так испугались?
Я медленно разогнулся и бросил взгляд через плечо. Он стоял в нескольких ярдах от меня, его сутана казалась очень белой – ее выбелило зимнее солнце. Длинный нос покраснел от холодного ветра.
– Надеюсь, я не помешал вам? Я звонил, но никто не ответил. Пришлось пойти поискать вас.
Я ничего не ответил – был просто не способен вымолвить хотя бы слово.
– Что-то уронили?
Надо было врать. Я несколько раз открыл и закрыл рот, наконец, выдавил из себя:
– Да.
– Будьте осторожны, это очень опасно. Вы можете упасть в воду. Может быть, я могу помочь вам?
– Все в порядке. Ничего не надо.
– Я подумал, что вы уронили в колодец вещь, ведь не собираетесь вы пить эту воду. Здесь очень плохая вода. Я не удивлюсь, если на дне лежит собака. Помню, когда я был в Найроби, в колодец упала лошадь. Конечно, тот колодец был много больше. Вот это была трагедия. Представляете, как трудно было ее оттуда вытащить.
Если бы здесь была Рита, она бы что-нибудь придумала.
Пока я стоял как изваяние, викарий подошел к колодцу и глянул вниз.
– Бр-р, ну и запах.
Прежде чем я успел что-то ответить, он взялся за бечевку.
– Черт возьми, ну и вес! Что же там зацепилось?
Мой столбняк прекратился, и я с силой дернул бечевку из его рук. Глянув на мое лицо, священник сделал быстрый шаг назад.
– Что вам нужно? – мой голос походил на кваканье лягушки.
– Прошу прощения.
– Что вам нужно? Я занят. Неужели вы не понимаете, что я занят?
– Да, разумеется, я вижу, что вы заняты. Но что вы хотите поднять? Могу я вам помочь?
– Нет, сам справлюсь. Это мешок с картошкой. Так что вам нужно?
– Я хотел бы видеть мистера Зерека.
– Он и миссис Зерек в Париже.
– И она тоже? Мне казалось, что сегодня утром в автомобиле…
– Ее нет здесь.
– Как, должно быть, прекрасно в Париже зимой. Я помню, епископ говорил мне…
– Плевать, что говорил вам ваш епископ. Я занят.
– Конечно, конечно, не буду вам мешать.
– Я скажу миссис Зерек, что вы приходили.
– Я огорчен, что не застал ее. Я хотел узнать, почему она в последнее время так редко заходит в церковь. Мы пытались…
Я пошарил по карманам и вложил фунтовый билет в его ладонь.
– Возьмите это.
– Благодарю вас. Но, может быть, вы пойдете со мной в церковь и посмотрите наш орган? Мы хотели…
– Извините, но у меня нет лишних и полчаса. До свидания.
С большим усилием я придал голосу определенную твердость, но это мало помогло.
– Вы действительно не нуждаетесь в моей помощи?
– Я же сказал, что нет!
– Молодой человек…
– Ради Христа, уходите!
Я был готов избить его, и он, наконец, понял это, так как вдруг побелел, быстро повернулся, его плечи сгорбились, и он ушел.
Меня затрясло.
Нужно было вновь браться за работу. Я опустил второй крюк вниз, моля Бога, чтобы он не зацепился тоже за Зерека. Если это случится, третьей попытки не будет. Это я знал наверняка.
Сколько времени я водил крюком по воде, может быть, полчаса, может быть, больше… Вдруг почувствовал: есть! И что-то не очень тяжелое! Медленно и осторожно я потащил веревку, и вот уже на поверхности показалось это кошмарное, проклятое пальто.
Часы на каминной полке отсчитывали без пяти минут два. Пуговицы лежали на столе: двенадцать больших и восемь маленьких. Лохмотья бесформенной грудой валялись на полу. У меня так дрожали руки,
