планов, зная, что ваш отец не одобряет посещения таких заведений. Вы приезжаете туда, не находите друзей и уходите. Когда вы пересекали темную автомобильную стоянку, вам на голову накинули мешок и затолкали в машину. Это ясно?
Она кивнула.
– О Господи! У тебя все на полном серьезе!
– Иначе нельзя. Полиция, если ей станет известно о похищении, обязательно допросит Уильямса, но тот поклянется, что не звонил вам. Тогда они сообразят, что это уловка похитителей, которые хотели выманить вас к «Пиратской хижине». Они спросят, почему вы не узнали голос Уильямса. Вам придется сослаться на плохую связь, на слышную в трубке музыку, да и с чего вам было сомневаться в том, что звонит Уильямс. Этим и будет объясняться ваше появление в «Пиратской хижине».
– Неужели вы думаете, что вмешается полиция?
Она покусывала ноготь, поглядывая на меня.
– Не знаю. Ваша мачеха говорит, что они ничего не узнают, но надо готовиться к худшему. А теперь слушайте внимательно. Я расскажу версию похищения, которую вам, возможно, придется повторить в полиции. Итак, всю дорогу вы сидели с мешком на голове, а чьи-то руки не давали вам пошевелиться. Мужской голос с итальянским акцентом предупредил, что вам будет больно, если вы попытаетесь закричать. Вам показалось, что в кабине кроме вас сидело еще трое мужчин. Я написал разговор, который вы подслушали. Его содержание вам придется заучить.
Машина несколько раз поворачивала, и вы поняли, что похитители стараются держаться подальше от основных автострад. Наконец часа через два машина остановилась. Вы услышали собачий лай, затем скрип открывающихся ворот. Вы должны запомнить эти подробности. Если вам придется иметь дело с агентами ФБР, они обязательно поинтересуются такими мелочами. Сколько раз они ловили преступников лишь потому, что жертва слышала, как лает собака или как звякает ведро, опускаемое в колодец. Поэтому они будут подробно расспрашивать вас, и вы должны удовлетворить их любопытство.
Одетт кивнула.
– Теперь я понимаю, зачем вы пригласили меня сюда. Даже без полиции мне придется отвечать на вопросы отца. Он – сугубо практичный человек. И обязательно потребует рассказать, что со мной произошло.
– Конечно. По нашей версии, вы провели в том месте три дня и три ночи. В одной комнате, взаперти. Полиция наверняка попросит вас нарисовать план этой комнаты, и вы должны это сделать без малейшей запинки. Находясь под замком, вы слышали лай собак, мычание коров, кудахтанье кур. Вы пришли к выводу, что находитесь на какой-то ферме. Вы видели только одного из похитителей и женщину, которая вас охраняла. Я тут написал, как они выглядели. Если вам придется отвечать на вопросы полиции, держитесь нашей версии. Не позволяйте им поймать вас на каком-либо несоответствии.
Она слушала, стараясь не упустить ни единого слова.
– Я постараюсь.
– Туалет находился рядом с комнатой. Это один из вопросов-ловушек, и вы должны иметь готовый ответ. Вас препровождали туда по первому требованию. Это делала женщина. Я нарисовал план той части дома, которую вы видели по пути в туалет. Это короткий коридор с тремя закрытыми дверями. В туалете был треснутый унитаз, а вместо цепочки на сливном бачке висела веревка. Запомните это. Я записал меню на каждый прием пищи в течение трех дней, которые вы вроде бы провели на ферме. Это тоже придется заучить. Здесь нельзя ошибаться.
Она облизала губы кончиком языка.
– У меня такое чувство, будто меня действительно собираются похитить.
– Именно этого я и добиваюсь, – ответил я. – Вот черновик письма, которое вы должны написать, а я – отправить вашему отцу. Напишите его прямо сейчас.
