опускающегося лифта. Больше я не спал. Было без пяти минут четыре.
Утром на пути в редакцию я посмотрел на зеркало заднего обзора. Но позади ехало столько машин, что я так и не определил, какая же следует за мной. Мысль о том, что за мной наблюдают, была неприятна. Я решил, что, как только разберу почту, оставлю редакцию на Джин, поеду в банк и заберу пленку. При некоторой удаче к полудню я все же узнаю, кто же заснят на второй пленке. Но все вышло иначе.
Придя в редакцию, я увидел Джули, которая уже усердно стучала на своей машинке. Она обернулась:
– Доброе утро, мистер Менсон. Звонила Джин. Она сказала, что заболела.
Я застыл, словно окаменев:
– Она не придет?
– Конечно, мистер Менсон. Она лежит. Ей нехорошо после того, как вчера вечером она съела устриц.
– Она всерьез разболелась?
Джули кивнула:
– По-моему, да, но она говорит, что скоро поправится.
Я понял, что при этих обстоятельствах не смогу уйти из редакции раньше шести. Если позвонит Чендлер и нас двоих не окажется на месте, могут возникнуть неприятности.
– Я пока распечатаю письма, и если для вас нужно что-то напечатать, здесь мисс Шелли из бюро Чендлера.
– Спасибо, Джули.
Время до обеда казалось мне бесконечным, но я хорошо сделал, что не пошел в банк во время обеда, так как в начале двенадцатого позвонил Чендлер. Сказал, что нам пора приниматься за сенатора Глинского. Его обрадовало известие, что Макс Берри уже занимается им.
Джули принесла мне сандвичи. Я попросил переключить линию на себя и отпустил ее пообедать. Через десять минут после ухода Джули зазвонил телефон. Я услышал в трубке щелчки, когда кто-то бросал в автомат монетки. Раздался тихий голос Бреннера:
– Менсон, за вами следят. Их двое, и они знают свое дело, так что глядите в оба.
– Опишите их, пожалуйста. Я догадался, что за мной следят, когда вы не позвонили мне вчера, но до сих пор не смог их распознать. Какая у них машина и как они выглядят?
– У них темно-синий «мустанг». Тейлор высокий, худой, волосы короткие, темные, ходит в спортивном пиджаке. О'Хара пониже, коренастый, рыжий, одет в темное, темно-синяя шляпа. Но я думаю, что вы их все равно не заметите, они мастера. – Он помолчал, потом спросил: – Ну что, видели пленку?
– Мне кажется, что с этим придется подождать до вечера.
– Ладно, тогда расскажете. Я не хочу, чтобы нас видели вместе. Надеюсь, вам ясно, как вы влипли? А я понадеялся на ваши слова относительно того, что этого пистолета давно нет.
– Я тоже так думал. Его выбросили в мусорный ящик. Должно быть, кто-то следил за тем, кто это сделал, и достал пистолет.
Бреннер хмыкнул:
– В общем, Голстейн за это уцепился. С завтрашнего дня ваш телефон будет прослушиваться, имейте в виду.
Я вздрогнул:
– А эта линия надежна?
– С ней они ничего не выкинут, боятся Чендлера.
– Вы думаете, меня могут арестовать?
– Пока нет, но Голстейн крепко за вас взялся, и надо постараться, чтобы он отвязался от вас. Посмотрите пленку, а я завтра позвоню примерно в это время. – Он дал отбой.
Я встал и, подойдя к окну, посмотрел на оживленную улицу. Мне понадобилось минут пять, чтобы найти Тейлора. Если бы Бреннер не описал его мне, он так и остался бы для меня одним из прохожих. Он стоял, прислонясь к фонарному столбу, и читал газету. Я поискал взглядом его партнера, но О'Хары нигде не было видно. Вероятно, он дежурил в холле. Зазвонил телефон, и я снова погрузился в редакционную работу. В третьем часу я позвонил Джин. Ее голос звучал словно издалека. Я сказал, что огорчен ее болезнью, и спросил о самочувствии.
– Мне уже лучше, но клянусь до самой смерти не смотреть на устриц. Как там дела?
Я рассказал, как Джули все организовала.
– Вы в настроении принимать посетителей? – спросил я. – Мне можно зайти часов в шесть?
– Спасибо, вы очень добры, но мой желудок еще не в состоянии принимать посетителей.
Я был разочарован.
– Что ж, можно понять. – Помолчав, я все же спросил: – Джин, вы помните, как выбрасывали кое-что на помойку?
– Да.
– Видимо, за вами кто-то следил и нашел эту вещь.
Было слышно, как у нее перехватило дыхание.
– Не сейчас, эта линяя идет через коммутатор, увидимся завтра.
Я еще некоторое время тупо сидел и смотрел на телефон, прежде чем положить трубку. Тут постучали, и в дверь влетел Макс Берри. До шести часов мы разбирали материалы о сенаторе Глинском, где-то добытые Максом. Там были фантастические вещи, и я признал, что Макс действительно отличился. Он радостно ухмыльнулся и заявил, что немедленно садится и будет сам писать статью.
Из-за того что я так много времени провел с Максом, у меня на столе осталась груда недоделанной работы. Я усердно трудился, когда в кабинет ко мне заглянула Джули и спросила, можно ли ей идти домой. Я посмотрел на часы и увидел, что уже половина седьмого.
– Конечно, идите. Я говорил с Джин, она хочет завтра выйти. И спасибо вам за то, что вы так хорошо все сегодня организовали.
Она радостно улыбнулась:
– Вы скоро закончите, мистер Менсон?
– Примерно через час. – Я встал и проводил ее до двери, чтобы запереть за ней. Потом вернулся к работе.
Закончил я после восьми и сразу позвонил Фреду Денмору.
– Вы случайно застали меня, Стив, я страшно тороплюсь. Жена затеяла какой-то дурацкий прием, и я обещал быть вовремя. Что у вас?
– Мне нужен проектор, Фреди.
– Договорились, утром я его пришлю.
– Он мне нужен сегодня же.
Он застонал:
– Ну хорошо, я оставлю его для вас…
– Мне также хотелось на полчасика воспользоваться вашей студией, – вставил я.
Денмор неплохо зарабатывал на нас и вряд ли в чем-то откажет.
– Ладно, ничего не поделаешь, позвоню Бетти, но она меня убьет.
– Может быть, вы оставите мне ключ? Я несколько задержусь, а так я могу спокойно прокрутить фильм, запереть все и снова вернуть вам ключ. Что вы на это скажете?
– Вы умеете обращаться с проектором?
– Думаю, да.
– Тогда ладно, не забудьте как следует запереть, тут у нас масса всякой дорогой аппаратуры, и я не хотел бы ее лишиться.
– Куда вы положите ключ?
– Над дверью. У меня есть запасной. Господи, я опаздываю уже на десять минут. – Он застонал и положил трубку.
Необходимо было как-нибудь отвязаться от этих копов, о которых меня предупредил Бреннер. Следовало хорошо обдумать задачу, но у меня впереди еще был целый вечер.
