– Мы с Ларсом и другими волонтерами вели поиски и в этом каньоне! Тщательно тут все осмотрели. И вот вдруг такая находка!.. Что скажешь?
– Скажу, что тебе пора ехать на материк, – процедил Андреас. – А то, я вижу, ты начинаешь тут тихо сходить с ума.
– Может, твой приятель Томас знает? Или твои эти… «экологи» могут подсказать?
– Что ты несешь, Ругстад?!
– Я вижу, ваши люди теперь караулят повсюду! Даже на «пляже» у мыса Kapp Thordsen выставили свой лагерь! Эдак скоро и нам, аборигенам, вы перекроете все пути-дорожки. Хотя и находитесь не на своей, а на нашей земле!
Хёугли протянул к девушке руки в крагах, как будто хотел приобнять ее – или придушить? – но между ними встал великан Торенсен.
– Полегче, Хёугли! Не видишь, тебе тут не рады!
Андреас криво усмехнулся.
– Вот как. Защитничка себе нашла, Мэрит? Ну и компания же у тебя: русские ублюдки и этот… неудачник, этот дикарь, который, кажется, даже ни разу бывал на материке!
– Не твое дело, Андреас Хёугли, с кем я дружу и с кем общаюсь! Ты мне не отец и не старший брат.
– Да, не отец, – каким-то странным тоном произнес Хёугли. – Ну, он-то тебя уже ничему не научит… Ладно, Ругстад, некогда мне, дела. Но мы с тобой еще поговорим. А тебя, – Хёугли посмотрел на Торенсена, – я в последний раз предупреждаю: держись подальше от Ругстад, иначе пожалеешь!
«Экологи», оседлав свои скутеры, вскоре покатили на выезд из каньона Герды. Ругстад, выждав несколько минут, забралась в седло снегохода. Хотя она ни о чем не просила Торенсена, тот тоже завел свой «Поларис» и поехал вслед за ней по проложенной по дну каньончика трассе.
Когда они вынеслись сначала в бухту, а затем, обогнув скалистый мысок, на простор Нордфьорда, сильный боковой ветер при минус двадцати стал ощущаться даже через многослойную термическую одежду и пуховики. К счастью, от устья каньона Герды до дачи Ругстад, расположенной на берегу соседней бухты, было рукой подать. Два «Полариса», свернув к берегу, легко преодолели невысокий пологий подъем.
И вот она – дача: двухэтажное строение, частично утопленное в вырубленную в скале нишу, глядит деревянным фасадом и закрытыми ставнями окнами на Нордфьорд. А рядом с домом, фактически примыкая к нему, расположено еще одно строение, поменьше размерами, сложенное, как это было принято у предков, у древних викингов, из камня.
Они слезли со снегоходов. Ларс легко, как хворостинку, убрал трехметровое бревно, подпирающее прочную, окованную металлическими полосами, деревянную дверь. Через нее можно попасть в каменную пристройку, которая служит также гаражом для скутеров, а уже оттуда, через запасной ход, собственно, пройти в дом.
– Ларс! – Ругстад была вынуждена напрягать голос, чтобы ее услышал Торенсен. – Похоже, начинается снежная буря?
– Ерунда! – крикнул викинг. – Ветер крепчает, но это еще не буря!.. Мэрит, я так понял, ты хочешь здесь остаться?
– Да. А ты, Ларс? Какие твои планы?
– Пока не знаю…
– Как же ты поедешь обратно в Лонгйир?
– Да не проблема. Я за тебя беспокоюсь.
– Вот что, Торенсен… Оставайся!
– Что? Не слышу… Говори громче!
– Оставайся, говорю!
– Остаться? Мне? Тут… с тобой?
– Если ты не против, конечно.
– Да я… Я… – Не зная, что сказать, викинг подхватил Ругстад под мышки и приподнял ее над бренной землей. – Я просто счастлив!
– Эй, эй… Торенсен! Поставь сначала на место меня, – смеясь, сказала Мэрит, – потом – оба скутера в гараж. Понял задачу?
– Это… Так это я мигом!
