прошли до Исфьорда, вернулись в поселок, а затем, около четырех, еще раз повторили свой маневр. След от полозьев этих машин прекрасно виден в свете подсиненных фар. Водителю «Тайги» остается лишь держаться в колее и не форсировать события.
Первый тоже особо пока не гнал лошадей. А их, лошадиных сил, под капотом «Кэта» ни много ни мало – сто семьдесят семь… Спокойно катил, следя за тем, чтобы стрелка спидометра держалась у отметки в тридцать километров. За кормой у него как привязанный держится «Поларис» с двумя коллегами и санями на сцепке.
На траверсе северо-восточного мыса, за которым лежат просторы Исфьорда, следующий по санной трассе с юга, от Баренцбурга, снегоход осветили – на лед косо лег луч переносного прожектора.
Но это все же был не корабельный, тем более не специализированный – для ПВО, к примеру – прожектор. Его мощности едва-едва хватило на то, чтобы высветить следующий в двухстах метрах от берега и находящийся уже в горловине «зеленой бухты» снегоход и управляющего им наездника…
На низком, вытянутом в этом месте, подобно языку, берегу норги устроили что-то вроде наблюдательного пункта. Или сторожевого, это смотря какую терминологию применять и смотря какие намерения у этих людей… На мысу, меж спускающихся к фьорду морен, на крохотном «пляже», установлены две палатки. Одна, по-видимому, для жилья, другая для техники, для двух скутеров… Ну а кто им, местным норгам, свальбардским резидентам, может запретить устраивать там или сям свой НП под видом туристического бивака? Да хоть и в открытую, как они сейчас поступают. Норвежцы делать это вправе, ровно так, кстати, как и россияне, когда речь идет о взятых в аренду земельных участках на Западном Шпицбергене или тех же русских поселках Баренцбург и Пирамида.
Этот их НП появился здесь – как прыщ на носу – утром второго марта. Норги не только закрыли для прохода и проезда большую часть архипелага, издав соответствующий документ от имени сиссельмана, но и взялись отслеживать все передвижения своих местных соседей. Чье присутствие на Свальбарде они вынуждены терпеть в силу наличия пока еще никем не отмененного «шпицбергенского трактата» – Парижского договора от 1920 года, определяющего международно-правовой статус «архипелага тысячи островов».
Водитель «Тайги» заложил вираж. Ага – среагировали молниеносно! Виктор, повернув голову вправо, увидел, как на заснеженный лед бухты с пологого в этом месте берега съехал скутер…
На несколько мгновений луч прожектора осветил и его. За рулем какой-то мужик в комбинезоне и шлеме. За плечом можно разглядеть ствол – у наездника карабин или ружье…
– Ну вот и ладненько! – пробормотал под нос Виктор. – Сейчас мы с тобой покатаемся чуток наперегонки!
Чуть выждав, когда к нему приблизится чужой снегоход, Виктор прибавил газу. Взвыл на предельных оборотах двигатель, скутер, огибая с севера мыс Зеленой бухты, вынесся на заснеженный простор Исфьорда… Полозья прекрасно держат на приглаженном ветром жестком снегу. Стрелка спидометра показывала теперь восемьдесят. Началась сильная тряска. По мере удаления от мыса заснеженная поверхность Исфьорда покрыта как будто небольшими волнами, она местами напоминает стиральную доску…
«Поларис» преследователя держится чуть позади и правее, ближе к берегу. Управляющий им норг не отстает, идя практически параллельным курсом. Они промчались на полной скорости километров шесть или семь на северо-восток. Затем водитель «Тайги», чуть сбросив обороты, описал широкую дугу… И лег на обратный курс.
Заметив второй скутер норгов с включенными фарами, спешивший в их сторону от мыса, Виктор про себя усмехнулся. Вот и хорошо, вот и прекрасно. Пока эти деятели гоняются за «Тайгой», пара скутеров со спецами спокойно, никем не замеченные, выскользнула из Зеленой бухты…
Виктор проехал между двумя скутерами норгов. Поприветствовал взмахом руки. Вновь прибавил газу.
