Зевнули орудия, рушаМосты трехдюймовым дождем.Я крикнул товарищу: «Слушай,Давай за Россию умрем».В седле подымаясь, как знамя,Он просто ответил: «Умру».Лилось пулеметное пламя,Посвистывая на ветру.И чувствуя, нежности сколькоТаили скупые слова,Я только подумал, я толькоЗаплакал от мысли: Москва…1925
Скоро
Я знаю — страшен хохот молний,Я знаю — жгуч бездомья жгут.Мой белый друг, они придут,Зарницы солнечных минут,Они Россию приведут,Надеждой кубок свой наполни!Иди в юдоль не вброд, а вплавь,Глубин глубинный не боится.В гнездо судьбы влетит Жар-птица,Как золотая небылица,И то, что нынче только снится,Назавтра — встретится как явь.Размыта грозами дорога,Тяжелый мир заржавлен злом.Я знаю — кровью брызжет гром,Я знаю — тяжко под дождем…Мой белый друг, наш близок дом,Мой белый друг, мы у порога.1923
«Любите врагов своих… Боже…»
Любите врагов своих… Боже,Но если любовь не жива?Но если на вражеском ложеНевесты твоей голова?Но если, тишайшие былиРасплавив в хмельное питье,Они твою землю растлили,Грехом опоили ее?Господь, упокой меня смертью,Убей. Или благословиНад этой запекшейся твердьюУдарить в набаты крови.И гнев Твой, клокочуще-знойный,На трупные души пролей!Такие враги — недостойныНи нашей любви, ни Твоей.1924
Корнилову
I. «В мареве беженства хилого…»
В мареве беженства хилого,В зареве казней и смут,Видите — руки КорниловаРусскую землю несут.Жгли ее, рвали, кровавили,