хватит, чтобы перебиваться с хлеба на воду. Перспектива не из радужных.
Бромхед взял конверт с завещанием и начал разрывать его на мелкие кусочки, которые отнес в туалет и спустил в унитаз.
Вернувшись в комнату, он позвонил в квартиру миссис Морели-Джонсон.
Трубку взяла Шейла.
– Это Джек… как там у вас?
– Она записывает на магнитофон очередной шедевр, – ответила Шейла. – Сразу пройдите в мою спальню.
Бромхед поднялся на лифте, открыл дверь квартиры своим ключом. Из гостиной доносилась музыка. Миссис Морели-Джонсон играла… Моцарта? Бетховена? Он не знал. Шейла ждала его, стоя у окна.
Он закрыл за собой дверь в спальню.
– Что случилось?
Коротко она рассказала обо всем. Но в деталях уклонилась от истины. Миллер, мол, пришел, она его впустила, и тут же в дверь позвонил детектив отеля. Но Миллер с блеском развеял все его подозрения.
Значит, все-таки произошло непредвиденное, подумал Бромхед. И, оглядываясь назад, можно только поблагодарить Бога, что все так удачно обернулось. Он не хотел смерти старушки при условии, что он от этого ничего не выгадает.
А теперь ему предстоит сообщить Шейле о смерти Джеральда. Как лучше это сделать? Трудно предугадать ее реакцию на это известие. У Бромхеда сложилось впечатление, что этот грязный подонок весьма дорог Шейле. И ему не хотелось, чтобы та закатила истерику.
– Видите ли, дело приняло непредвиденный оборот. – Он помолчал, потом продолжил шепотом: – Мне очень жаль… Я принес вам дурную весть.
Шейла резко вскинула голову, уставилась на Бромхеда:
– Дурную весть?
– Джеральд.
Мягче, сказал он себе, как можно мягче. Он увидел, как пальцы Шейлы сжались в кулаки.
– Что с Джеральдом?
– Несчастный случай. Мне очень жаль… Он мертв.
Шейла отшатнулась.
– Мертв?
Кровь отлила от ее лица. Бромхед даже испугался, что она грохнется в обморок.
– Боюсь, что да… Он погиб при пожаре.
– Вы убили его! – По злобе ее выкрика Бромхед понял, что должен незамедлительно успокоить ее, иначе не миновать крупных неприятностей.
– Нет… Я тут ни при чем. Несчастный случай. – Тут его осенило. – Он сам виноват. Привел к себе девушку. В свою комнатку на верхнем этаже жилого дома… Вы знаете Джерри. Он не любил сидеть один. Девушка испугалась, начала сопротивляться… такая молоденькая. Он опрокинул лампу. Комната занялась мгновенно. Выбраться они не смогли.
По виду Шейлы он понял, что нашел верную тактику. Ярость покинула ее.
– С ним была девушка?
– Подросток… шестнадцать лет. – И добавил еще пару капель яда: – Вы же не могли ожидать, что Джеральд столь долго выдержит без женщины, не так ли? Вот он и выбрал эту девчушку… шестнадцать лет.
Шейла отвернулась, подошла к окну, прижалась лбом к холодному стеклу.
– Они оба погибли, – продолжал Бромхед. – Поэтому я и позвонил вам. С его смертью родственников у старушки не осталось… так что мы вернулись на исходную позицию.
Шейла молчала. Через дверь до них доносилась чудесная музыка, исторгаемая миссис Морели-Джонсон из рояля.
Бромхед начал выказывать нетерпение.
– Жаль, конечно, но едва ли он значил для вас так много.
Она повернулась, голубые глаза мрачно горели. Бромхед сразу понял, что сказал лишнее.
– Много? Да кто вы такой, чтобы судить? Что вы возомнили о себе? Кто вы такой, как не мелкий воришка? – Его поразила горечь в голосе Шейлы. – А меня… он… он был моим мужем!
Поначалу Бромхед не поверил своим ушам.
– Что? Он был вашим мужем?
– Уходите. – Шейла пересекла спальню, села на кровать. Закрыла лицо руками.
– Он был вашим мужем? – вновь повторил Бромхед.
– Да… мы поженились до того, как приехали сюда.
Бромхед смахнул пот со лба.
– Почему вы не говорили мне об этом?
– С какой стати? Вы не спрашивали. Уходите!
Бромхед подумал об уничтоженном подложном завещании. Теперь ему хотелось задушить эту женщину, что сидела перед ним, закрыв лицо руками. В голове у него прокручивались варианты. Время еще есть. Паттерсон по-прежнему на крючке. Гарри – в городе. А завещание он напишет заново.
– Вы, похоже, не понимаете, что все деньги отойдут вам, если вы докажете, что Джерри – ваш муж. Теперь вы – ближайшая родственница!
Шейла посмотрела на него. И ему очень не понравилось выражение ее глаз.
– Мне они не нужны! Он мертв. Я думала, что смогу сделать из него человека… с помощью денег. Поэтому я и вышла за него… чтобы привязать к себе… Я смогла бы изменить его. Он притворялся, что деньги для него – пшик, но я знала, что это бравада. Он просто не понимал могущества денег. Я могла бы научить его. Теперь… он мертв… и деньги меня не интересуют.
Бромхед едва сдерживался.
– Да вы в своем уме? – В голосе его прорывалось раздражение. – Забудьте о нем! Вы всегда найдете себе другого парня… да что особенного в этом мерзавце? Если вам нужен любовник, который в два раза моложе вас, их хоть пруд пруди. – Он чувствовал, что говорить этого не стоит, но не мог остановиться. – Мы все равно можем довести операцию до логического конца. Я поговорю с Паттерсоном. Попробуем еще раз. Деньги пойдут ближайшему родственнику Джерри, то есть вам! Полтора миллиона долларов!
– Убирайтесь!
Злоба, ненависть Шейлы поразила Бромхеда. Он всматривался в нее, видел, что решение ее непоколебимо, но не мог упустить такие деньги! Не мог, и все тут!
– Шейла! Возьмите себя в руки! Послушайте меня…
– Убирайтесь!
Никакие доводы не действовали. Очень хотелось ему ударить Шейлу, но он сдержался.
– Ладно… еще несколько слов, и я уйду. – Напоследок он уколол ее побольнее: – Джерри рассказывал мне о вас. Плевать он на вас хотел и ценил только за прыткость в постели. Только на это вы и годитесь, говорил он. Вы действительно чокнутая и еще пожалеете о вашем сегодняшнем решении. Не сейчас, но когда состаритесь, а случится это довольно скоро. Денег у вас не будет, так что никто из молодых даже не посмотрит в вашу сторону.
– Убирайтесь!
Бромхед смирился с поражением. Вышел из спальни, открыл дверь в холл, к лифтам. Миссис Морели- Джонсон все играла.
Оставшись одна, Шейла сидела не шевелясь, зажав коленями сцепленные руки. Материнский комплекс? Чокнутая? Да, Бромхед прав. Она вышла за Джеральда, чтобы накрепко привязать его к себе. Чтобы, получив деньги, он не бросил ее ради какой-нибудь молодухи. Он-то отнесся к ее желанию оформить их отношения безо всякого энтузиазма.
– Зачем нам все это? – спрашивал он. – Разве мы не счастливы?
Но ей хотелось чего-то более прочного, чем любовные утехи. Она не сомневалась, что может наставить его на путь истинный, но лишь при условии, что он будет при ней. Он жил на ее деньги. Его все устраивало, поскольку он ни в чем не знал отказа. Этим она удерживала его при себе. Предложение