– Давай, действуй! А я пока пойду в дом: запущу дизель и разожгу дрова в камине.
К семи вечера боковой ветер усилился, по льду Исфьорда низом мела жесткой белой крупой поземка. Температура упала до минут двадцати. Видимость пока была более или менее нормальной (хотя уже заметно смеркалось). Противоположный – северный – берег фьорда все еще не просматривался.
Для Ильиной такая погода в принципе была не в диковинку. Мужики тоже держатся молодцами. Алексей, как и в прошедшие дни, освободил ее от поклажи, так что Светлана шла налегке. Учитывая, что около часа времени они потеряли в начале дня, двигались довольно быстрым темпом, сократив перекуры до минимума. Собственно, остановок было лишь две – по десять минут. На открытом пространстве фьорда укрыться негде, тут все продувается ветром. А потому, перекусив и попив какао из термоса, – тут же трогались в путь. Более длительная остановка при таких погодных условиях чревата гипотермией, или, говоря бытовым языком, – переохлаждением.
Еще в первые часы дневного перехода, до наступления полудня группа Ильиной отвернула от санной трассы. Поведение норгов, которые сновали по ней в обоих направлениях, действовало на нервы. Кому понравится, если его ни за что ни про что называют «убийцей», «ублюдком», «проклятым русским»? А именно такие крики неслись в их сторону от норгов, проезжающих по трассе мимо трех лыжников, волокущих за собой сани с поклажей….
Весь остаток дня они шли на север, в направлении мыса Kapp Thordsen, где планировалось изначально остановиться на ночевку. Санная трасса теперь была в километре на восток от них, снегоходы и упряжки то и дело сновали по ней, но группу русских наконец оставили в покое…
За день из намеченных двадцати восьми километров они прошли лишь треть – примерно девятнадцать. Работа была тяжелой, на износ. Вдобавок, около четырех пополудни повалил снег. Ильина выходила иногда вперед, чтобы тропить лыжню. Но все же большую часть времени в голове их небольшой группы шел Воронин. Этот сухощавый мужчина оказался на удивление сильным, выносливым человеком и прекрасным лыжником. Как, впрочем, и его друг Алексей. Трофимов не только волок на упряжи сани с большей частью поклажи, но и находил время, чтобы подбодрить своих спутников, в особенности Светлану.
Правее от них и чуть впереди в сумеречной дымке, иногда закрываемая из виду снежным зарядом, уже некоторое время была видна сложенная из ледяных и снежных блоков трехметровая пирамидка. Подобные сооружения – временные, конечно, пока льды фьорда не растают – обычное дело для этих мест. Такие пирамиды или конусы изо льда и снега призваны служить ориентирами для путников. Ведь в такую погоду, как нынче, иных ориентиров можно и не разглядеть. Впрочем, это скорее дань полярным традициям, поскольку большинство современных путешественников имеют при себе приборы для точной навигации и средства связи.
Ильина обошла сначала смахивающего на бурлака Алексея, затем нагнала идущего впереди бородача.
– Саныч, одну минуту! – крикнула она. – Стоп-движение!
Они остановились: некоторое время дожидались, когда к ним присоединится «бурлак».
– Друзья, надо посовещаться, – повысив голос, чтобы перекрыть посвист ветра, сказала Ильина. – Уже без нескольких минут восемь вечера. Видите, почти стемнело. И погода ухудшается. Надо принять решение по ночевке.
– Вы устали, королева? – Тимофеев повел плечами, чтобы размять затекшую спину. – Садитесь в сани, я вас с ветерком прокачу.
– Не говорите глупостей! – срывая голос, крикнула Ильина. – С «ветерком» у нас проблема. Как бы буря не разыгралась!!
– Да, действительно, – подал реплику Воронин, у которого вся маска, кроме очков, и борода превратились в сплошной заиндевелый ком. – Мы так и до полуночи до мыса не доберемся.
– А я о чем говорю! Мы за последний час прошли всего полтора километра!
– Что вы предлагаете, Светлана? Поставить палатку прямо здесь, на льду?
