человека. Им были выделены транспорт, средства связи и спецоборудование, позволяющее вести как открытую, так и скрытую видео и фотосъемку. Всего они успели сделать четыре выезда по двум адресам: одному в Москве и другому в Балашихинском районе. Соответственно, офис фонда «Новая стратегическая безопасность» и подмосковный филиал НПК «Новые индустриальные технологии»… Вот почему, кстати, сведения, почерпнутые им из «шпаргалки» Даниловой, заставили его в какой-то степени насторожиться. Причем, ставил задачу каждый раз не Первушин, а именно его нынешний собеседник.
Тогда они старались «писать» всех, кто подъезжал к данным объектам либо выезжал с их территории. Валере это все как-то не нравилось… Во-первых, его и других оперативников явно использовали не по их профилю, не по их прямому назначению. Во-вторых, и это главное, все выглядело так, как будто кто-то из милицейского руководства, используя таких, как Швец, в качестве слепого орудия, пытался решать какие-то свои «вопросы»… Преследовал какие-то частные интересы, пользуясь при этом ресурсами госслужбы в таком мощном ведомстве, как МВД. Была ли это попытка банального передела собственности с участием мощной милицейской «крыши» или за всем этим стояло что-то другое, Швец так и не успел разобраться: в ту пору случился теракт с захватом мюзикла «Норд-Ост»… Ну и он, Швец, под шумок сумел перебраться обратно к Федорцову, благо в родном отделе ему оказались рады, да и сам он ощущал себя здесь более комфортно и вольготно, нежели в министерском главке, на глазах у большого начальства…
– Почему ушел из главка? – переспросил Швец. – Сугубо по семейным причинам. Развод… то-се. Да и ребята усиленно звали обратно.
Новый начальник хотел его о чем-то спросить, но в этот момент зазвонил внутренний телефон.
Полковник снял трубку.
– Василий Андреич?. Да, мы на месте… Хорошо, я вас жду.
Буквально через минуту в кабинете появился Первушин. Посмотрев как-то странно на рыжего опера, он указал своим желтым прокуренным пальцем на дверь:
– Выйди-ка пока в коридор, Швец!
Когда рыжий опер покинул кабинет, Первушин, привычно щуря правый глаз, сказал:
– Не все так просто с этим товарищем…
– А что с ним не так? – насторожился мужчина в штатском.
– Я только что с его начальником общался, с Федорцовым. Попросил его еще раз поподробнее аттестовать этого Швеца. Сам понимаешь, одно дело, если мы его берем к себе рядовым опером… тогда один уровень требований к нему. И совсем другое дело, если решим, как и планировали, доверить ему одну из двух бригад разыскников. Ну так вот… Стал я о нем расспрашивать Федорцова, и тут вдруг выяснилось… Нет, ты не поверишь… Выяснилось, что Швец в последнее время занимается розыском Игоря Глебова.
Брови полковника поползли вверх.
– Что… того самого?
– Федорцов сам пока мало что об этом знает, – нервно зажевав в зубах фильтр, сказал Первушин. – Говорит, что только сегодня Швец доложил ему об этом, да и то пока в общих чертах.
– Вон оно как, – задумчиво сказал мужчина в штатском. – Федорцов ведь не в курсе наших дел… Извини, я тебя перебил.
– Похоже, что речь идет о том самом Игоре Глебове…
– Гм… Мы пытались уже дергать за эту ниточку, но у нас ничего не вышло. А что, кто-то из родственников Глебова инициировал его розыск?
– Не будем гадать на кофейной гуще. – Первушин красноречиво посмотрел на дверь, за которой дожидался своей участи рыжеволосый опер. – На всякий случай я попросил Федорцова задержаться в главке… А сейчас мы попросим капитана Швеца ответить на наши вопросы.
…Беседа, более походившая на допрос с пристрастием, продолжалась вот уже два с лишним часа. У Швеца изъяли две кассеты аудиозаписи его последнего свидания с Машей Даниловой – он взял их с собой, потому что думал передать для прослушивания своему начальнику Федорцову. И заставили его рассказать всю эту историю, начиная со звонка однокашника Славы Полухина.
Швец не стал ничего утаивать. Он и так понаделал массу глупостей. В принципе, Валера и сейчас не чувствовал за собой большой вины. Он не срубил на этой Даниловой бабок, – хотя мог – и не выдал ей абсолютно никакой информации: ни частного порядка, ни служебной. Просто несколько увлекся самодеятельностью и слишком поздно поставил начальство, то есть Федорцова в данном случае, в известность обо всей этой довольно подозрительной истории. Ну что ж. Пусть теперь старшие товарищи решают, как с ним быть: оставить в силе свое решение о переводе Швеца в некий спецотдел, а это явное повышение, либо вернуть его обратно Федорцову… А то и вовсе дать по шапке, хорошим пинком выбросив его из органов.
«Старшие товарищи», к его немалому удивлению, очень и очень заинтересовались историей, которую им поведал Швец. Если не считать эпизода с Мироновым и сведений, полученных муровцем в результате полулюбительской слежки, единственное, что он опустил в своем рассказе, была его утренняя попытка воспользоваться для доступа к нужной ему информации продвинутой пиратской базой данных. Если бы Валера поведал им о том, где, в каком месте, засветились Маша Данилова и остальная гоп-компания, то они, наверное, заинтересовались бы еще сильнее. Но Валера не хотел припутывать сюда муровца Виктора, который оказал ему дружескую услугу, а потому закончил «исповедь» рассказом о том эпизоде, как он посетил Машу в ее съемной квартире.
По ходу их беседы мужчина в штатском подключил свой ноутбук. Какое-то время колдовал над ним, не очень умело щелкая пальцами по клавишам, затем развернул, давая возможность остальным двум взглянуть на компьютерное изображение женского лица.
– Что скажете, Швец? – спросил он, тщательно маскируя нетерпение.
Валера прикипел глазами к фотоснимку, занимавшему почти весь экран лэптопа.
– Да, это она, – наконец вынес он свой вердикт. – Здесь она, правда, блондинка…
– Вы уверены?
– Да, абсолютно, – еще чуток подумав, сказал Швец. – Не знаю, есть ли у нее старшая сестра, похожая
