полностью его устраивает, и вскоре он заканчивает свою книгу, — скороговоркой и с каким-то злорадством проговорила Лизи.
— Я рада за него, — остановила ее Кэтрин. — Но меня это совершенно не интересует.
— Да? Давно ли? — хмыкнула бывшая подруга.
Кэтрин оставила ее ехидный вопрос без ответа.
Обескураженная ее молчанием, Лизи уже спокойнее добавила:
— Фил сказал, что у него остались кое-какие твои личные вещи и он бы хотел их тебе вернуть.
— Какие вещи? — не поняла Кэтрин. Все вещи остались в прошлом, и они ее мало интересовали.
— Письма, записная книжка, страховка, еще что-то, — перечислила Лизи. — И он бы хотел их тебе вернуть. Что ему сказать?
Кэтрин задумалась. Да, она так стремительно покинула квартиру, что даже не вспомнила об оставленных вещах.
— Хорошо, — после некоторого раздумья проговорила Кэтрин. — Пусть он вышлет вещи на адрес моей новой работы.
И Кэтрин продиктовала адрес магазина. Она не хотела сообщать свой домашний адрес.
Звонок Лизи расстроил ее.
Кэтрин никогда не думала, что их дружба, возникшая столько лет назад, умрет подобным образом.
Лизи была первой, с кем она познакомилась в Нью-Йорке.
После разговора с Лизи, оставившего неприятный осадок, Кэтрин сварила себе крепкий кофе и, поджав ноги под себя и накрывшись пледом, уселась на диван.
В памяти возник день, когда двадцатилетняя Кэтрин впервые оказалась в Нью-Йорке. Шум мегаполиса оглушил ее, едва она вышла на перрон. Сжимая ручку чемодана с нехитрыми пожитками, Кэтрин, задрав голову, любовалась золотыми мозаиками созвездий зала Вандер-бильта Центрального вокзала. Глядя на них, она ощущала себя маленькой и потерянной.
— Привет! — вывел ее из оцепенения радостный возглас. — Первый раз в Нью-Йорке?
Кэтрин увидела рядом с собой девушку примерно одного с ней возраста. Девушка представляла собой необычное зрелище. Невысокого роста, худенькая. В рваных на коленях джинсах, в майке, завязанной узлом на животе. Волосы были окрашены в ядовито-фиолетовый цвет, а губы намазаны такой же фиолетовой помадой.
— Ага, — выдавила из себя Кэтрин, ошарашено глядя на это чудо.
— Я тоже, — сообщила девица. — Кстати, меня зовут Лизи. А тебя?
Так они и познакомились. Лизи тоже приехала покорять Нью-Йорк из маленького городка. Правда, город Кэтрин находился в Нью-Джерси, а Лизи приехала из Техаса.
Они сняли на двоих комнатку в требующем ремонта доме на Пятнадцатой улице, и жили в ней счастливо три года. Потом, обжившись в Нью-Йорке, найдя приличную работу и скопив достаточно средств, решили разъехаться, но дружить не перестали.
И вот сейчас их пути разошлись.
Кофе остыл, а Кэтрин, погруженная в свои мысли, не выпила из кружки ни глотка. Заметив это, она, вздохнув, поднялась с дивана и пошла готовить новый.
За все годы, что прожила в Нью-Йорке, Кэтрин так и не обзавелась подругами. Поэтому расставание с Лизи было таким тяжелым для нее. Раньше она всегда знала, что, если ей захочется с кем-нибудь поболтать, обсудить свои дела, она всегда может позвонить Лизи. И они встретятся и поговорят. И пусть чаще всего при встречах говорила Лизи, но все равно Кэтрин не чувствовала себя такой одинокой.
«Сейчас мне не с кем будет даже поговорить и встретиться», — пожалела себя Кэтрин, и ее глаза повлажнели.
Но тут же она тряхнула головой, прогоняя непрошеные слезы. Она не собиралась печалиться о прошлом. У нее началась новая жизнь, а в новой жизни нет места старому, а тем более предательницам, наплевавшим на дружбу.
— В конце концов, я могу позвонить Брэду, — сказала она себе вслух. — И поблагодарить его за вчерашний день.
