физической любви – удивительное время. Испытываешь и невероятную легкость, и признательность, и желание хоть как-то отблагодарить ту, которая подарила такое блаженство. Если я когда-нибудь и любил Веронику Маунтрой, то это было в тот момент, когда она, обнаженная, лежала на диване в моей гостиной…
Я не торопился вставать и зажигать свет. Головка Вероники покоилась на моем плече. Я чувствовал себя крепко связанным с ней, и, странное дело, пока мне нравилось это ощущение. Эта девушка настолько любит меня, что полностью доверилась мне. Я был не только ее первой любовью (в чем я не был до конца уверен), я стал ее первым мужчиной (а вот в этом я мог не сомневаться). Я чувствовал ответственность за нее. Теперь она – моя женщина, мы едины с ней и плотью и духом. Ее судьба стала моей судьбой…
И тут, словно немой укор, передо мной всплыло лицо Селин. Оно было невыразимо печально, но в глазах ее была не только грусть. В них был укор. Я крепко зажмурился, но видение никуда не исчезло. Почему это удивляло меня? Два с половиной года мысль о Селин была моей постоянной спутницей. Я засыпал с ее именем на устах, видел ее во сне и просыпался, представляя, что она рядом. Как я могу избавиться от нее, просто закрыв глаза? Для этого мне нужно вырезать сердце и сжечь его, а пепел развеять по ветру… Она всегда будет со мной, даже когда меня согревает тепло другой женщины…
Я вздохнул, и Вероника беспокойно заворочалась.
– Уже поздно, дорогая, – сказал я как можно мягче. – Боюсь, что тебе пора домой. Твои будут волноваться.
11
Вероника Маунтрой
Несмотря на знакомство с Селин Дарнье, ночь после ужасного приема у Агаты Саутгемптон я проспала как убитая. Зато утром дурные мысли с удвоенной силой накинулись на меня. Говорят, что при дневном свете проблемы кажутся не такими устрашающими, как глубокой ночью. По крайней мере, со мной так всегда было. Но с любовью такие штуки не проходят.
Утром я проснулась еще более встревоженная, чем вечером.
Прием у Агаты Саутгемптон был кошмаром от начала до конца. Я была не в настроении и надеялась, что вечеринка поможет мне развеяться. Как бы не так. Как только мы вошли, мы увидели эту ужасную женщину, Селин Дарнье, в честь которой Агата и устраивала прием. Она известная оперная певица. Кажется, я даже сама слышала ее когда-то. Но какая мне разница, кто она и насколько она знаменита? Майк был потрясен, когда увидел ее. В этом нет никаких сомнений. Он побелел, словно перед ним было привидение, но привидение желанное и любимое. Я слишком его люблю, чтобы не почувствовать это.
Они были знакомы до этого приема, я поняла это сразу. Майк не из тех, кто влюбляется с первого взгляда. Тем более что эта женщина не особенно красива… Неужели Элис Риччи не солгала и Селин Дарнье та самая певица, за которой Майк настойчиво ухаживал?
Расспрашивать Майка я побоялась. Да и как-то не принято откровенничать на светских приемах, вдруг кто-нибудь услышит. Я решила не обращать внимания и не думать о Селин Дарнье (хотя это было трудно, у Агаты только о ней и говорили). В конце концов, мало ли кем мог Майк интересоваться до того, как полюбил меня. В тридцать два года мужчина вряд ли влюбляется в первый раз. У него уже были какие-то страсти и переживания, разочарования и победы. Его невеста поступит мудро, если не будет придавать этому значения… А мне очень хотелось быть мудрой.
Уговоры помогли лишь чуть-чуть. Когда эта женщина, никого не стесняясь, подошла к Майку, я забыла обо всем. О правилах приличия, своем положении, логике, разуме и так далее. Больше всего на свете мне хотелось вцепиться нахалке в волосы и насладиться ее криками. Какое право она имеет смотреть на моего жениха так, словно он принадлежит ей?
Она заговорила с ним по-французски, заговорила властно и в то же время томно. Не знаю, что там она ему сказала, но Майк не позволил ей позорить меня. Да, я не говорю по-французски. Значит, разговор в моем присутствии должен вестись на английском! Ей это явно пришлось не по нраву, но она смирилась. Хотя «смирилась» – не то слово. Отпор Майка на нее совершенно не подействовал, она продолжала смотреть на него все с тем же призывом.
Бедняга Майк занервничал. Он попытался поддержать светскую беседу, но эта дрянь не делала ни малейшей попытки помочь ему. Наоборот, только все запутывала. В ее словах было столько намеков, что даже я поняла ее. Мое присутствие ей явно мешало, но я не собиралась сдаваться. Будь она хоть трижды знаменитостью, отбивать чужих женихов я ей не позволю!
