Бедный ребенок был напуган до смерти.
— Не будем обсуждать ваши моральные устои, пробормотал Зак.
— Так вот в чем дело! — воскликнула она гневно. — А я уже и забыла. Погодите-ка минутку. Я кое-что покажу вам.
Сжав губы, она бросилась в каюту и сдернула со стены свои дипломы в рамках. Она не хотела, чтобы Сэм уходил. Но знала, что Зак не позволит ребенку общаться с женщиной, которая, как он думает, принадлежит к низшим слоям общества — ворам и проституткам.
— Вот, — сказала она тоном оскорбленной добродетели, показывая Заку ее бесцепные дипломы. — Думаю, это заставит вас изменить свое мнение обо мне.
Взглянув на дипломы, он помрачнел еще больше.
— Массажист? — пробормотал он недовольно.
— Как видите, — колко заметила девушка. — Дипломированный специалист по массажу. Терапевтический и спортивный массаж творит чудеса при травмах. Он замечательно снимает мышечное напряжение. Особенно у раздражительных людей в состоянии стресса, — многозначительно добавила девушка.
— Не сомневаюсь, — сказал Зак издевательским тоном.
Кэтрин вспыхнула. Он с циничным спокойствием прочитал остальные сертификаты. На лице его отразилось изумление.
— Гомеопат? Вы? — спросил он.
— А что тут такого? — невинно поинтересовалась Кэтрин.
— Ничего, — протянул он. Уголки его губ слегка приподнялись, но это нельзя было назвать улыбкой.
— Что такое гомопат, папа? — спросил Сэм, заглядывая в бумаги, которые были в руках у Зака.
Заметив неуверенность в глазах отца, Кэтрин наклонилась и взяла ручки Сэма в свои.
— Гомеопат, — нежно повторила она. — Это означает, что я помогаю людям, когда они болеют.
— Как доктор? — спросил Сэм с широко раскрытыми глазами.
— Вроде того, — согласилась Кэтрин. — Но моя задача — сделать так, чтобы организм сам справился с болезнью. Гомеопаты пользуются только естественными природными средствами — травами, минералами. Например, если тебя укусит гадюка, я дам тебе крошечную дозу растворенной в воде виперы, которая сделана из яда гадюки.
— Ух ты! — выдохнул Сэм. Глаза его стали круглыми, как блюдца. — А какие еще лекарства у тебя есть?
Обрадованная таким вниманием, Кэтрин стала подыскивать слова, чтобы объяснить все попроще.
Гомеопатия — очень сложный способ лечения, не все его понимают.
— Ну, например, если ты не спишь по ночам, потому что тебе не дают покоя разные мысли…
— Как перед Рождеством или днем рождения? вставил Сэм.
— Именно так, — подтвердила Кэтрин и получила в награду улыбку. — Тогда я использую лекарства, приготовленные из кофейных зерен.
— Кофе тем более не дает заснуть, — возразил Зак ехидно.
— Действительно. — Она выпрямилась, гордость за профессию придала ей смелости. — Но так работает гомеопатия. То, что приносит вред, в малых дозах может тебя вылечить. Возьмем, к примеру, кору хинного дерева. Она может вызывать сильнейшую лихорадку. Но именно ее применяют в традиционной медицине против малярии.
— Нет. Они применяют хинин, — возразил Зак с выражением скептицизма в глазах.
— Хинное дерево и есть хинин, — сообщила Кэтрин.
— Гиппократ, наверное, переворачивается сейчас в своей могиле.
— Гиппократ, — Кэтрин с восхищением произнесла имя отца медицины, — верил, что причина болезни может быть и лекарством от нее.
— Предпочитаю традиционную медицину, спасибо, — фыркнул Зак.
— Я и не пыталась приобщить вас к нетрадиционной медицине, Зак, — сухо ответила девушка. Только хотела показать, что вы ошибаетесь насчет моих моральных устоев.
Он сжал губы и внимательно посмотрел на девушку.
— Эти люди, которых я видел… это ваши пациенты, полагаю.
— Именно так, — смело ответила Кэтрин.
— Мужчины?
Она вздохнула: он не поверил ей.
— Не только. Я лечу детей, женщин и пожилых людей. И младенцев. Если вы зайдете внутрь, я покажу вам книгу приема пациентов и прописанные им лекарства. И они все будут скучать по мне, когда я уеду. Не говоря уже о том, что многие только на середине излечения.
Выражение его лица изменилось, и у Кэтрин перехватило дыхание.
— Мне очень жаль. — Зак сделал глубокий вдох. Что бы я ни думал о ваших безумных методах лечения, признаю, я сделал не правильные выводы насчет вас. — Он даже выглядел смущенным, произнося это. — Обычно я редко делаю не правильные выводы.
Но, увидев вас и этого мужчину собственными глазами…
— Все в порядке… — прервала она, не в силах видеть его смущение. — Это, должно быть, выглядело двусмысленно.
— Именно так, — скривился Зак. — И вы не попытались разубедить меня.
— Насколько я помню, вы были не в настроении слушать меня; — напомнила девушка.
— Хм. Вы правы. Вы меня простите? — спросил он, протягивая руку.
Это было не самое вежливое извинение в ее жизни, но что поделать? И что-то подсказывало девушке, что Зак редко просил прощения.
— Все в порядке. — Кэтрин вложила ладонь в его протянутую руку.
Ей стало так тепло от его рукопожатия, что не хотелось прерывать его.
За нее это сделал Зак. Он так быстро вырвал руку, словно боялся любого физического контакта с ней.
— Ты обещала мне душ на лодке, — напомнил Сэм, вернув ее с небес на землю.
— У нас есть свой душ… — начал было Зак.
— Я обещала, — возразила Кэтрин, глядя на малыша, который с потерянным видом стоял рядом с тираном отцом. — И вы ведь не хотите, чтобы он перепачкал весь дом?
Желание как-то помочь несчастному ребенку и его очерствевшему отцу заставило ее предложить Сэму:
— Послушай, я умираю с голоду. Ты тоже еще не завтракал.
Лицо Сэма просияло надеждой.
— Почему бы нам не помыться и не приготовить завтрак? — спросила она.
— Готовить завтрак? Самим? — пискнул Сэм.
— Почему бы и нет? У меня есть свежие яйца, еще теплые, из-под курочек.
— Розовые? — выдохнул Сэм.
— Не бывает розовых яиц, — проворчал Зак.
— Бывают, — рассмеялась Кэтрин. — Погодите, и вы сами увидите. А еще мы сделаем домашний хлеб, пряные колбаски, грибы и помидоры. Как тебе?
— Ох! — застонал Сэм от предвкушения. — Я хочу готовить завтрак. И есть его на лодке! Можно, папа? — спросил он робко. Ребенок даже сложил ручки в мольбе. — Пожалуйста, пожалуйста.
У Зака запершило в горле. Никогда он не видел своего сына таким радостным. Он вспомнил свое собственное детство, когда впервые стоял на палубе отцовской баржи. Ему было шесть лет, и на глазах у него выступили слезы счастья. Они плыли по Темзе и ели бутерброды с сыром и ветчиной. Никогда еда не казалась Заку такой вкусной, как в тот день. Люди махали им с берега, а отец рассказывал о достопримечательностях. Целый день они провели вместе, и, когда настало время уходить, Зак не мог скрыть свое отчаяние.
Он безжалостно отогнал прочь воспоминания.