Я встал, подошел к столу, надел перчатки и достал из принесенного с собой «дипломата» пачку дешевой писчей бумаги, купленной в магазине.
Одетт села за стол. Я стоял сзади и наблюдал, как она переписывает текст. Затем я попросил ее вложить письмо в конверт, заклеить его и надписать адрес, после чего убрал конверт в «дипломат».
– Вот это, – я протянул ей несколько листков, – вы возьмете с собой и заучите все, что там написано. Приходите сюда завтра вечером, и я проверю, как вы подготовились к похищению.
Одетт положила бумагу в сумочку.
– Прежде чем вы уйдете, я хочу взглянуть на ваше платье и парик.
Она открыла чемодан и достала дешевое платье из бело-синего ситчика, белые тапочки и рыжий парик.
Я кивнул в сторону спальни.
– Идите туда и переоденьтесь. Посмотрим, как вы будете выглядеть.
– Похоже, ты знаешь, как командовать, – сказала она, подхватывая платье.
– Если вам не нравится…
– Наоборот! Это так необычно. – Она опустила глаза. – Мне нравятся мужчины старше меня.
– Этим вы обеспечиваете себе широкий выбор. Поторопитесь. Мне пора домой.
Она фыркнула, прошла в спальню и захлопнула дверь.
Только тут со всей отчетливостью я понял, что в кабинке мы одни. Со свадьбы я не изменял Нине и не собирался менять заведенного порядка, хотя и видел, что эта девушка не ответит отказом. Стоило только намекнуть, и она…
Я нетерпеливо вышагивал взад-вперед, когда она вышла из спальни. Рыжий парик резко изменил внешность Одетт. Я едва узнал ее. Обеими руками она прижимала платье к груди.
– Чертова «молния». – Она повернулась ко мне обнаженной спиной. – Застегните ее, а? Я не могу дотянуться.
Я взялся за застежку. Руки дрожали. Пальцы коснулись прохладной кожи. Одетт посмотрела на меня через плечо. Я отвел взгляд и застегнул «молнию». Сердце учащенно забилось. Она повернулась и прижалась ко мне, обвив шею руками.
На какое-то мгновение я разомлел, а затем усилием воли заставил себя оттолкнуть ее.
– Давайте обойдемся без этого. Сохраним чисто деловые отношения.
Она чуть наклонила голову, не сводя с меня взгляда.
– Я тебе не нравлюсь?
– Вы очень милы. И хватит об этом.
Она усмехнулась и отошла на несколько шагов.
– Ну? Как я тебе?
– Все отлично. Если вы наденете солнцезащитные очки, вас вообще никто не узнает. – Вытащив из кармана носовой платок, я вытер вспотевшие ладони. – Оставьте платье и парик здесь. Встретимся послезавтра, в девять вечера.
Она кивнула и прошла в спальню, оставив дверь полуоткрытой. Я закурил и присел на краешек стола. Затем она позвала:
– Гарри… Я не могу расстегнуть «молнию».
Я вдавил сигарету в пепельницу, но не двинулся с места. Лишь гулко стучало сердце.
– Гарри…
Я встал, подошел к двери, запер ее на ключ. Затем выключил свет и направился в спальню…
У нашего бунгало стоял «Бьюик» Реника, поэтому через открытые ворота я проехал прямо в гараж.
Меня словно ударило током, когда я увидел «Бьюик». Я не встречался с Реником с тех пор, как он подвез меня от тюрьмы, и забыл даже думать о нем. Зачем он приехал?
И тут кровь бросилась мне в лицо. Нина, должно быть, сказала ему, что я по ночам считаю машины. Он мог без труда выяснить, что я лгу. А мне не хотелось связываться со служителями закона, особенно теперь, в преддверии похищения.
Кроме того, меня мучила совесть. Я сожалел о том, что поддался чарам Одетт. Наша близость не доставила радости. Она отдалась лишь для того, чтобы показать свою власть надо мной и презрение к мужчинам.
