— Значит, Питер, нам надо будет обсудить кое-что перед вашим отъездом, — нарочито бодро заговорил Ристей, делая вид, что ничего особенного не происходит. — Я введу вас в курс дела, но для вашей же пользы будет лучше, если вы время от времени будете наезжать в Испанию. Думаю, что Иларио поможет нам с вами…
Ристей вопросительно взглянул на Иларио, и тот поспешно кивнул.
— Конечно, мой дорогой Педро! — воскликнул он. — Я буду счастлив породниться с тобой, и я очень рад, что в совете директоров со мной будешь заседать ты, а не эта…
Иларио метнул в сторону Лауры уничтожающий взгляд. Питер нахмурился.
— Я бы очень попросил тебя, мой друг, отзываться о моей будущей жене в более уважительном тоне, — сказал он с еле заметной угрозой.
Иларио обезоруживающе вскинул руки.
— Нет! — вдруг громко произнесла Лаура.
Мужчины, кто с тревогой, кто с недоумением, посмотрели на нее.
— Прости меня, Питер, — медленно проговорила она, поворачиваясь к Стентону. — Но этого не будет. Я не выйду за тебя замуж.
— Почему? — пробормотал Питер.
Подсознательно он чувствовал, что такой исход не исключен. На прекрасный сон было похоже их утреннее приключение с Лаурой. Сон, который был безжалостно прерван и больше никогда не вернется.
— Так будет лучше, — глухо ответила она.
— Неужели у моей сестренки появилось такое качество, как благоразумие? — фыркнул Иларио. — Или вся эта внезапная любовь была комедией?
Лаура выразительно посмотрела на него, и Иларио поперхнулся.
Ристей поднялся и подошел к двери.
— Иларио, мне нужно о многом переговорить с тобой наедине, — сказал он.
Испанец встал с кресла, шутливо махнул рукой Питеру и Лауре и вышел из библиотеки вслед за Ристеем.
— Ему не надо было этого делать, — сказала Лаура.
— Кому? — не понял Питер.
— Мистеру Ристею, — пояснила она. — Ему не надо было оставлять нас вдвоем. Мне нечего тебе сказать.
— Нечего сказать? — вспыхнул Питер. — Ты отказываешься выходить за меня замуж и считаешь, что нам больше не о чем говорить?
— Питер, не надо! — Голос Лауры странно зазвенел.
— Что не надо? — Он вскочил с дивана и опустился перед девушкой на колени.
Лаура закрыла лицо руками.
— Ты должна хотя бы объяснить мне, что происходит.
— Все было неправильно… — выдавила из себя Лаура! — Я не должна была…
— Я люблю тебя, — сказал Питер. — И хочу, чтобы ты всегда была рядом. Что здесь такого неправильного? Ты тоже говорила мне о любви…
Он закусил губу. Глупо напоминать женщине о том, что она говорила вчера. Сегодня может все измениться, ему ли не знать этого!
— Я ошиблась, — прошептала Лаура. — Я не могу стать твоей женой.
— Ошиблась, — эхом повторил он. — Неужели цыганки тоже ошибаются? А как же твои слова о судьбе?
Он знал, что поступает неправильно, допрашивая ее. Ведь Лаура уже все сказала ему — она не любит его и не выйдет за него замуж. Мужская гордость требовала, чтобы он поднялся с колен, вышел из библиотеки и навсегда уехал из этого дома и этой страны. Но сердце крепко держало его на месте. Он никуда не пойдет, пока она не объяснит ему, в чем дело.
— Лаура, — вновь заговорил Питер, — я понимаю, что тебе сейчас очень больно. Ты страдаешь из- за отца и всего, что случилось. Но ведь в этом нет твоей вины. Позволь мне помочь тебе. В Америке тебе будет проще забыть об этом…
— Ты ничего не понимаешь, — перебила его Лаура. — Я ничего не хочу забывать! Я останусь в Алаведре и буду всегда думать о том, что если бы я была по-настоящему хорошей дочерью, то я бы никогда не стала разыскивать отца и не привела бы его к такому ужасному концу!
