поспешно свернул свое выступление.
— Пойдемте, я провожу вас домой, — сказал он Нине, бережно поддерживая ее под руку.
Она согласно кивнула головой, и они вместе вышли из магазина.
По дороге Тони подробно рассказал ей о дяде, о том, что Джузеппе часто вспоминал жену и дочь, не теряя надежды на встречу с ними.
— Даже перед самой смертью он говорил о тебе, Нина, и хотел, чтобы я разыскал тебя в Бразилии.
— Ну вот ты и выполнил его пожелание, — печально произнесла она.
— Нет, это не я, а ты меня нашла, — справедливости ради заметил Тони.
— Тебя нашла моя мама, — уточнила Нина. — Сердце подсказало ей дорогу к тебе. Не представляю, что с ней будет, когда она узнает о смерти отца.
Опасения Нины были не напрасными: сердце Мадалены в этот раз отозвалось острой, нестерпимой болью, которую удалось погасить лишь с помощью лекарств.
Когда Мадалена понемногу стала приходить в себя, Тони специально для нее повторил все то же, о чем недавно рассказывал Нине.
— Дядя умер от туберкулеза, которым он заболел еще в тюрьме, — в частности, сказал он, и Мадалену, до той поры молча плакавшую, прорвало:
— Вот чем все кончилось! Он хотел изменить мир, а в итоге всю жизнь провел в тюрьмах, не нажил ни кола, ни двора, даже семью свою потерял и умер от туберкулеза! И что же осталось от его благих намерений?
— А я все равно горжусь моим отцом! — гордо вскинула голову Нина.
— Потому что твоя голова тоже забита этими дурацкими идеями, — упрекнула ее Мадалена и спросила у Тони: — Может, он хоть перед смертью понял, что зря потратил свою жизнь?
— Нет, дядя разочаровался только в анархизме, а коммунистические идеи ему были по-прежнему дороги, — честно ответил Тони. — Правда, мне он советовал держаться подальше от политики. Говорил, что жизнь удается только тем, кто много трудится.
— Значит, он так ничего и не понял, — печально констатировала Мадалена. — Я вот с детства тружусь без продыху, а разве мою жизнь можно назвать удавшейся? Так и помру в нищете!
— Так отец как раз и боролся за то, чтобы трудящиеся не жили в нищете! — вступила с ней в спор Нина, однако Мадалене вновь стало плохо, и словесная схватка матери с дочерью на этом прекратилась.
Когда Нина вышла во двор вместе с Тони, чтобы проводить его до ворот, их увидел Жозе Мануэл и решил, что этот молодой красавец и есть сеньор Умберту. «Кажется, она уже сделала выбор, и отнюдь не в мою пользу, — с горечью подумал Жозе Мануэл. — Вон как они мило воркуют и нежно смотрят друг на друга!»
К нему подошел озадаченный Мариу.
— Кто бы это мог быть? Я вижу его в первый раз, — обратился он к Жозе Мануэлу.
— А разве это не фабрикант? — в свою очередь спросил тот.
— Нет, — ответил Мариу. — Фабрикант — обычный мужчина, а этот прямо-таки красавчик! Если ты и дальше будешь только любоваться Ниной со стороны, он запросто уведет ее у тебя из-под носа.
— Нет, я этого не допущу! — встрепенулся Жозе Мануэл и помчался навстречу Нине, которая уже проводила Тони и возвращалась домой.
Увидев Жозе Мануэла, она приветливо улыбнулась ему:
— Здравствуй, как хорошо, что я тебя встретила! Знаешь, у меня сегодня произошло такое событие… И радость, и горе одновременно… Я нашла своего двоюродного брата, но потеряла навсегда отца…
А Тони, едва переступив порог своего дома, поспешил поделиться радостной новостью с Камилой:
— Представь, сегодня произошло чудо! Меня отыскала моя двоюродная сестра Нина!
— Так это с ней ты где-то пропадал допоздна? — грозно спросила Камилия, не разделяя его радости.
— Да, я был у нее дома…
— Даже так? — возмутилась Камилия. — А мы тут уже не знали, что и думать. Ужин стынет на столе, а ты развлекаешься с некой Ниной!..
— Да это же моя сестра. Ты что, ничего не поняла?
— Я все про тебя поняла! Тебе лишь бы уйти из дома!
— Ну как ты можешь такое говорить? — огорчился Тони. — Я же тебе давно рассказывал, что у моего дяди Джузеппе здесь остались дочь и жена, что я хотел их найти, но не знал адреса… А сегодня случай помог мне встретиться с Ниной и доной Мадаленой.
— Она молодая? Красивая? — кипя от злости, спросила Камилия.
— Кто? Дона Мадалена? — не понял Тони. — Вероятно, в молодости она была привлекательной, если дядя Джузеппе в нее влюбился.
— Да при чем тут дядя Джузеппе, при чем тут его любовь? — рассердилась Камилия. — Ты мне зубы не заговаривай! Я спрашиваю про Нину! Какая она?
Тони расплылся в улыбке:
— Должен сказать, что мне очень повезло с сестрой. Она молодая, как ты, и такая же красивая, как ты!
Камилия буквально затряслась от негодования:
— Да как ты посмел сравнивать меня с этой…
Она осеклась, не решаясь все-таки оскорблять родственницу мужа.
А Тони произнес с обидой:
— Но ты же ее не видела, она и в самом деле очень красивая.
— Не видела и видеть не желаю! — отрезала Камилия. — А ты, конечно, мечтаешь встретиться с ней снова?
— Ну а как же иначе? — недоуменно спросил Тони. — Ты пойми, я нашел родственников здесь, в Бразилии, на чужбине. Это же такое счастье!
— А я думала, что твои родственники — это я и мои родители! Выходит, это не так? Твоя жена — чужой для тебя человек? Что ж, можешь идти к своей родне, удерживать тебя не стану!
Выпалив это, Камилия забилась в истерических рыданиях, и Тони пришлось долго ее успокаивать, прежде чем она вновь посмотрела на него с прежней благосклонностью.
Так радость встречи с Ниной и Мадаленой была омрачена для Тони грандиозным семейным скандалом.
Глава 28
На следующий день после свадьбы брата Беатриса стала собираться домой.
— Я переживаю за маму, ей сейчас тоже нелегко, — сказала она в свое оправдание.
Маурисиу промолчал, и это означало, что он не возражает против решения сестры, а Катэрина принялась удерживать Беатрису:
— Но она же сама отказалась от вас! А сейчас, после нашей свадьбы, она еще больше злится…
— А ты помолчи! — одернула ее Констанция. — Молода еще рассуждать о том, что на самом деле может твориться в душе этой женщины. Беатриса права: мать всегда остается матерью, как бы она ни злилась на своих детей.
Получив неожиданную поддержку со стороны Констанции, Беатриса еще больше утвердилась в своем решении и стала прощаться.
— Я помогу вам донести вещи, учительница! — вызвался Марселло.
Беатриса не отказалась от его помощи. Они дружно зашагали по направлению к кофейной роще, и там, в прохладной тени деревьев, Беатриса вспомнила, как утешал ее Марселло вчера во время
