пользоваться тобой. Когда я говорил, что хочу детей, я имел в виду твоих детей. Ах, черт, я имел в виду…
— Знаю, что ты имел в виду, Лоркан, — мягко произнесла Кетлин с блестящими от слез глазами. — Я догадывалась…
— Нет, не то, ты не можешь! — Его прорвало. — Я так злился на твоих обидчиков, потому что твоя боль — это моя боль…
— Ты зол на… них? Не на меня? — ошарашенно выдохнула Кетлин.
— Если б они были живы, я бы отловил их и заставил валяться у твоих ног, — угрюмо произнес Лоркан. — Я хочу оберегать тебя, заботиться о тебе и Коне…
— Можно, — тихо спросила она, обвивая руками его шею, — внести предложение?
— Какое? — опасливо спросил Лоркан. Он не смел надеяться.
— Эх вы, юристы! — воскликнула Кетлин, посмеиваясь. — Что вы понимаете? Подсказать? Тебе надо поцеловать меня, — игриво произнесла она. — А потом раздеть, медленно раздеться самому, потом мы займемся любовью, после этого ты снова сделаешь мне предложение, а я приму его.
— Что… ты сказала? — пробормотал Лоркан.
— Нет ничего проще. Слушай внимательно, — промурлыкала она. — Ты хотел, чтобы я осталась в доме, который ты всегда любил, и был готов уйти из него. Это значит, — она говорила медленно, словно боялась что-то пропустить, — что для тебя имеют большое значение мое благополучие и мои чувства. А я была готова потерять и дом, и свое дело, и друзей, потому что мне было бы невыносимо быть рядом с тобой, но оставаться нелюбимой.
Все его мускулы расслаблялись по мере того, как ее слова проникали в его мозг.
— Больше всего на свете я хочу, чтобы ты была счастлива, — с надрывом произнес он в ее мягкие волосы. — Я сделаю все, чтобы съездить с тобой в Ливию, чтобы ты смогла увидеть могилку Кайрана, чтобы он упокоился в твоих мыслях и ты смирилась с его утратой.
— Мне очень хочется этого, — пылко призналась она. Блеск в ее глазах говорил о том, что ее тронула эта идея.
— Я люблю тебя, Кетлин! — торжественно произнес Лоркан.
— И я тебя. Всем сердцем и душой, — прошептала она и потянулась, чтобы поцеловать его в губы.
Он прижимал ее к себе, а в его глазах стояли слезы счастья.
— Вся эта сентиментальная мура…
Кетлин рассмеялась и повела тонкой бровью.
— Да?
— Ужасно приятная штука, правда?
— И даже больше того, — заверила она и взялась это доказывать.
КОНЕЦ