— Но ведь ты хотела как лучше, — возразил Питер.
— Я хотела отомстить! — выкрикнула она. — Я знала, как из-за него страдала моя мать. Мои родные воспитывали меня в ненависти к человеку по имени Диего Мендес. И вот эта ненависть нашла его!
— Лаура. — Питер схватил ее руки. — Ты не должна так говорить. Ты ни в чем не виновата…
— Ты ничего не знаешь! — Она в раздражении отпрянула от него. — Уходи! Уходи немедленно! Я не желаю разговаривать сейчас ни о чем!
Питер поднялся с колен. Лаура съежилась в углу дивана, блестящие черные волосы рассыпались по плечам. Почему ты так жестока со мной? — хотелось спросить Питеру, но она приказала ему уйти…
Он осторожно закрыл за собой дверь, с удивлением отмечая, что почти ничего не чувствует. Эти дни совершенно измотали его. В который раз он с ностальгией подумал о Нью-Йорке. Там никто не будет по капле вытягивать его душу или рвать сердце на части. Там все ясно и знакомо, каждый день расписан поминутно и некогда задумываться над тем, что такое любовь. Да, ему пора домой…
Через центральный вход Питер вышел на улицу. Солнце палило нещадно, но он не стал прятаться в тень, а подставил лицо его обжигающим лучам. Когда-нибудь это пройдет, и сердце перестанет кровоточить при одном воспоминании о Лауре. Нужно всего лишь потерпеть немного, ведь любовные разочарования случались в его жизни и раньше…
Питер вздохнул. То ли он стал старше, то ли жаркое солнце Испании по-особому влияло на него, но только он понимал, что никогда еще ни одна женщина не воздействовала на него так, как Лаура Кавадос.
К Питеру тихо подошел Иларио. Мужчины чуть кивнули друг другу. Питер осознавал, что не испытывает к испанцу былых дружеских чувств, да и Иларио, скорее всего, жаждет как можно быстрее от него избавиться.
— Нам ведь не нужно становиться врагами, — негромко произнес Иларио, думавший о том же самом, что и Питер.
— Конечно, — кивнул Стентон. — То, что произошло, ничего не изменит между нами.
Но они оба знали, что это не так.
— Я смогу отсюда заказать себе билет до Нью-Йорка? — спросил Питер.
— Разумеется. У отца даже был свой транспортный агент. Я свяжусь с ним, — ответил Иларио без всякого выражения. — Один билет?
— Да. — Питер боялся, что сейчас последуют расспросы, но Иларио молчал.
— Невеселое я тебе устроил путешествие, — вздохнул испанец через некоторое время.
— Для тебя оно получилось гораздо более невеселым, — сказал Питер.
Поведение Иларио удивляло его. По его виду никак нельзя было сказать, что в его семье произошла ужасная трагедия. Иларио Мендес выглядел и рассуждал точно так же, как и две недели назад, когда они сидели в офисе Питера и договаривались о поездке в Испанию.
— Да, — сказал медленно Иларио. — Невеселое. Все-таки я оказался прав, когда говорил отцу, что Лаура принесет нам несчастье.
— Послушай, скажи честно, а если бы она не была твоей сестрой? — спросил Питер, не глядя на Иларио. — Как бы ты поступил тогда?
— Она бы стала моей женой, — незамедлительно ответил Иларио.
Питер облизал пересохшие губы. Да, Иларио не стал кривить душой.
— Все-таки постарайся простить ее за то, что она дочь твоего отца, — сказал Стентон. — И позаботься о ней. Ей будет нужна твоя поддержка.
Он пожал руку Иларио и медленно пошел обратно в дом. Пора было собираться в дорогу.
