Скажите мне, не попадаете ли вы иногда в беду именно из-за нее?
Стелла взглянула на него с негодованием:
– Герда относится ко мне чудесно.
Денни пожал плечами и отвернулся. Он не мог понять, в чем тут дело. Стелла не выглядит бродяжкой, продолжал он говорить себе. Он мог бы поклясться, что она вовсе не принадлежит к этому типу. Однако почему же Герда сделала ему такое предложение? Почему она была абсолютно уверена, что Стелла согласится? Может ли быть так, что он просто понравился Стелле? К этому времени коктейли сделали свое дело, он немного опьянел и обрел большую уверенность в себе. Получится веселенькая шутка, если Стелла ему отдастся, а Герда будет этому потворствовать.
Он последовал за Стеллой в столовую и уселся напротив нее, наблюдая, как она с аппетитом поглощает свой ужин. Ветер и дождь хлестали в стены так, что весь дом дрожал. Денни и Стелле даже пришлось повышать голос при разговоре. Когда она закончила свой ужин, он настоял на том, что сам унесет ее тарелку на кухню, и вернулся оттуда с новым запасом коктейля. Стелла сидела на большой кушетке возле камина. Полотенце чуть свисало набок, открыв ее стройные обнаженные ноги. Как только он вошел, она торопливо одернула голубую ткань, но он уже как следует все разглядел.
Кровь бросилась ему в голову. Он подошел и сел рядом с ней.
Она спросила:
– Вам нравится быть богатым?
Это его немного испугало.
– Ну, конечно, – сказал он. – А почему вы об этом спрашиваете?
– Знаете, деньги так много значат для некоторых людей. Но для меня они не значат ничего. Однажды я видела мужчину, который держал в руке стодолларовый банкнот. Он был страшно доволен собой.
Денни рассмеялся. Он вытащил из заднего кармана большой бумажник.
– А вы видели когда-нибудь тысячедолларовый банкнот? – спросил он, пользуясь случаем, чтобы предстать перед ней в лучшем виде. – А я вовсе не выгляжу самодовольным, не правда ли?
Он открыл бумажник и вынул толстую пачку денег. У него было с собой восемь тысячедолларовых банкнотов и много стодолларовых. Стелла побледнела.
– О, – проговорила она, – уберите это. Нельзя, чтобы…
Позади них голос Герды тихо произнес:
– Ага, вот они. Достаточно денег, чтобы прожить много месяцев. Поехать в Линкольн-Род и купить все, что захочется. Пойти к Дашу или к Миллеру. Питаться у Аллена. Майами падет перед нами на колени.
Денни захлопнул бумажник и круто повернулся к ней:
– Откуда, черт возьми, вы тут взялись?
Герда устремила на него взгляд своих зеленых глаз, они были как кусочки стекла, без выражения, сияющие и непроницаемые.
– Вам очень повезло, мистер Мерлин, – сказала она. – Сейчас я пойду спать. Может быть, завтра ураган прекратится. И мы отправимся вскоре каждый своим путем. Я думаю, что никогда вас не забуду. – Она пошла к двери и обернулась на ходу. – На твоем месте я тоже пошла бы спать, Стелла, – бросила она подруге. – Мистер Мерлин уже клюет носом. Спокойной ночи. – Она вышла и бесшумно прикрыла за собой дверь.
Денни взглянул на Стеллу:
– Что она этим хотела сказать… что никогда меня не забудет?
Стелла выглядела очень растерянной.
– Я не знаю, – пробормотала он. – Мне тоже хотелось бы знать.
Наступило молчание, и слышнее стало, как завывает ветер. Денни выдавил смешок:
– Так или иначе, она пошла спать. Выпьете еще?
Стелла отказалась и сделала движение, чтобы подняться, но Денни ее остановил.
– Не уходите, – попросил он. – Я все время надеялся, что мы останемся одни. Я хочу поговорить с вами. Я хочу слышать ваш голос. И давайте для начала создадим уют. – Он встал и выключил свет. Комнату теперь освещало лишь пламя камина. Он подошел и сел к ней поближе. – Вам здесь нравится? – спросил он, вручая ей бокал. – Давайте выпьем вдвоем. В конце концов, вечер еще только начинается. А мы, может, пробудем здесь несколько дней. Нам надо лучше узнать друг друга.
