внутреннюю часть офиса.
— Кит! — вскричал К. К., врываясь в приемную. — Как вы сюда попали?!
— Окажите мне услугу, — ответила она, улыбаясь с облегчением при виде его лица, от которого на нее сразу повеяло успокоением. В светло-голубом деловом костюме, белой рубашке и при галстуке, он всем своим видом олицетворял образ преуспевающего бизнесмена. — Все банки закрыты, а…
— Входите. — Он увлек ее за собой в роскошный кабинет. — Присядьте, а то у вас такой вид, будто вы сейчас упадете в обморок, — приказал он, подталкивая ее к дивану, обитому плюшем цвета ржавчины. Подойдя к небольшому угловому бару, он налил ей холодной воды. — Что вы здесь делаете? Вам еще нужно оставаться в постели.
Кит с жадностью осушила стакан, вздохнула и откинулась на мягкие подушки.
— Я действительно в порядке. Мне просто нужно немного денег, чтобы уехать. Я могу выписать вам чек. Мне как-то не пришло в голову, что банки могут оказаться закрытыми и… — Она запнулась, осознав, что бормочет нечто бессвязное и бессмысленное. Она приложила пустой стакан к виску, стараясь взять себя в руки.
— Не волнуйтесь. — К. К. ободряюще потрепал ее по руке. — Что произошло? Почему так важно, чтобы вы уехали?
Чувствуя, как на нее накатывает волна слабости и отчаяния, Кит попыталась собраться, но голос ее прозвучал вяло.
— Я спустилась вниз, надеясь преподнести всем сюрприз. Но сюрприз преподнесли мне. В гостиной были Раф и Трейси, и я услышала их разговор. Я ведь и так намеревалась уехать, вы же знаете. — Она схватила К. К. за руку, подавляя рыдания. — Но он решил позволить ей выгнать меня, а я не могла этого допустить. Я спряталась в кузове грузовика и добралась до города.
— Что?! — К. К. соскочил с подлокотника и принялся раскачиваться на каблуках своих кожаных туфель. — Как он посмел, этот негодяй! Я был уверен, что он…
— Не говорите так, — выдохнула Кит, вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Так все и должно было закончиться. Раф всегда стремился вернуть Трейси, и не его вина, что я влюбилась в него. — Она шмыгнула носом и судорожно вздохнула. — Послушайте, если бы вы только одолжили мне денег, я бы уехала из города на автобусе. Мне ужасно неприятно просить вас об этом, я всем создаю столько проблем и…
— Замолчите, — сказал он добродушно, снова усаживаясь на прежнее место. — Вы не создавали никому никаких проблем, кроме того, вы не в том состоянии, чтобы ехать куда-то. Вам нужно отдохнуть пару недель, погреться на солнышке, подкормиться. — К. К. взглянул на часы, что-то соображая. — Я уезжаю в Мексику на торжества по случаю праздника Тела Христова, где должен закончить кое-какие дела, и забираю вас с собой, — объявил он, улыбаясь при виде ее изумленного лица. — На берегу залива Аронсо у меня есть рыбацкая хижина. Это то, что вам нужно для отдыха.
— К. К., я не могу позволить, чтобы вы…
— Можете, можете, — перебил он не терпящим возражений тоном. Своими узловатыми пальцами он вытер ее влажные щеки. — Фил все еще в больнице, так что о ней позаботятся. Теперь я хочу позаботиться о вас. — Неожиданно он усмехнулся, и в его голубых глазах заплясали чертики. — Думаю, я дам пищу для пересудов, если удочерю вас.
Кит засмеялась, потом заплакала. Крупные слезы ручьями текли по ее впавшим щекам.
— Не знаю, почему вы так добры ко мне. Когда я была больна, вы каждый вечер приходили проведать меня. Я этого не заслужила. Я…
— Ну хватит, прекратите, — приказал он сердито. — Мы можем купить для вас все необходимое по дороге. Женщина, которая присматривает за домиком, поможет вам. Я…
Кит покачала головой.
— Я и так многих впутала в свои дела. Я могу справиться со всем сама. Честно, со мной все в порядке. Я думаю, что как только немного отдохну, быстро приду в норму.
К. К. посмотрел на нее с сомнением. После долгих уговоров Кит неохотно сдалась.
