— Постой, приятель, — сказал Мартин, вставая. — Может, это для тебя они мертвые, немые рыбы, но на самом деле они живые. И то, что они не могут сказать ничего, не означает, что они ничего не чувствуют. Они живые существа, как ты и я. Мы ловим рыбу для удовольствия, но в большей степени — для еды! Ничего нет хуже простого бездумного убийства.
Мартин замолчал, чтобы до Шена дошел смысл сказанного. Он не хотел быть слишком грубым с мальчиком. Он находился в возрасте, когда возникали вопросы о многих вещах. Он хотел быть уверенным, что сын воспринимает вещи правильно.
— Тебе ясно?
— Да, папа, — покорно ответил Шен.
Мартин почувствовал боль. Может, он слишком груб и стоило бы не так резко читать мораль в присутствии друга?
— Какими бы маленькими или необычными ни выглядели существа, это не значит, что у них нет права жить.
Он сел на камень и сложил руки на коленях. Он смотрел в никуда и думал, зачем он начал этот разговор. Ему казалось, что что-то подтолкнуло его к этому уроку. Он долго не практиковал, и ему казалось, что он инстинктивно набросился на сына, как на слушателя, в предчувствии приближающегося дня начала лекций. Шен смотрел на него. Казалось, он боялся пошевелиться.
«Почему я заговорил с ним об этом? — думал Мартин. — Все эти вещи он должен был изучать в школе. Он наверняка уже знал все то, о чем я говорил, и думает теперь, что у него несовременный, старомодный отец».
— Естественный порядок вещей, — продолжал он, — контролирует все. И баланс поддерживается выживанием сильнейших.
«Как, черт возьми, выживание сильнейших связано с рыбной ловлей?» — думал он. Ему нужно еще потрудиться, если он хочет соответствовать университетским стандартам. Сопливые первокурсники не стали бы прыгать вокруг него сейчас.
— Итак, сынок, — Мартин глубоко вздохнул, — главное, что держит под контролем равновесие, — это потребность в еде. Все существа, питаясь по-своему, балансируют все формы жизни. — Он почувствовал волнение. — Бездумное убийство — одна из многих вещей, способных выбить жизнь из равновесия. Единственное, что я хочу объяснить — это то, что мы ловим рыбу для еды, а не для спортивного интереса.
— Я знаю, папа. — Шен покраснел.
«Пора заканчивать этот разговор», — подумал Мартин.
— Держи, — Мартин протянул ему карманный нож. Нож был холодным. Он заметил грязь под ногтями, когда открывал лезвие. Оно легко открылось и, клацнув, стало на место.
Это было как на бойне, думал Мартин, глядя из кустов. Его сын, раньше боявшийся наступить на муравьев, беззащитных горячим летом в городе, был рад и счастлив отрубать головы рыбам. Мартин видел дикую радость сына, когда он проводил ножом по рыбьему брюху. Он смотрел, как он крутит в руках внутренности, словно маленький ребенок, играющий с пластилином. Он почувствовал холод в воздухе. Ветер шумел в деревьях, словно вспоминая о делах прошлого. Может, ветер, словно компьютер, фиксировал каждое событие в мире? Может, в этот момент он запечатлел дьявольскую радость мальчика, несущего смерть?
Что случилось с ним и его семьей? Его сын, показавший сейчас темную сторону своей личности, до этого был идеальным в глазах родителей. Бодрым, веселым и счастливым. Эта рыбалка была первым их совместным мероприятием со времени переезда. Раньше они все делали вместе. А теперь казалось, что Шен избегает его. Может, это оттого, что он мало уделяет ему внимания? Он удивился бы, если бы единственной причиной согласия Шена пойти на рыбалку было присутствие его друга?
Он чувствовал, что отдаляется и от Энни. Она казалась холодной, настороженной, словно что-то скрывала. Единственным, кто не изменился, была Джейн. Было ли это вопросом времени для нее? Он подождал, пока Шен закончил с рыбой, прежде чем подойти.