Стелла поставила бокал на столик возле себя.
– Я должна идти, – сказала она. – Правда, мистер Мерлин, мне нельзя оставаться с вами. Это… это неприлично.
– А вы попробуйте называть меня просто Денни. Это же такой удивительный случай – встретиться на дороге, как мы, и укрываться от урагана в чьем-то чужом доме, греясь у жаркого огня. Послушайте, Стелла. Ведь это как в волшебной сказке. К этому нельзя относиться как к обыкновенному дню.
– О, я понимаю, Денни. Но мне правда нельзя оставаться здесь. Герда подумает…
Он просунул руку между спинкой кушетки и ее плечами и склонился над ней.
– А вам не все ли равно, что подумает Герда? – спросил он. – Нельзя ли остановить время хотя бы на часок? Позвольте мне сказать вам, что я вас люблю. Что вы самое распрекрасное существо в этом уродливом мире. Ураган слабеет и бледнеет перед вашей красотой. Посмотрите на меня, Стелла, неужели мы не можем отправиться в волшебную страну всего лишь на часок? Нельзя ли нам забыть, что вы есть вы, а я есть я? Не хочется ли вам покинуть этот мир и отправиться со мной?
Он привлек ее к себе. Побледневшая, чуть не в обмороке от страха, Стелла не сопротивлялась.
Денни коснулся губами ее губ и почувствовал, что они ему уступают. Он жадно прижал ее к себе. Он был глух к урагану, бушующему снаружи, и слеп к доводам рассудка. Стелла возбуждала его, как ни одна женщина до сих пор. Его рука скользнула под голубую ткань и обнажила ее плечи.
В свете каминного огня он увидел дивную белизну и опрокинул Стеллу на кушетку, чтобы лечь сверху. Он спрятал лицо в прохладу ее грудей и издал тихий блаженный стон.
Прокравшись в комнату, словно темная тень, над ними возникла Герда. Пламя камина играло в ее остекленевших глазах. Стелла взглянула через плечо Денни и подавила крик ужаса, увидев, как внезапно взметнулась рука Герды, сжимая что-то блестящее.
Стелла попыталась оттолкнуть Денни, но блестящий предмет быстро опустился, и Денни обессиленно распластался на ней, захлебываясь удушливым кашлем. С диким воплем Стелла столкнула его на пол и вскочила.
– Что ты наделала? – крикнула она Герде. – Что ты наделала? – Она подбежала к лампе и включила свет.
Герда стояла над Денни. Ее лицо было белым и жестким. Она сказала, не глядя на Стеллу:
– Заткнись! Ни звука.
Денни перекатился на бок и сделал попытку приподняться на локте. Длинный кухонный нож с тонким лезвием вошел глубоко в его шею. Стелла увидела торчащую серебристую рукоятку и в ужасе прижала пальцы к губам. Кровь пропитывала белую рубашку Денни и капала на ковер. Он дотянулся рукой до рукоятки, как будто все еще не веря, что это могло случиться. Он заговорил хриплым, сдавленным голосом, глядя на Герду:
– Это сделали вы?
Герда ничего не сказала. Она смотрела на красную лужицу, расплывающуюся по кремовому ковру.
– Не могла оставить меня в покое? – прохрипел Денни. – Боже мой, какой же я дурак, что связался с вами двумя. Вы охотились за деньгами. Я и не подумал, что вы такие мерзавки. Думаете, они принесут вам счастье? Чего вы стоите и пялитесь на меня? Вызовите врача. Вы что, хотите, чтобы я истек кровью до смерти?
– Ради Бога! – испуганно воскликнула Стелла. – Герда, вызови доктора, ради Бога!
Герда ей бросила:
– Заткнись! – И отошла от Денни с гримасой отвращения.
– Ты хочешь, чтобы я умер? – В глазах Денни появился ужас. – Помоги мне! Не глазей. Помоги мне, ты – сука! Разве ты не видишь, что я истекаю кровью?
Стелла бросилась ничком на кушетку и забилась в истерике. Снаружи продолжал реветь ветер, дождь громко барабанил по крыше.
