мотора, оглянулась и увидела автомобиль. Никаких сомнений у нее не было — их догонял Джулиано.
— Беги, Мария, беги! — крикнула она.
Мария оглянулась и, бросив чемодан, понеслась стрелой по дороге. Но разве может соревноваться человек с железным конем? Очень скоро автомобиль заурчал у нее за спиной. Она свернула с дороги и побежала прямо по полю. Джулиано выскочил из автомобиля и кинулся вслед за дочерью. Луиза стояла на обочине и молилась за внучку. Джулиано скоро догнал Марию, схватил за руку и в ярости потащил обратно. Луиза смотрела, как он впихнул рыдающую внучку в машину, и не двигалась. Джулиано захлопнул дверцу и завел мотор. Тещу он брать с собой не собирался.
— Возьми с нами бабушку! Возьми! — еще громче зарыдала Мария.
Джулиано сумрачно взглянул на нее, остановил автомобиль и распахнул дверцу.
Луиза не сдвинулась с места.
— Вы сделали свой выбор, — сказал Джулиано и уехал. Скорбная фигура в черном осталась стоять на дороге. Захлебывающуюся в рыданиях Марию автомобиль увозил все дальше и дальше.
Глава 6
Тони проснулся от громких голосов. Поднял голову и увидел внизу с любопытством смотрящих на него негров. Он протянул руки за брюками, но их не оказалось. Громкий хохот подхлестнул его.
— Отдайте мою одежду! — закричал он, но те только хохотали.
Ярость и отчаяние захлестнули его, он спрыгнул вниз и стал гоняться за обидчиками, а негры, хохоча, перекидывали его одежду.
Тони остановился, на глазах у него выступили слезы.
— А я-то океан переплыл! К вам сюда, в Бразилию, стремился! Первые бразильцы, которых вижу, — это вы! И вот вы, оказывается, какие!
Негры примолкли. Самый старший из них скомандовал:
— А ну-ка, ребята, верните ему одежду! И деньги, которые сохли, тоже! А ты, паренек, расскажи нам все поподробнее.
Одевшись, Тони рассказал свою историю. Матирос, так звали немолодого негра, проникся сочувствием к зеленому пареньку. Тони попросил:
— А можно я поработаю с вами? Негры захохотали.
— А у тебя есть для нас работа? — наперебой стали спрашивать они. — Работа сейчас на вес золота. Мы все ее ищем. Корабли не приходят, разгружать нечего.
Глаза Тони широко открылись; неужели? Неужели и тут плохо с работой? На его лице было написано такое недоумение и такое детское огорчение, что пожилой негр невольно улыбнулся. Ему нравился этот паренек, отважно пустившийся вплавь по житейскому морю. Он пригласил его к себе, зная, что жена не откажет в гостеприимстве. Люди должны помогать друг другу, иначе им не выжить.
— Тебе нужно отправиться в большой город. Поезжай в Сан-Паулу. В больших городах всегда есть работа. А это всего лишь порт, в хорошие времена тут тоже можно прокормиться, но сейчас времена плохие, — говорил Матирос, глядя, как Тони понемногу откусывает от куска хлеба, боясь положить себе на тарелку лишнюю ложку каши.
У Ноэми, жены Матироса, славный итальянец тоже вызвал только сочувствие. Она не сердилась на мужа за то, что тот привел к ним в дом лишний рот. Наоборот, перестирала Тони одежду, пожалев, что нечего дать на смену: рубашка Матироса болталась на нем, как на вешалке. Матирос поменял высохшие итальянские лиры на португальские и купил Тони билет до Сан-Паулу.
— Ты даже сможешь купить себе какой-нибудь еды, — сказал он, вручая Тони билет и сдачу.
У Тони словно крылья выросли за спиной. В поезд он сел с улыбкой до ушей и ощущением необыкновенной удачи. Все ему вокруг нравилось, все вызывало интерес. Ему хотелось задать миллион вопросов обо всем, что видел вокруг, он хотел разузнать побольше и про Сан-Паулу. Что там его ждет, в этом большом городе? Рядом с ним у окна стояла хорошенькая девушка, Тони улыбнулся и назвал свое имя.