У меня очень удачно разболелась голова. Если бы этого не случилось на самом деле, это стоило бы выдумать. Как истинный джентльмен Майк не мог оставаться на вечеринке, раз я плохо себя чувствовала. Что делать? Конечно, увезти меня домой! Мы извинились перед Агатой и уехали, но торжествовала я недолго. По дороге домой Майк молчал, как я ни старалась его разговорить, и забыл меня поцеловать на прощание… Это было совершенно не похоже на его обычную сдержанность. Я чувствовала, что мысли Майка витают где-то очень далеко от меня. Он просто меня не замечал!
Куда он поехал после того, как проводил меня? Домой? Обратно к Агате? Или в гостиницу, где остановилась оперная дива? Нет, я не должна унижать его ни подозрением, ни проверкой. Я не стала звонить ему домой перед сном и постаралась не изводить себя. Утро вечера мудренее, сказала я себе. Как же я ошибалась! Утром мне стало еще хуже. Я в мельчайших подробностях вспоминала слова Элис Риччи и вчерашнюю встречу. Если Майк когда-то был влюблен в Селин Дарнье, разве я могу быть уверена в том, что это чувство бесследно прошло? Эта женщина – хищница, вряд ли она легко отпускает от себя тех, кто любит ее. Она может не обращать на мужчину внимания, пока он сидит у ее ног, и заинтересоваться им, когда он попытается сбежать. Селин увидела меня с Майком, узнала, что мы скоро поженимся, и решила во что бы то ни стало разрушить нашу свадьбу!
Терпение и рассудительность никогда не были моими добродетелями. Я не знала, насколько я угадала правду, но мое предположение огнем жгло меня. Устоит ли Майк, если Селин Дарнье начнет на него охоту? А она обязательно начнет… Кого он выберет? Как мало я его знаю, чтобы предсказать его решение!
Я подошла к зеркалу и задумалась. Никогда раньше мне не приходилось сравнивать себя с другой женщиной. Я просто знала, что я красива. Я видела это, мне постоянно об этом твердили и родители, и поклонники. Все мои подруги волей-неволей признавали мое первенство. Я настолько привыкла к своей внешности, что перестала объективно оценивать ее. А теперь мне предстояла почти невыполнимая задача. Посмотреть на себя глазами постороннего человека, глазами мужчины, и понять, как я выгляжу в сравнении с Селин Дарнье.
Для начала надо было вспомнить, как выглядит моя соперница. Холодное лицо Селин как будто отразилось в зеркале рядом со мной. У нее черные волосы, в отличие от моих – абсолютно прямые. Интересно, как она умудряется делать их такими блестящими? Но зато у меня естественные кудри, которые я ни разу в жизни не завивала. Глаза. У меня – темно-карие, теплые, а у нее – стальные. Наверное, ее глаза легко меняют свой цвет в зависимости от освещения и одежды. Она была в серебристом платье, и глаза у нее серебрились. Когда она с нежностью смотрела на Майка, в них появлялась голубизна, а когда на меня – серый лед…
После получасового разглядывания себя в зеркале я поняла, что Селин Дарнье, конечно, привлекательная женщина, но я ни в чем ей не уступаю. Так что здесь дело не в красоте, а в том, кто из нас Майку больше по душе. Не могу же я его прямо спросить о том, что связывает его с Селин и как он к ней сейчас относится! Вдруг он ответит, что по-прежнему влюблен в нее, а до меня ему нет никакого дела. Тогда мне останется только пойти и утопиться. Нет, спрашивать я не буду. Я оскорблю его недоверием, а ведь Майк такой чуткий. Лучше я просто побуду рядом с ним и понаблюдаю. Если сердце Майка занято другой женщиной, я обязательно это почувствую!
Но решить это было проще, чем выполнить. Дома Майка не оказалось. Я позвонила в Королевское историческое общество, где мне сказали, что он должен был прийти на заседание и не явился. Этого было достаточно, чтобы я сошла с ума от ревности и волнения. Где он сейчас и, самое главное, с кем?
Сидеть дома в бездействии было невыносимо, и я решила предпринять хотя бы что-нибудь. Почему бы не подождать Майка у его дома? Рано или поздно он все равно будет вынужден вернуться в свою квартиру. Я только раз погляжу на него и сразу пойму, что произошло…
Майка не было очень долго, а на улице было холодно. Сильный ветер пробирал меня до костей, но решимость моя крепла, несмотря ни на что. Кафе напротив подъезда манило меня яркими огнями, но я
