чтобы позволить ей еще раз проделать с ним ту же самую штуку.
И в течение десяти дней они жили вместе, до полного истощения занимались любовью, ходили в недорогие ресторанчики, когда им того хотелось, ходили в кино и совершали долгие поездки на «Сандерберде». Это был спокойный период в жизни Кейда, но он не отходил от жены ни на шаг. Он сопровождал ее даже тогда, когда она выходила за продуктами. Кейд стал тенью Хуаны, и это ее обеспокоило.
Как-то вечером, когда они сидели в садике, Хуана спросила:
– Ты счастлив, кариньо?
Он оторвался от кроссворда, который пытался решать.
– Почему ты это спрашиваешь?
– Ты так изменился. Ты так спокоен, так серьезен. Ты больше ничем не интересуешься.
– А чем я должен интересоваться?
– Ну, мало ли… Разве ты не собираешься снова начать работу?
– Конечно. Я как раз собирался поговорить об этом с тобой. Я должен вернуться в Нью-Йорк на следующей неделе. Ты, конечно, поедешь со мной.
– Да, – и посмотрела на него испытующе. – Где мы будем жить в Нью-Йорке?
– Поначалу остановимся в отеле, а после подыщем квартиру.
– Сада там не будет?
– Нет.
Она скрестила длинные ноги. На ней было только бикини, и Кейд подумал, что никогда не видел более прекрасной женщины.
– Может, мне лучше присоединиться к тебе, когда ты уже найдешь квартиру? Мы тогда сэкономим деньги. А в этом доме мы можем жить еще две недели. – Она поглядела на него с улыбкой. – Видишь, я становлюсь очень бережливой.
– Ты поедешь со мной, Хуана. Я не оставлю тебя одну в Мехико.
Она пожала плечами и похлопала его по руке.
– Хорошо, хорошо, кариньо. Я сделаю так, как ты считаешь нужным. Когда мы уезжаем?
– В следующий четверг.
– Мы можем поехать в Нью-Йорк на машине – просто выедем на день раньше, в среду.
– От машины в Нью-Йорке не будет никакого толку, Хуана. В наши дни никто не покупает машин в Нью-Йорке… там такое движение, что просто негде припарковаться. Мы продадим машину. Я попрошу Крила найти покупателя.
Он пристально смотрел на нее. Ее глаза потемнели, но, немного подумав, она кивнула.
– Я не знала об этом. Хорошо. Мы продадим машину, а деньги потратим на обстановку квартиры.
Вечером, когда Хуана готовила обед, Кейд позвонил Эду Бердику.
– Я возвращаюсь в четверг, Эд, – сказал он. – И готов сразу же приступить к работе.
– Отлично! А почему ты не писал? Я уже начал беспокоиться. Я звонил в «Эль Прадо». Сказали, что ты съехал. Что там у тебя происходит? Ты в порядке?
– Все нормально. Не о чем беспокоиться. Все расскажу при встрече.
– Прекрасно. У меня как раз есть работенка, которая только тебя дожидается. Ты сможешь начать в пятницу?
– Что за работа?
– Премьера нового мюзикла с костюмами от Гарри Уэстона. Мы договорились об эксклюзиве для приложения. Все должно состояться днем в пятницу.
– Хорошо. Я там буду, – ответил Кейд и повесил трубку.
Затем он позвонил Крилу.
– Хуана и я решили снова жить вместе, Адольфо, – начал он с места в карьер, едва успев обменяться приветствиями. – В четверг мы уезжаем в Нью-Йорк. «Сандерберд» мы оставляем в гараже. Ты бы не мог продать его? Назначай какую хочешь цену, только избавься от этой тачки.
Последовала долгая пауза, затем Крил тревожно переспросил:
– Ты и Хуана? Нет, я, наверное, не расслышал. Вэл, что ты сказал?
– Все в порядке. Не волнуйся, старина. Я знаю, что делаю. Так позаботишься об автомобиле?
– Конечно, амиго.
– Спасибо. – И Кейд быстренько положил трубку.
Вечером в среду Хуана упаковывала вещи. Внезапно она села на кровать, обхватив голову руками.
Кейд подошел к ней.
– Что с тобой, дорогая?
– Ничего. Просто голова закружилась.
Она откинулась на спину, и Кейд увидел, что лицо ее бледно и покрыто бисеринками пота.
– Что с тобой?
Хуана закрыла глаза. Ее губы поджались, тело напряглось и дернулось, как будто от сильной боли.
– Хуана! – Кейд был встревожен. – Скажи мне, что с тобой?
Она с видимым усилием раскрыла глаза.
– Надо же – именно сейчас! У меня эта чертовщина повторяется каждый месяц! – Она перевернулась на бок. – Пожалуйста, уйди.
Кейд впал в панику.
– Я вызову врача! Не волнуйся… я…
– Не будь идиотом! – Хуана внезапно впала в ярость. Она уселась на постели, глаза ее сверкали. – Это со всеми женщинами происходит. Не будь ребенком. Просто оставь меня в покое. Со мной все будет в порядке.
Он спустился вниз и в беспокойстве переходил из гостиной в патио и обратно. Позже, не в силах переносить тягостную тишину, он поднялся в спальню и осторожно открыл дверь.
Хуана лежала в постели, ночник на тумбочке был затемнен. Ее лицо было все так же бледно. Когда она увидела Кейда, то не смогла скрыть раздражения.
– Пожалуйста, оставь меня в покое. Это со мной регулярно случается. Не о чем беспокоиться. Это продлится два или три дня, а после я снова буду в порядке. Просто в таком состоянии я не хочу никого видеть.
Кейд все же вошел в комнату.
– Думаешь, в таком состоянии ты сможешь завтра лететь?
– Если нужно, смогу. – Ее лицо исказилось. – Пожалуйста, не доставай меня, кариньо.
– Ты можешь приехать позже, – сказал он спокойно. – Я могу что-нибудь для тебя сделать?
– Нет, ничего. Может, завтра мне будет лучше.
Но, конечно же, назавтра ей лучше не стало. Она выглядела такой бледной и больной, что Кейд понял: никакой надежды, что она полетит, нет. Однако он решил, что это очень удобная для нее отговорка. Он уже научился не доверять жене. Кейд был твердо настроен сохранить ее рядом с собой как можно дольше.
– Через час я выезжаю, – сказал он, стоя у постели и глядя на нее сверху вниз. – Ты точно не в форме для путешествия, да?
– Я поеду, если тебе это по-настоящему надо, – ответила она. – У меня все болит, но я потерплю.
– Не надо, оставайся в постели.
Кейд спустился вниз и позвонил Адольфо.
– Ты можешь быстро приехать, амиго? – сказал он, когда Крил поднял трубку. – Я должен через час уезжать, и ты мне нужен.
– Я буду через десять минут.
Крил действительно появился именно через такое время. Он поспешно прошел по тропинке и вбежал в дом, тяжело дыша и вытирая лицо платком. Мексиканец был взволнован и встревожен.
– Сможешь кое-что сделать для меня, Адольфо? – сказал ему Кейд в гостиной. – Больше я никого не могу попросить: мне некому больше довериться.
– Все, что угодно, амиго, – ответил Крил. – Но что там за дела с Хуаной? Я ведь предупреждал тебя…
