глазами, и Тина вскрикнула в нетерпении.
– Скажи, что любишь меня! – хрипло потребовал он.
– Это секс, – прошептала она. – Всего лишь секс. Ты прав, я порочная, гадкая...
– Скажи, что любишь!
Тина прикрыла глаза, соблазнительно изогнувшись, но Джованни стиснул зубы и жег ее взглядом, отказывая молчаливой мольбе, терзая языком дрожащие груди.
– Люблю, – беспомощно призналась она. – Я тебя люблю.
Было поздно. Луна освещала их нагие тела, превращая Джованни в серебряного бога.
– Мне пора, – еле выговорила Тина, жалея, что не может остаться и уснуть в его руках. Все тело ее было полно покоя и довольства, словно любовь потоком унесла прочь и годы сердечной пустоты, и боль от разбитой в черепки жизни.
Его профиль радовал глаз, хотелось обвести его пальцем. Джованни повернулся к ней и улыбнулся такой нежной, такой мягкой улыбкой, что нельзя было не вздохнуть. Про себя она снова и снова, как тайную молитву, твердила слова любви, но снова и снова возвращала себя к горькой действительности, вспоминая о том, что этот человек использует ее так же, как использовал и раньше, – чтобы избавиться от сексуального голода.
А у нее, Тины, неутоленный голод души, что прикажете с ним делать?
– Давай я тебя одену.
– Я сама!
– Нет, ты не сможешь. Ты выдохлась.
И, злясь на то, что он прав, она поплелась под его взглядом в ванную и там, в прохладном одиночестве, сдобренном ароматом фрезий, в изнеможении рухнула на пол.
Что она сделала! В зеркальной стене отражалось в полном цвету женское тело, отполированное ласками Джованни. Закрыв глаза, можно было вспомнить его тихий вскрик, когда взорвался мир вокруг них. Тина подползла к душу и, заставив себя подняться, включила холодную воду.
Джованни вытер ее тело согретым пушистым полотенцем, молча, тщательно, осторожно, стараясь не встречаться с ней взглядом. А затем одел ее – сама Тина была не в силах пошевелить и рукой. Как приятно было чувствовать его прохладные прикосновения! В последний раз, сказала она себе, в последний раз!
– Я тебя отвезу.
Соглашаясь кивком, она подняла тяжелую голову и с ужасом заметила язвительное выражение его лица. Теряясь в догадках, отказалась что-либо понимать. Дорогой они молчали, и мало того – когда Тина, выходя из машины, оперлась на его руку, невольно коснувшись тела, он отпрянул.
Джованни уже вставлял ключ, когда дверь вдруг распахнулась, и Тина оказалась в объятиях удивленного Дэна Мерфи.
– Адриана! – испугалась она.
– Ее здесь нет. Какого черта? Тина, кто это?
Тина буквально кожей почувствовала, как потрясен ее дед, с отвращением осознав, что попала в руки своего старика прямо из постели любовника...
– Да, это Джо, – несчастным голосом подтвердила она. – Я обручена с ним. Я его люблю. – И с отчаянной мольбой взглянула в глаза обожаемого деда: – Я люблю его, дедушка!
Дэн Мерфи пожевал губами, сощурился.
– Входите, – кратко приказал он.
– Она устала! – возразил Джованни, глядя ему прямо в глаза.
– Значит, говорить будешь ты, – отрезал дед.
– Хорошо, сэр, – с привычным почтением к старшим согласился Джованни.
– Почему ты вернулся? – неверным голосом спросила Тина, прижимая руку к раскалывающемуся лбу. – Адриана...
– Она в Рокпорте с Лал. Я беспокоился, как ты, приехал и вот уже сколько времени жду не дождусь твоего возвращения!
– Очень сожалею, что вы скучали, сэр, – произнес Джованни так, словно ждал опровержения.
– А я не скучал! Я продавал гараж! – победно ухмыльнулся дед.
– Дедушка! – обрадовалась Тина. Глаза ее на белом как мел лице засияли морской синевой. Вот так удача! Джованни больше не сможет ее шантажировать. Они могут уехать, спрятать от него Адриану... – Скажи, кто? Кто купил? Это точно? А как с рабочими? Им оставят работу?
– Вот, вся ты в этом, думаешь о ком угодно, только не о себе! – проворчал дед, усаживая ее в гостиной в удобное кресло. Тина прикрыла глаза и провела дрожащей рукой по лицу.
– Тебе что, плохо? – забеспокоился Джованни. Она встретилась с ним взглядом. Пролетело несколько долгих секунд.
– Нормально! – И опустила ресницы. Наверно, она видит его в последний раз. По щеке скользнула слеза.
– Не плачь, радость моя! – Дедушка, не спускавший с нее чутких глаз, вдруг улыбнулся и потрепан ее по щеке. – Все будет хорошо! Рабочие останутся на своих местах, и я подписал, запечатал и отправил контракт, вернуть его не по силам даже Гудини известный фокусник и иллюзионист . А какую цену мне дали! Мы
