что вы были уволены с фабрики, и хочет вам помочь. Не отказывайтесь, пожалуйста. Я отвезу вас туда на машине.
«Выходит, этот негодяй еще и скрывал, что он женат!» — возмутилась про себя Эулалия и на сей раз ответила согласием.
Привезли ее, однако, не на фабрику, а в роскошный особняк, где в просторной, изысканно обставленной гостиной Эулалию уже ждала сеньора Силвия.
Это была молодая красивая женщина, которая, как оказалось, могла передвигаться только с помощью инвалидной коляски. После короткого приветствия она спросила, удалось ли Эулалии найти работу, и, получив отрицательный ответ, задала следующий вопрос:
— У вас была связь с моим мужем?
Эулалия вспыхнула, расценив это как оскорбление.
— Нет. Он уволил меня и моего отца!
— Да вы не обижайтесь, — доброжелательно улыбнулась Силвия. — Мне хорошо известны методы сеньора Умберту. Он предлагал вам спать с ним?
Эулалия на сей раз попросту смутилась, но ответила с достоинством:
— Я отказала ему!
— Жаль. Я бы выплатила вам компенсацию, как многим другим женщинам, на которых обращал внимание мой муж, — огорошила ее Силвия. — Я вынуждена с этим мириться, потому что, как видите, прикована к инвалидной коляске.
— А девушки на фабрике и не знают, что сеньор Умберту женат, — простодушно сказала Эулалия, посочувствовав этой несчастной женщине.
— Те, кому приходилось встречаться со мной по столь пикантному поводу, знают, что я его жена и владелица фабрики, — возразила Силвия. — Скажите, вы хотели бы снова получить здесь работу?
— Я думаю, это невозможно после того, что случилось.
— А если я попробую все уладить?
— Конечно, мне очень нужна работа, — не стала скрывать Эулалия, — но на прежних условиях это невозможно, да и сеньор Умберту не захочет взять меня обратно: он считает, что я его оскорбила своим отказом.
— А я все же попытаюсь найти для вас место на фабрике, — пообещала Силвия.
После ухода Эулалии помощник Силвии сказал ей:
— Похоже, у нее действительно ничего не было с вашим мужем.
— Да, я ей тоже поверила. Но в кого же он влюблен теперь? Это остается загадкой, — задумчиво произнесла Силвия.
А тем временем Умберту, сидя у Мадалены, горевал по поводу того, что Нина отказалась взять ключи от его квартиры.
— Ее можно понять, — говорил он. — Я сам виноват, обидел ее своим откровенным предложением. Но я просто не знал, как себя вести с ней, она меня ослепила! И теперь я пытаюсь исправить ошибку, но по- прежнему не могу найти верного подхода к Нине. Она видит во мне только бывшего хозяина и не может относиться ко мне как к мужчине, который ее любит. Но я все же надеюсь, что со временем это пройдет. А вы как думаете?
— Трудно сказать, почему вы сразу не пришлись ей по сердцу, — уклончиво ответила Мадалена. — А теперь, когда Нина знает, что вы женаты, ей тем более сложно принять ваши ухаживания. Скажите, если вы так любите Нину и так несчастливы в браке, то почему бы вам не развестись с вашей женой?
— Я думал об этом, — ответил он, несколько обнадежив Мадалену. — Мне очень не хватает настоящей семьи, детей… Вот если бы Нина согласилась…
— А вы скажите ей об этом прямо, — посоветовала Мадалена. — Может, она и переменит к вам свое отношение.
— Я постараюсь в следующий раз приехать вечером, чтобы застать ее дома, — сказал Умберту, с благодарностью глядя на Мадалену.
Домой он в тот день приехал пораньше, и Силвия спросила его насмешливо:
— Ты сегодня решил поужинать со мной? У тебя не нашлось другой компании?
— А ты сегодня расположена к шуткам, я рад этому, — ушел от прямого ответа Умберту. — Есть причины для хорошего настроения? Доктор нашел у тебя изменения к лучшему?
— Нет, доктор не приезжал. Зато я сегодня впервые беседовала с человеком, который у меня ничего не попросил.
— И кто же это был? — удивился Умберту.
— Эулалия, твоя бывшая работница.
— Не помню такой. А как она сюда попала?
— Я сама ее пригласила. И не надо прикидываться, Умберту. Мне известно, за что ты уволил эту девушку и ее отца. Ты должен восстановить их на работе. Это мой приказ.
— Нет, я не стану этого делать, — уперся он.
— Почему? Не хочешь оказаться в ситуации, когда видит око, да зуб неймет? Эулалия тебе очень нравится, да?
— Нет. Мне наплевать на эту Эулалию! — рассердился Умберту. — Я о ней уже давно забыл.
— А в чем же дело? Почему ты отказываешься восстановить справедливость? Уязвленное самолюбие не позволяет?
— Самолюбие тут ни при чем, — раздраженно ответил Умберту. — Просто сейчас не то время, чтобы открывать новые рабочие места. Дела на фабрике идут плохо. Во время революции мы понесли большие убытки. Поэтому не надо вмешиваться, чтобы не стало еще хуже!
— А что может быть хуже того, что уже давно случилось? — грустно промолвила Силвия.
Не понимая, что она имеет в виду, Умберту принялся возражать ей:
— Ничего страшного не случилось. Мы пострадали гораздо меньше других производителей, так что у нас есть шанс. В скором времени все поправить.
— Я говорила не о фабрике, — пояснила Силвия, — а о той аварии, когда ты меня чуть не убил.
— Но я же не хотел этого, и ты, слава богу, жива!
— А зачем мне эта жизнь, если я потеряла тебя?
— Нет, я с тобой, перестань, — принялся успокаивать ее Умберту.
— Надолго ли? — недоверчиво покачала она головой.
— Навсегда! — заверил он Силвию, крепко обнимая ее и целуя в губы.
Мадалена с нетерпением ждала возвращения дочери, чтобы сообщить ей о серьезных намерениях Умберту, а Нина тем временем была в гостях у Эулалии, которая рассказывала ей о своей поездке к Силвии:
— Видимо, она очень любит этого мерзавца, иначе бы не терпела его рядом с собой. Она же владелица фабрики, ей ничего не стоило выгнать его!
— Откуда ты знаешь, что фабрика принадлежит ей, а не ему? — спросила Нина.
— Она сама это сказала. И знаешь, что я думаю? — язвительно усмехнулась Эулалия. — Что сеньор Умберту всего-навсего ее служащий!
— Вот огорчится моя мама, когда я ей об этом скажу! — тоже усмехнулась Нина. — Может, перестанет привечать его и меня не будет подталкивать к нему, если он не так богат, как ей представлялось. Знаешь, она меня уже замучила с этим Умберту! А тебя он не преследует?
— Нет. Я ему была нужна только для постели, а тебя он, похоже, и вправду любит, — заключила Эулалия, к большому неудовольствию подруги.
— И ты туда же? — огорчилась Нина. — Да он же хочет получить от меня то же, что и от тебя, неужели не ясно? Он пытается купить меня, как продажную девку! О какой любви тут может идти речь? Вот Жозе Мануэл любит меня по-настоящему, я в этом уверена. Он даже снял комнату в нашем пансионе, чтобы видеть меня каждый день.
— А ты его любишь? — спросила Эулалия.
— Не знаю, — пожала плечами Нина. — Жозе Мануэл мне нравится. Приятный, открытый парень. Но я вынуждена сдерживать его пыл, потому что он сумасшедший! Говорит, что влюбился в меня с первого