— Позвольте с вами познакомиться, — сказал он, — просто так, чтобы нам не скучать дорогой.
Девушка охотно назвала свое имя, ее звали Эулалия. Родители ее были испанцами, но они уже давно приехали в Бразилию, Эулалия родилась в Сан-Паулу. Всю дорогу они болтали, рассказывая каждый о себе. Больше рассказывал Тони, поскольку у него уже появилось чувство, которое Джузеппе называл «ностальгией». Рассказал он Эулалии, настоящей красавицей, и о своей Марии, ожидающей его в Чивите.
Надо сказать, это сообщение огорчило девушку, потому что красивый вежливый итальянец с бархатным взглядом и ласковым голосом сразу ей понравился. Но вместе с тем она лишний раз поняла, что имеет дело с порядочным человеком, который и в самом деле нуждается в помощи, а не пытается обольстить по дороге девушку.
Когда они добрались до Сан-Паулу, был уже вечер, и Эулалия попросила Тони проводить ее, на что он согласился с удовольствием, потому что идти ему было некуда. Если сказать честно, то Сан-Паулу ошеломил его своей величиной. По сравнению с Чивитой и даже Неаполем, который он и рассмотреть не успел, этот город казался целой страной, и Тони чувствовал себя в нем несколько неуютно. Эулалия жила не так уж далеко от вокзала. Прощаясь у дверей, она предложила:
— Пойдем к нам, я все объясню своим родителям, они у меня очень добрые люди.
— Вы тоже очень добры, сеньорина, — ответил Тони. — Но я не могу принять вашего любезного предложения. Не хочу отягощать своими проблемами ваших близких.
— Но ведь идти-то вам некуда, Тони! — воскликнула девушка. — Переночуете у нас, а завтра отправитесь искать работу. Может быть, мой отец вам что-нибудь подскажет.
Поколебавшись, Тони согласился: он не собирался быть в этом доме нахлебником, а получить совет от местного жителя было просто необходимо.
Несколько минут ожидания в гостиной, пока Эулалия говорила со своими родителями, показались Тони томительными часами. Дон Маноло и дона Соледад вышли в гостиную с напряженными лицами, они не знали, что и подумать о просьбе дочери приютить незнакомца, — такого у них в доме не водилось. Но симпатичный юноша сумел и их расположить к себе. Им показалось совершенно естественным помочь этому славному молодому человеку. Хотя Соледад сразу же подумала, что Эулалия неспроста так расположилась к этому красавчику и нужно смотреть за ними в оба.
Но как бы там ни было, Тони, вместо того чтобы спать под открытым небом на улице, спал в небольшой чистенькой комнатке на удобной кровати. А на другой день дона Соледад села за машинку и перешила старые брюки и жилет своего мужа для гостя.
— Чтобы искать работу, — сказала она, — нужно иметь приличный вид.
Маноло, к сожалению, не мог помочь Тони даже советом: за те дни, что Эулалия гостила у тетушки в Сантосе, он лишился работы.
— Я проработал сорок лет, прекрасный специалист, и оказался никому не нужен!..
Он был в таком угнетенном состоянии, что не мог даже говорить об этом.
И вот Маноло с Тони принялись искать работу, но возвращались вечером домой с одним и тем же результатом — работы не было.
Тони уже немного освоился в городе и бродил по нему с большим удовольствием. Ему нравился шум трамваев, обилие магазинов, веселая толпа на тротуарах. Он забредал и в богатые кварталы, где за изгородью среди цветов белели красивые виллы, и все прикидывал, а нет ли для него какой-нибудь работы? Придумывал, что бы он мог тут делать. Мария стояла у него перед глазами, он хотел как можно быстрее начать работать, зарабатывать… О том, чтобы разбогатеть, пока не было и речи… Тони возвращался усталый, разбитый, но с непоколебимой уверенностью, что завтра он все-таки найдет работу и оставит гостеприимный кров, который в любой момент мог стать не гостеприимным. Тони был чутким человеком, он прекрасно улавливал растущее недовольство своих хозяев.
Маноло был недоволен тем, что у них в доме появился лишний рот, Соледад беспокоило то, что
