Эррол, как и вчера, ответили отрицательно, а Бен вел себя так, словно впервые услышал о ее отъезде из Лондона.
— Возможно, листок был здесь раньше, чем она уехала?
— Не может быть. Кто-нибудь заметил бы его. Письмо не могло лежать здесь много месяцев. Посмотри, оно даже не успело покрыться пылью. Гвендолин была в этой комнате совсем недавно.
— А может Бен Риверс лгать?
— Нет… по крайней мере я искренне надеюсь, что нет. — Вопрос Айви заставил Саймона похолодеть. — Пора обратиться к властям.
— Саймон, королева…
— Хорошо, давай поговорим о королеве. Она обвинила Гвендолин в воровстве, то есть в преступлении. Это означает, что одно только обнаружение Гвендолин не закроет дело. Она в беде — ее жизни и репутации угрожает опасность. Больше нельзя проявлять нерешительность. Королева не должна была требовать от тебя соблюдения полной тайны. Она повела себя скорее как взбалмошный ребенок, чем как монарх.
— Это несправедливо! — Айви расправила плечи и вздернула подбородок. — Виктория — одинокая молодая женщина, окруженная мужчинами, многие из которых считают, что она виновата уже в том, что родилась женщиной. Ты понимаешь, как может повлиять на ее правление скандал? Она посвятила свою жизнь служению стране и в обмен хочет для себя лишь одного — выйти замуж за человека, которого любит. — Она гордо подняла голову, сразу став выше ростом. — Действия твоей сестры поставили под угрозу это желание. Мне жаль, что леди Гвендолин пропала. И я сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь тебе отыскать ее. Но я не могу позволить тебе уничтожить единственную мечту, которую Виктория оставила для себя.
Что-то особенное в тоне Айви помогло маркизу понять, что они говорят не только о королеве, но и о ней самой. Он понимал её мечты и разочарования, предполагал, что именно высокие стремления не позволили ей принять его предложение. Но он не имел возможности переделать общество, в котором они жили, не мог он и игнорировать реалии, как бы они ни влияли на королеву, его сестру или Айви.
— Королева сама подвергла опасности свою мечту, затеяв за спинами своих министров и советников любовную интрижку, — заявил он, исторгнув из уст Айви возмущенный вопль. — Точно так же необдуманные поступки моей сестры поставили под сомнение ее свободу и благополучие.
Айви прищурилась.
— Полагаю, теперь ты скажешь, что я подвергла опасности свое благополучие, уехав из дому в одиночестве и в мужской одежде?
— А разве нет?
Он мог бы сказать, что она подвергла опасности их обоих, упав в его объятия, но благоразумно промолчал. Она лишилась девственности, а он — всех преград, которые сам воздвиг вокруг себя после смерти Аурелии. Но все это уже нельзя было изменить.
— Чтоб вас разорвало, лорд Харроу!
Сарказм вернулся, подумал Саймон. Уже хорошо.
— Вы так и не поняли самого главного. Вы не поняли меня!
У Саймона застучало в висках.
— Что же я должен был понять?
— Люди далеко не всегда стараются избегать опасности. Мужчин учат подвергать себя опасности с детства, поэтому мальчишки заставляют своих коней перепрыгивать через ручьи и каменные ограды.
Айви подошла так близко, что аромат ее волос и кожи смешался с мужскими запахами шерстяной одежды и накрахмаленного воротничка, образовав столь причудливую соблазнительную смесь, что маркизу пришлось сделать над собой усилие, чтобы уследить за ходом ее мысли.
— Неужели тебе не приходило в голову, что Гвендолин имела веские основания сделать то, что сделала? И хотя ее действия, вне всяких сомнений, были неблагоразумными, они были вызваны отчаянием и непреодолимым чувством разочарования, вечными спутниками женщины.
Она ткнула пальцем маркиза в грудь, как будто он лично был ответственен за разочарования Гвендолин… и ее, Айви, Тоже.