Те тоже повернули: увязались следом. Одна их машина вскоре вернулась на временный НП. А второй снегоход сопровождал «Тайгу» почти до самого причала поселка Баренцбург…
Как и обещали норвежские метеорологи, ближе к полуночи снегопад усилился. Видимость соответственно ухудшилась. Прошло шесть часов с того момента, как они съехали на лед Зеленой бухты…
Водитель мощного маневренного «Кэта», следовавшего все время впереди, теперь постоянно сверялся с показаниями GPS-навигатора. Двигались они сейчас едва ли не с черепашьей скоростью… Отставание от первоначального графика составляет уже час с четвертью.
Подсиненные фары едва-едва пробивают снежную мглу, освещая небольшой участок струящегося под полозья чуть волнистого снежного полотнища… Иногда попадаются довольно высокие «заструги», или похожие на скульптуры наросты, или участки сильно сторошенного льда. И тогда приходится объезжать эти труднопроходимые даже для снегоходов класса deep snow участки, выбираться на ровную поверхность, где можно опять прибавить газу…
Примерно час назад они прошли одну из ключевых точек их ночного рейда – мыс Bohemanneset. Очертания самого полуострова в темноте и в снежных зарядах разглядеть так и не удалось, поскольку скутеры следовали ближе к середине Исфьорда… Кстати, именно на этом полуострове был открыт первый угольный раскоп. Промышленная добыча угля здесь осуществлялась с конца XIX века вплоть до 1922 года. Затем рудник был законсервирован, а шахтеров и горное имущество перевезли в Баренцбург. От тех времен остались три строения, нуждающиеся в ремонте. Участок, как и прежде, принадлежит тресту «Арктикуголь».
В одном из строений после того как стало известно о ЧП в окрестностях Нордфьорда – примерно в пятнадцати километрах от мыса, – на временной основе расположилась небольшая партия спасателей из Баренцбурга. Всего четверо их там сейчас. Наряду с норвежцами они участвовали в развернувшейся в этом районе с полудня второго марта, как и одном из соседних квадратов близ Биллефьорда, поисковой операции.
Одного из двух пропавших в этом районе двадцать седьмого февраля русских обнаружили местные поисковики. Двое волонтеров нашли человеческие останки, которые еще только предстоит идентифицировать при помощи генетической экспертизы. Останки норвежцы передали пятого числа русским коллегам, те перевезли их в Баренцбург. Второго русского, а именно, молодого ученого-гляциолога Антона Кривцова, ищут и по сию пору.
Неподалеку от бывшей шахты Бохеман, от этих заброшенных строений, норги – как проинформировал гэрэушников Виктор – поставили свой НП. То есть сделали ровно то же, что и в окрестностях поселков Баренцбург и Пирамида, где они выставили своих наблюдателей.
Почему местные власти, сами ли, или с подачи Осло, решились на то, чтобы закрыть большую часть архипелага и еще плюс к этому предприняли ряд довольно странных шагов, остается лишь догадываться. Но одно можно утверждать смело. Все эти действия, а некоторые из них носят не слишком-то дружественный и явно не партнерский характер, вызваны – или спровоцированы – теми двумя ЧП, в ходе которых погибли как минимум двое российских граждан, а еще двое числятся как без вести пропавшие…
Миновали мыс Bohemanneset на дистанции достаточной, чтобы наблюдатели, если они бодрствуют, не услышали звуки движков и не выслали моторизованного сторожа для проверки. Ненадолго остановились – плановый привал. Заправили свои агрегаты горючкой. Чуть размяли конечности, оправились. Выпили содержимое двух из четырех захваченных в дорогу термосов: в одном горячий бульон, в другом какао.
Затем вновь забрались на сиденья своих снегоходов.
В данный момент они находятся в горловине Нордфьорда. Им предстоит поочередно проверить три обустроенных на восточном берегу тайника.
У них имеются точные – до метра – координаты каждого из этих тайников. И есть при себе аппаратура, позволяющая быстро и надежно выйти на эти точки.
Водитель «Кэта» сбросил скорость. На фосфоресцирующем циферблате часов – 01.20 по местному. Они уже почти на месте…
Первая по счету точка находится неподалеку от мыса Kapp Thordsen. Это так называемый Первый лагерь. Несколько дальше, в десяти километрах на северо-восток, если ехать напрямик по льду, а не петлять вместе с береговыми извивами, в укромном местечке, в распадке, оборудован Второй лагерь. И еще