Это был всего лишь предлог. На самом деле она хотела с ним встретиться.
Но подумать об этом оказалось легче, чем сделать. Кэтрин несколько раз брала в руки телефон, даже набирала первые цифры номера, но тут же останавливалась и бросала телефон на диван. Что-то держало ее, не давало довести задуманное до конца.
Когда эти дергания ей самой надоели, Кэтрин наконец-то набрала номер до последней цифры. Услышав первый длинный гудок, она, успокаивая себя, проговорила в уме: «Я просто поблагодарю Брэда за вчерашний день. Скажу спасибо и попрощаюсь».
Прозвучал второй гудок, потом третий, затем еще несколько, но Брэд не отвечал. Кэтрин, пожав плечами, собралась отключиться, но тут в трубке тихонько щелкнуло, и Кэтрин услышала нежное и протяжное:
— Алло-о… Извините, но Брэд не может сейчас подойти к телефону.
Женский голос, причем голос очень даже приятный, заставил Кэтрин вздрогнуть. От неожиданности ее бросило в жар, щеки вспыхнули, и Кэтрин, не произнеся ни слова, отсоединилась. Она чувствовала себя преступницей, которую застали за совершением преступления.
С чего она решила, что Брэду будет приятен ее звонок? Что он ждет ее благодарностей?
Вчера Брэд, как порядочный человек, рассчитался с ней за выполненную работу и сейчас ничем ей не обязан. А свой выходной день спокойно проводит с любимой… или нелюбимой, какая разница, девушкой, а она посмела их побеспокоить.
Что она о нем знает? Ничего. Знает, что он друг Стрейзов, что он совладелец строительной компании, что в настоящее время живет один в шикарной квартире. И все. А все остальное Кэтрин выдумала сама. Ей, видите ли, показалось, что Брэд на нее нежно смотрит и оказывает особые знаки внимания. Ерунда! Самообман.
Телефон зазвонил в ее руках. Кэтрин скосила глаза на высветившийся номер и нажала на кнопку отбоя. Звонил Брэд. Всего лишь вежливо хотел поинтересоваться, зачем она звонила.
Еще несколько минут назад Кэтрин безумно обрадовалась бы его звонку, с удовольствием поболтала и, может быть, даже согласилась на встречу. Как много может измениться всего лишь за несколько минут. Сейчас она знала, что разговаривать им не о чем.
Телефон зазвонил опять. Кэтрин отключила звук и для надежности засунула телефон под подушку. Оттуда он ее не побеспокоит.
На работу Кэтрин пришла раздраженной и невыспавшейся. Всю ночь в голове роились мысли, которые приятными никак было не назвать. Сменяющимися картинками перед ее мысленным взором пробегали сюжеты с Лизи, Филом, Брэдом. Они фантастически перемешивались, складываясь в нечто нереальное и неправдоподобное. Усилием воли Кэтрин пыталась их разогнать, вызвать в мыслях что-нибудь приятное, но у нее ничего не получалось.
С постели Кэтрин поднялась до рассвета, полностью уверившись, что такого несчастного человека, как она, в мире больше не существует. Долго стояла под ледяным душем, пытаясь привести в порядок душевное состояние. Ничего она в порядок не привела, зато замерзла до чертиков. Включила горячую воду и, простояв под ней минут десять, наконец-то согрелась.
До выхода из дома успела выпить две чашки кофе. С завариванием его перестаралась. Кофе получился до такой степени крепким, что сердце откликнулось на издевательство над ним учащенным биением.
На улице моросил дождь, пешеходы, прикрывающиеся зонтами, как щитами, толкались, раздраженно посылали друг другу неприятные замечания. Кэтрин вздохнула с облегчением, когда оказалась в магазине.
Пришла она рано и, чтобы чем-то себя занять, начала расставлять коробки с новым товаром. Но если день не заладился с утра, то это надолго. Глянцевая коробка с конструктором выскользнула из рук и, шлепнувшись об пол, раскрылась. Содержимое рассыпалось по полу.
— О черт! — чертыхнулась Кэтрин.