Он взглянул на короткую записку, которую машинально сжимал в кулаке. Неужели исчезновение Гвен — его вина? Он всегда старался быть хорошим братом, хотя, конечно, за месяцы после смерти Аурелии отдалился от сестры. И все же знай он о ее чувствах к Колину, он не отнесся бы к их любви неодобрительно. Его сестра была совсем юной, поэтому он настоял бы на ухаживании в течение года, а после этого дал бы согласие на помолвку.
Но его держали в неведении. Сестра и якобы лучший друг предпочли тайком сбежать, наплевав на приличия и Гвендолин едва не оказалась обесчещенной. После такого и речи не могло быть о продолжении отношений между ними. Ни один ответственный старший брат не повел бы себя иначе, и Гвендолин не могла не понять, что он только ради ее блага определил ее к королеве.
— Неужели тебе не приходило в голову, — спокойно ответил он, — что поступать так, как лучше для других, не важно, сколь непопулярны твои действия, — это разочарование, с которым приходится мириться мужчине? Это тяжкий крест, который он вынужден нести. — Заметив растерянность на лице Айви, он добавил: — Может быть, ты задумаешься об этом?
Он повернулся и зашагал к двери. Но Айви поймала его за рукав и прошипела:
— Так как насчет властей? Ты пойдешь к ним, несмотря на требование королевы?
В коридоре послышались шаги, и Саймон зажал ей рот рукой.
Айви как раз думала, не укусить ли ей Саймона за палец, котла тоже услышала шаги.
Через пару секунд Саймон отпустил ее, а еще через секунду в дверях показался Бен Риверс.
— Саймон и, если я не ошибаюсь, мистер Айверс. А я думал, что голоса мне послышались.
— Я забыл у тебя в кабинете шляпу. Но смотри, что мы случайно обнаружили на полке в твоем шкафу! — С потемневшим лицом Саймон протянул Риверсу записку Гвендолин. — Бен, я еще раз спрашиваю: моя сестра была в последнее время у тебя или нет?
Риверс бросил хмурый взгляд на смятый листок.
— Я же сказал тебе, что даже не знал о ее отъезде из Лондона.
— Тогда как это попало сюда? — возвысил голос Саймон.
— Понятия не имею. — Декан школы натурфилософии потер виски и убрал со лба угольно-черные пряди волос. — Я в таком же недоумении, как и ты. Возможно, она приходила, когда меня не было в кабинете…
— И спрятала неоконченное письмо в твоих книгах?
— Я не могу объяснить, что она здесь делала и с какой целью.
— Постойте! — воскликнула Айви и подбежала к полке, на которой нашла записку. — Письмо лежало вот здесь, задвинутое к задней стенке. Очевидно, леди Гвендолин хотела оставить лорду Харроу послание. Возможно, она не смогла или не успела облечь в слова все, что хотела сказать брату, и вместо этого оставила знак?
— Знак чего? — в один голос спросили озадаченные мужчины.
— Куда она собирается направиться.
Несмотря на их неприкрытый скептицизм, она начала вслух читать названия книг, на которых лежало письмо. Не дождавшись реакции, она стала называть фамилии авторов, большинство которых были ей знакомы.
— Карлайл, Фарадей, Гальвани, Гранвилл, Герике…
— Подожди. — Саймон подвинулся к ней. — Ты сказал Гранвилл? Алистэр Гранвилл?
Айви склонила голову набок, чтобы было удобнее читать.
— Да, Алистэр Гранвилл. Вот эта книга.
Саймон взял с полки толстую книгу и прочитал:
— «Диамагнетизм и перпендикулярные силы земных магнитных полей». — Раскрыв книгу, он пробежал глазами первые страницы. — В общем-то это в духе Гвен — оставлять таинственные ключи, касающиеся ее намерений. — Он вопросительно взглянул на декана. — Неужели моя сестра таким образом сообщила, что направляется в Уиндгейт-Прайори?
