Секретарша очень величественно произнесла:
– Рекламное агентство Чарльза Мейера.
– Позовите, пожалуйста, мисс Молли Фэрз.
Когда она подошла, он быстро и тихо заговорил:
– Молли, это Гарри Кэлворт, только не называй моего имени. Шеф у себя?
В голосе ее прозвучала уклончивость:
– По-моему, я поняла, что тебе надо.
– Я сегодня не приду, но говорить ему об этом сам не хочу, передай ты.
– Подожди минуту…
Она вернулась ровно через минуту.
– Он вышел.
– Я приду завтра утром, Молли. Скажи ему, что у меня опять болит горло.
– Хорошо, – но в голосе ее прозвучала неуверенность.
– Он что, рассердился? Что он сказал?
– Ты не должен быть на него в обиде, Гарри. Мне не хочется сыпать тебе соль на больное место, но с тех пор, как от тебя ушла Грейс, ты не проработал ни одной полной недели.
– Это он тебе сказал? Мне нужно знать, что он тебе сказал, Молли.
– Ну, хорошо. Он сказал, что тоже был в шоке и страшно переживал, когда от него ушла жена, но все- таки он нашел в себе силы не раскисать и ходить на работу, а ты совсем сломался… Ты сам настоял на этом, Гарри, и вот тебе правда.
– Спасибо, Молли. Завтра с утра я буду в агентстве.
– Не запускай носоглотку, Гарри.
Он едва успел одеться, когда в передней раздался звонок.
Открыв дверь, он увидел жилистого мужчину невысокого роста со светлыми нафабренными усами.
На голове у него была светло-серая шляпа с тонкой шелковой лентой, отлично скроенное темно-синее пальто дополняло респектабельный вид пришедшего.
– Детектив Фрэд Ходж, – представился он весьма церемонно.
– Входите, – пригласил его Кэлворт.
– Полагаю, что вы как раз и есть жертва?
Кэлворт рассмеялся.
– Вы не ошиблись.
Ходж провел пальцами по одной стороне усов и вошел.
– Располагайтесь, мистер Ходж, присаживайтесь.
Присев на стул, инспектор подтянул брюки так, что снизу показались черные носки. Затем он снял свою перламутрово-серую шляпу и аккуратно положил ее на колени. Волосы на голове были темнее усов и тщательно уложены.
– Итак, – начал он, – как я уже говорил вам, наши ребята, Мак Кейб и Маршалл, утверждают, что обследовали обе лестницы, а также и черный ход сверху донизу и не обнаружили там никого, кто бы прятался, так?
– Но он мог исчезнуть задолго до прихода полиции… Меня интересует, как он проник сюда?
– Входная дверь закрывается в 18.00, а затем ее можно открыть только изнутри. Отсюда вывод – он вошел до ее закрытия, то есть до 18 часов.
– Я тоже так считаю. Значит, выходит, что он где-то прятался в ожидании подходящего момента не менее десяти часов, то есть до четырех, прежде чем решил проникнуть в квартиру.
– Послушайте, приятель. Я ведь обыкновенный детектив, а не гений сыска. То, что вы сказали, интересно, но не содержит здравого смысла… Если он знал, что вас нет дома, то какой смысл ему где-то прятаться десять часов. А если он не знал, что вас нет дома, то какой смысл прятаться вообще. Это не имело смысла. Ведь неизвестно, когда вы выйдете из квартиры. А не проще ли предположить, что этот кто-то просто был кем-то напуган и отсиживался в вашем доме до десяти часов, приходя в себя. Над этим нужно как следует подумать.
– Подумать никогда не лишне, – с раздражением заметил Кэлворт. – И вообще, извините, что побеспокоил вас по такому пустяку.
– Иронизируете, – взмахнул рукой Ходж. – Сейчас вы начнете говорить, что зря платите налоги и так далее, но я их тоже плачу. Как видите, это не мешает разным проходимцам вламываться в квартиры налогоплательщиков, да при этом еще нанося удары в живот. Однако это недостаточно серьезный повод для того, чтобы вызывать дипломированного офицера полиции и посыпать порошком все, что ни попадет под руку, чтобы обнаружить отпечатки пальцев «злодея». Меня этот порошок только раздражает.
С хорошо разыгранным отвращением он движением руки продемонстрировал, как из рукава его темного пиджака сыплется воображаемый порошок.
– Ладно, – проговорил Кэлворт. – Вы убедили меня. Будем рассматривать этот случай как крайне незначительный эпизод и отбросим в связи с этим все сложные процедуры.
– Ага, опять насмешка, – он поднялся. – Остальные помещения в квартире: кухня, ванная комната и спальня, так?
Кэлворт утвердительно кивнул.
– Значит, выхода на черный ход нет. Есть только один вход. Вывод – незнакомец проник через него.
Он подошел к двери, открыл ее и наклонился, изучая замок, затем запер его. Он тщательно исследовал замочную скважину и даже посветил в нее узеньким, как палец, карманным фонариком. Наконец, закрыв дверь, он опять вернулся в комнату.
– Неизвестный воспользовался воском, сделав оттиск, а по нему ключ, дело совсем простое.
– Интересно, – пробормотал Кэлворт.
– Не так уж много хлопот для профессионала. Какие ценности вы держите дома: деньги, ювелирные изделия?
Кэлворт покачал головой.
– Может, меха, мебель, античные предметы?
– Нет, ничего такого у меня нет.
– А что было в том ящике, в который он лазил?
– Да ничего особенного. Старые счета, квитанции, погашенные чеки и тому подобное.
Ходж тщательно обошел со всех сторон письменный стол и очень внимательно обследовал его.
– Никаких секретных ящиков, ниш, тайников где-нибудь в стенах и в еще более укромных местах?
– Абсолютно никаких.
Ходж раздраженно повел плечами.
– Тогда ничего не понимаю. Что же ему было здесь у вас нужно?
Внезапно он резко повернулся к Кэлворту и выпалил:
– Каким бизнесом занимаетесь?
– Я торговец опиумом.
– Опять шутите, я бы даже сказал, издеваетесь. Я сыт по горло вашим великолепным остроумием.
– Извините… Я работаю в рекламном агентстве. Как видите, никакого рэкета.
– Это как посмотреть.
Он взял свою элегантную шляпу и аккуратно надел ее.
– Странное дело, не знаю даже, что и думать. У вас есть враги, завистники, недоброжелатели?
– Нет.
– А что это за синяк у вас на челюсти? Подрались?
Кэлворт замялся.
– Ночью в баре вышла маленькая заварушка. Ничего серьезного.
– Из-за чего?
– Да так, один подсел за мой столик, я что-то сказал, ему это не понравилось, вот он и врезал мне.
– Понятно. Вот этого я уже не одобряю.
Он открыл дверь.
