челюсти. Проходя по его лицу, шрам как будто собирал в сборку кожу под правой бровью, правым глазом и в уголке рта. Хангерфорду хотелось знать, каким образом он был заработан.
Зик улыбнулся.
– Наш заказчик предпочитает анонимность. Хангерфорд пожал плечами.
– Мне все равно. Итак, джентльмены, доллары и центы. Что предлагает ваш босс?
Дэниел стал читать вслух: «…потому, как Сабине стал известен час Второго пришествия, час Конца». Он изумленно посмотрел на Кэтрин.
– Ты уверена, что именно это там и написано? Я хочу сказать, боже мой! Час Второго пришествия?
– Посмотри сам. – Она указала пальцем на строку первого куска папируса.
Дэниел прищурился, разглядывая слова: «parousia…»
– Если всем станет известно о том, что найден свиток, в котором говорится об Иисусе, да еще что в нем приводится дата… – Он замолчал.
– Вот почему я никому и не проговорилась.
– А о чем говорится в остальной части письма? Кэтрин взяла папирус и принялась переводить:
– «Прежде чем я начну рассказывать историю Сабины, дорогая сестра, снова хочу предостеречь тебя. Я поделилась с Сабиной несчастьем, постигшим наших сестер: после стольких лет равенства с мужчинами Общины нас низвели до изоляции и обязательства молчать. Сабина заклинает меня, не желая, чтобы ее сестры подвергались гонениям из-за нее. Если это послание будет встречено мужчинами с негодованием и они решат преследовать тебя из-за него, отнеси эти книги Королю…»
Дэниел посмотрел на нее.
– Почему ты остановилась?
– Текст заканчивается здесь, в нижней части страницы. – Она поднесла увеличительное стекло к верхней части следующей колонки и продолжила читать: – «Тимбосу, и тогда они будут в сохранности».
– Король Тимбос! Кто он?
– Понятия не имею.
Дэниел провел руками по волосам и принялся ходить из угла в угол. Проходя мимо окна, он услышал голоса, принесенные ветром: кто-то кричал на зевак, не отходящих ни на шаг от края котлована. Дэниел остановился и взглянул на Кэтрин.
– Община, – сказал он, – как ты думаешь, это ранняя Церковь?
Она снова вернулась к своему чемодану и закрыла его решительным щелчком.
– Я надеюсь выяснить это, когда переведу все свитки.
– И что же они представляют собой, по твоему мнению? Утерянное Евангелие?
– Не знаю, но мне кажется, что одной книги не хватает.
– Почему ты так решила?
Она вернулась к рабочему столу.
– Они были перевязаны веревкой и находились в той корзине, и я не обнаружила никак доказательств того, что вместе с ними были замурованы еще какие-нибудь книги. А теперь взгляни на последнюю страницу шестой книги, вот здесь. – Она аккуратно раскрыла папирус. – Внизу прочти.
– Мой греческий оставляет желать лучшего, – засмеялся он. – Но мне кажется, здесь написано: «И я испытывала страх».
– Не совсем. Это слово происходит от корня «phobos», так что более точным переводом будет: «Я боялась…»
– Боялась чего-то?
– Да, боялась чего-то. За этим словом должно идти другое слово, из чего следует, что это еще не конец. За этой страницей должна следовать другая.
– И чего же, по твоему мнению, они боялись? – прошептал он.
Кэтрин сняла с вешалки куртку и накрыла ею чемодан.
– Первым делом я хочу провести несколько экспериментов с этим папирусом – рентгеновскую флуоресцентную спектрометрию и инфракрасную абсорбцию. Я уже послала образец в Швейцарию для радиоуглеродной пробы.
– Гансу Шуллеру?
– Он никому не разболтает, и поэтому на него можно положиться. Все это время я занималась анализом почерка.
– И?
– И на данный момент могу сказать, что это второй век.
– А череп? Как ты считаешь, он имеет отношение к свиткам?
– Если имеет, то получается, что его закинули в тоннель или же он сам туда упал.
– Он?
– Или она…