«Рыбацкая хижина» оказалась большим домом с тремя спальнями, премиленькой кухней, имитирующей камбуз, и большой залой — «кают-компанией» — с массивным камином и стеклянными раздвижными дверями. Поодаль раскинулись сверкающие глади Мексиканского залива. Прилегающая территория в основном принадлежала Национальному заповеднику Аронсо, но здесь же нашлось место для нефтяных скважин, водокачек, газосборников.
С приближением вечерних сумерек тучи белых и серых цапель, крачек, чаек, прилетающих на ночлег, закрывали розовеющее небо. Каждое утро начиналось с гудения моторов сепараторов, насосов и других установок, будто выполняющих функции будильника, возвещая о приходе нового дня.
Вооружившись журналом для записей, а также мощным биноклем К. К., Кит часами бродила по берегу, усыпанному ракушками, которые громко хрустели под ногами. Однажды ей даже посчастливилось найти гнездо розовой цапли в зарослях юкки, о чем была сделана соответствующая запись в журнале. Она также старательно делала в нем беглые зарисовки красочных бабочек, которых было вокруг превеликое множество.
Эта деятельность помогала ей создавать ощущение занятости, по крайней мере, в дневное время. Ночью же дела обстояли иначе. Ночью правили сны. В них вихрем проносились воспоминания. И тогда ее одинокое ложе превращалось в кровать Рафа, его руки обнимали ее тело, его рот прижимался к ее губам.
Каждое утро она просыпалась с болезненным чувством одиночества, которое, будто ножом, пронзало душу. Она спасалась тем, что убеждала себя, будто ее депрессия — просто следствие перенесенной горячки, и со временем она обретет желанный покой.
К. К. звонил ей по меньшей мере дважды в день, и она добросовестно предоставляла ему подробнейший почасовой отчет о своей деятельности. Это было глупо, но ей впервые казалось, что у нее появился родитель, которого волнует ее благополучие. Она наслаждалась вниманием к себе.
Филлис выписывалась из больницы на следующей неделе, и, согласно руководящим указаниям К. К., обе его «девочки» должны были отдыхать вместе. Кит обнаружила, что с нетерпением ждет приезда Фил.
Стоял до неправдоподобия чудесный день. Стая больших серых цапель поднялась в ярко-лазурное небо, и, плавно взмахивая сильными тренированными крыльями, птицы улетели в сторону залива. По посыпанной гравием дорожке Кит направлялась в небольшой прибрежный универмаг, который находился неподалеку от дома, где она обычно делала покупки.
За неделю пребывания на побережье кожа Кит покрылась золотистым загаром, а питаясь калорийными морскими продуктами, она прибавила в весе. С физической точки зрения, она чувствовала себя прекрасно, но никак не могла обрести душевное равновесие.
Чет Арнольд, отставной моряк со скрипучим голосом и окладистой бородой, владелец бакалейной лавки, тепло приветствовал ее, он, как и К. К., относился к ней по-отечески, и теперь Кит шла за ним следом по многолюдному магазину, позволив наполнить свою хозяйственную сумку лучшими из имеющихся у него товаров — свежими фруктами и бутылкой молока. Чет настаивал также на свежепойманных гигантских креветках, которых он собственноручно помыл и почистил. Кит с благодарностью улыбнулась и, добавив к своим покупкам банку холодной содовой, выскользнула из прохладного помещения в надвигающуюся дневную жару.
Взволнованное повизгивание и лай привлекли ее внимание. Кит посмотрела вниз со ступенек магазина и увидела шнауцера, рвущегося из полуоткрытого окна припаркованного автомобиля. На секунду ей показалось, что это Ноузи, но при более близком рассмотрении она увидела, что эта собака была и меньше по размерам, и темнее по цвету. И все же морда кирпичиком и влажные карие глаза заставили ее сердце сжаться, а веки набухнуть горючими слезами. Она только потом поняла, что пробежала бегом два квартала до своего дома.
Кит вошла в прохладный комфорт помещения, с силой захлопнув дверь.
Ее шорты цвета хаки и зеленая майка насквозь промокли, и не столько от пота, сколько от содовой, которую она целиком на себя опрокинула, увидев лже-Ноузи.
