Вайрана было крайне неразумно.
– Простите, увлекся… В общем, дядюшка Квирт преставился. Ему уже перевалило за девяносто, так что никто не удивился. Но не прошло и дня после погребения, как у нас в доме появился «внучатый кузен племянника…», как он сам назвался. – Вайран покосился на Амина и торопливо продолжил: – Он назвался дальним родственником покойного дядюшки. Я его, честно признаюсь, узнать не смог, но родители вроде бы вспомнили его мать.
– Как он выглядел, этот «внучатый кузен»? – небрежно спросила Милисента.
– Старше меня лет на десять, наверно. Светловолосый, худощавый, довольно высокий. Да я мало что разглядел, он появился у нас поздним вечером, даже в дом заходить не стал, сказал, что очень спешит. Все сокрушался о смерти дядюшки Квирта. А потом заявил, что у него есть какая-то посылочка для дядюшки, либо же, если он его не застанет, то надо ее доставить в Далл каким-то Фаллиям. Сам он туда попасть никак не мог, у него караван уходил совсем в другую сторону. Вот Зил – так его звали – и попросил, чтобы мы его выручили, дескать, дело очень важное, кого чужого он просить не хочет.
– И ты вызвался помочь этому толстячку? – уточнила помощница Торуса.
– Не толстячку, а худячку, – поправил ее Вайран. – Я же вроде сказал, что он был тощий и высокий.
И Амин, и Элениэль ни капли не сомневались в том, что Милисента нарочно спросила так, чтобы проверить, правду ли говорит их друг.
– Нет, не я, а отец – сказал, мол, родня родне должна завсегда помогать. Ну а ехать пришлось мне – папаша у меня уже в годах, как говорится… Правда, сразу я выехать не смог, сначала нужно было кое-какие дела в Гарме доделать.
– А заодно подгадать, чтобы попасть на празднества Пирры, – усмехнулся Торус.
– И это тоже, – не стал спорить Вайран. – Ну, здесь, в Далле, я отыскал двоюродного племянника сестры мужа… кгм! Своего родственника Салима, который и отвел меня в нужную усадьбу. Но вот помню я только, как мы туда пришли, там еще герб был со свиньями. А потом – словно ножом отрезало – ничегошеньки. А как начал в себя приходить – смотрю, вокруг саркофаги каменные, да мой приятель сидит и насвистывает.
– Что за молодежь пошла, – пробормотала госпожа Панэлла в сторону, однако достаточно громко, чтобы услышали все. – Никакого почтения к предкам!
– Простите, почтеннейшая, но мы сейчас заняты несколько другими вопросами, – строго сказал Архимагистр. – Это все, что ты можешь вспомнить, юноша?
Торус, так же как и остальные члены Совета Гильдии, внимательно слушал рассказ Вайрана, однако по его лицу с полуприкрытыми веками было невозможно догадаться, о чем он думает. По кислым выражениям физиономий других магов Амину показалось, что история Вайрана особого доверия у них не вызвала. Сам он в это время испытывал почти те же ощущения, что недавно перед выступлением на Арене, во время разговора с госпожой Милисентой. Очевидно, кто-то из магов – возможно, именно она – пытался проникнуть в чужие мысли и чувства. Амин постарался полностью очистить свой разум от всех переживаний, хотя догадался, что объектом пристального любопытства был на сей раз не он сам, а его незадачливый приятель.
– Кажется, все, – вздохнул Вайран. – Но если у почтеннейшего Совета есть вопросы, я постараюсь ответить на них.
– Есть. – Магистр Корнус взглянул на Архимагистра и, когда тот кивнул, продолжил: – Опиши-ка еще раз этого своего родственничка, который тебе посылку передавал.
– Да я уже говорил – высокий, волосы светлые, длинные. Худощавый довольно – еще потощей, чем мой друг. – Вайран кивнул в сторону Амина. – Я его и видел-то мельком, он больше с отцом говорил. Хотя чем-то он мне тогда не понравился, помнится, – задумчиво добавил юноша. – Вот, еще вспомнил! Магические силы у него были, и неслабые, это точно.
– Почему ты так решил? – Милисента чуть наклонилась вперед.
– Я ведь Целитель! – Хотя Вайран заметно нервничал во время своего рассказа, отвечал он твердо, с гордо поднятой головой.