— Теперь я, — сказал он, потянувшись к ножу.
— Черт, — выругался Шен, вставая на ноги. Он вытер руки об испачканные джинсы. — Чистка — дело грязное.
Шен снова был самим собой. Играло ли раньше его воображение? Шен смотрел на него со счастливой по-детски улыбкой, всегда сопутствовавшей ему. Если только что Шен вел себя, как палач, то сейчас ничего этого не осталось.
— Это часть всего, — Мартин засмеялся. — А ты думал, что это лишь веселая игра? — Вопрос был задан без ожидания ответа. Легкий лопающийся звук донесся оттуда, где была рыба.
— Поймал еще одну, — улыбнулся Брайан. Его улыбка была хвастливой. Он знал, что поймал больше всех. Он заявил таким образом о себе как о чемпионе дня.
— И ты говорил, что ты плохой рыболов? — Мартин лукаво взглянул на него и не смог удержаться, он должен был улыбнуться.
— Я не настоящий, — сказал Брайан. — Вы бы посмотрели, как Рич ловит. Весь наш улов ничто по сравнению с его.
— Он наверняка таскает рыб у других, — сказал Шен. — Я не верю тому, что он говорит.
— Но это правда, — возразил Брайан. — Я видел, как он это делает.
— Мальчики! — вмешался Мартин. — Не важно, сколько ловит Рич. Я не думаю, что мы должны чего- то стыдиться. Я думаю, мы тоже хорошо потрудились.
Мальчики вовремя прекратили спор. Они оба сели, не замечая влаги, и стали помогать в чистке рыбы. Шен с Брайаном делили один нож. Вскоре Шен встал, словно заскучав, и позволил Брайану чистить одному.
— Проклятье! — закричал Мартин.
Лезвие, соскользнув, проткнуло одну рыбу насквозь. Он почувствовал, как лезвие врезалось ему в палец. Густая алая кровь вытекала из раны. Мартин воткнул нож в рукав рубашки. Надрезав его, он потянул за манжету. Повернув, он окончательно оторвал кусок рукава.
— Это не лучшая вещь, — промычал он, глядя на самодельный бинт. — Но это должно быть сделано сейчас.
Шен испытывал давящее чувство в животе. Он обычно чувствовал тошноту при виде крови, но сейчас не мог оторвать глаз от густой алой крови, вытекавшей из отцовского пальца. Он не чувствовал сейчас тошноты, он чувствовал только возбуждение и голод. Он воображал, что пьет кровь. Она была приятна на вкус. Он пытался обуздать свои чувства, но не мог. Это был голод, уже посещавший его раньше. Он не в силах был утолить этот голод.
Он заставил себя смотреть в сторону, пока отец перевязывал рану. Он не хотел, чтобы отец заметил его неспособность контролировать себя, выражение голода на его лице. ГОРЯЧУЮ МЕЧТУ О КРОВИ!
Глава 10
Все протекало гладко. Она даже подавила желание свернуть к въезду в один из пригородных парков, Баттер Пот особенно притягивал ее внимание. Она не думала, что заблудилась, но обрадовалась, когда наконец увидела пейзаж, убеждавший, что она была в Сент-Джонсе. «Сент-Джонс, или праздник», — вспомнила она надпись на машине несколько лет назад. Когда-то в шестидесятых, с удовлетворением подумала она. Она училась тогда в школе. Это был год возвращения всех переселенных ньюфаундлендцев, и мистер Хикман, сосед, живший через несколько домов от ее семьи, был с давних пор владельцем этой машины. Внутри у нее все горело от мысли о том, как бы вернуть те исчезнувшие годы.
Она проголодалась. Визит к Валерии подождет, сказала она себе. Огромная золотая арка — символ Макдональдса — горела перед ней. Она и не думала, что они так распространились. «Вид цивилизованного общества, — звучал голос из прошлого, — это клоун, предлагающий вам гамбургеры». Она не ела весь день, и знала, что может съесть что угодно, даже «Биг-мак», который исключила из диеты сто лет назад.