– Извини, – чуть заметно улыбнулась магесса. – Разумеется…
– Ты мог бы узнать этого типа? – Магистр Корнус мрачно взглянул на Милисенту – по его мнению, поводов для улыбок не было. – А еще лучше – нарисовать его?
– Узнать, пожалуй, узнаю. А вот чтобы нарисовать – это нет. – Парень пожал плечами. – Рисовальщик из меня с самого детства никакой. Я и кошку-то ни разу не смог изобразить так, чтобы ее за корову или лошадь не приняли.
На этот раз даже сам Корнус криво усмехнулся. Однако мягче не стал.
– А что было в той посылке, что ты отнес в усадьбу Фаллиев?
– Я ж туда не заглядывал, – снова пожал плечами Вайран. – Пухленький такой сверток, вот такого примерно размера. – Юноша развел в стороны руки. – Не очень тяжелый, внутри, наверное, бумаги были. И, кажется, стерженек небольшой. Но вроде не магический – это я на всякий случай проверил.
– Не очень-то это вежливо, – опять заворчала Панэлла. – Совать нос в чужие…
– Да я ж говорю – не заглядывал я вовнутрь! – воскликнул Вайран, перебив почтенную Травницу. – Вы что, не верите мне? Я знать этого родственничка не знал, что было внутри посылки – не ведал, да и самих Фаллиев-то не видел дотоле – ни я, ни мои папаша с мамашей! Хорошо, что хоть Салим с ними знаком был – усадьбу мы нашли сразу.
– Успокойся, – строго приказал Архимагистр Торус. – Мы не сомневаемся, что ты говоришь правду…
Амин и Элениэль переглянулись. Девушка тоже почувствовала чье-то воздействие на свой разум. Очевидно, это Глава Гильдии проверял искренность слов их друга.
– Однако нас больше всего интересует именно то, что ты не помнишь, – закончил Торус.
Вайран посмотрел на магов по другую сторону стола. Несмотря на слова Архимагистра, большинство других членов Совета явно не доверяли молодому Целителю. Особенно четко недоверие читалось на лицах Корнуса и Панэллы.
– Вот что, – решительно заявил юноша. – Я знаю, что среди вас, самых могущественных магов Далла, есть те, кто может, погрузив меня в транс, проникнуть в глубины моего разума. Быть может, там скрыты воспоминания о том, что же произошло со мной после того, как я оказался в усадьбе этих Фаллиев.
Архимагистр покачал головой:
– Это весьма опасное испытание…
– Но у нас нет другого выхода! – вмешалась Милисента. – Господин Торус, я прошу вашего разрешения сделать это мне самой.
– Пусть будет так, – вздохнул Архимагистр. – Но будь осторожна – не навреди этому несчастному юноше!
– Закрой глаза и ни о чем не думай, – приказала магесса Вайрану.
Она обошла вокруг стола и, встав перед юношей, возложила руки ему на голову. Сидевший рядом Амин вновь поразился тому, какой же огромной магической силой обладает эта женщина. Сейчас, когда Милисента подошла совсем близко, он буквально чувствовал исходящие от нее потоки энергии.
Вайран глубоко вздохнул и обмяк в своем кресле. Пальцы его разжались, отпустив резные подлокотники, и руки безвольно опустились на колени. Дыхание стало ровным и едва заметным, настороженность на лице сменило безмятежное спокойствие. Со стороны могло показаться, что он просто заснул.
Так прошло около пяти минут, и за все это время никто в зале не издал ни звука.
– Будь здесь и сейчас! – неожиданно громко прозвучали в тишине слова магессы. Она сняла с головы Вайрана руки и провела ими по его лицу, словно умывая. Юноша вздрогнул и открыл глаза.
– Ну, глубокоуважаемая, что же вам удалось выяснить? – В вопросе госпожи Панэллы звучало нескрываемое ехидство.
– Ничего, – растерянно сказала Милисента. Было очень странно видеть ее в таком состоянии. – Он говорит правду. Однако, кроме того, что мы уже слышали, он действительно ничего не помнит. В памяти этого бедного юноши кто-то выжег все воспоминания от того момента, когда он переступил порог дома Фаллиев, и до того, как он очнулся в склепе…
– Я и не сомневалась, что у нее ничего не выйдет! – фыркнула Мудрейшая Травница.
