неприятном инциденте с Питером.
Ровно в два Пэтси стояла перед дверью кабинета Дональда. Ей казалось, что неистовое биение ее сердца слышно во всей клинике. Девушка понимала, что медлить не стоит, что время доктора Кейна расписано по минутам и она поступает глупо, задерживаясь на пороге. Но Пэтси не могла заставить себя постучать в эту дверь. Ее охватила невероятная слабость. Наконец она собралась с духом и, преодолевая смущение, робость и еще нечто неведомое, что она всегда чувствовала в присутствии Дональда, тихо постучала.
— Входите, Патрисия. — Дональд распахнул дверь перед девушкой.
От неожиданности Пэтси вздрогнула. Казалось, Кейн стоял с другой стороны двери, жадно прислушиваясь к тому, что делает она.
— Вы заставляете себя ждать, — улыбнулся Дональд, широким жестом руки приглашая девушку войти.
— Простите, — пролепетала Пэтси, проклиная себя за недостойное поведение.
На сей раз кабинет Дональда претерпел некоторые изменения. Стул напротив его стола, на котором Пэтси сидела во время их первого разговора, куда-то исчез. Поэтому у нее не оставалось выбора. Пэтси присела на мягкий низкий диван в углу кабинета. К ее величайшему смятению, Дональд опустился рядом. Пэтси лихорадочно стиснула руки и в отчаянии стала изучать огромные вазы с живыми цветами, которые наводнили кабинет Дональда.
— Как вам работается? — Голос Дональда прозвучал почти над самым ухом Пэтси. Девушка вздрогнула. Она не ожидала, что он сидит настолько близко от нее.
— Хорошо.
Пэтси стоило неимоверных усилий не поворачиваться. Это казалось так просто: всего лишь пол- оборота головы, и она сможет созерцать Дональда в свое удовольствие, и не только созерцать…
Но Пэтси гнала от себя крамольные мысли. Непонятный страх мешал ей расслабиться. Дональд Кейн был слишком хорош, чтобы его можно было воспринимать всерьез. О нем хорошо мечталось по вечерам, когда закатное солнце окрашивало горизонт в золотисто-багряные цвета. Его было легко представлять сказочным принцем из волшебной страны. Однако в роли мужчины, с которым можно пойти в закусочную на углу и весело болтать о пустяках, неотразимого Дональда Кейна вообразить было невозможно.
— Вы не раскаиваетесь в том, что пришли к нам? — прозвучал следующий вопрос.
Пэтси была удивлена. Она думала, что ее будут расспрашивать о пациентах, а Дональд и не собирался этого делать.
— Нет, что вы, — изумленно проговорила она и повернулась, забыв обо всех страхах.
Лучше бы она этого не делала. Потому что после того, как Пэтси взглянула в насмешливые синие глаза Дональда, манящие своей глубиной, она больше не могла сосредоточиться на цветочной тематике.
— Вы работаете у нас больше месяца, но мне кажется, что вы до сих пор не привыкли.
Пэтси покраснела. Интересно, когда это доктор Кейн успевает интересоваться внутренними переживаниями своих сотрудников? Или для нее, Патрисии Торнвальд, было сделано исключение?
— Месяц — не такой уж большой срок, — справедливо возразила девушка.
— Вы правы, — улыбнулся Дональд, и Патрисия снова залилась краской.
Она проклинала свое богатое воображение, которое приписывало двусмысленность каждому слову Дональда.
— Но мне кажется, — продолжал он, — что такое очаровательное молодое существо, как вы, везде должно чувствовать себя как дома. Вы ведь легко заводите друзей, не так ли, Патрисия? — Голос Дональда становился все глуше и вкрадчивее.
Пэтси не понимала, почему он говорит о банальных вещах таким тоном. Или это обычный метод доктора Кейна, благодаря которому он стал так безумно популярен у обеспеченных нервных женщин? Пэтси представила себе Дональда, использующего те же самые вкрадчивые интонации в разговоре с богатыми пациентками. Несомненно, они просто тают от его эротичного голоса. Да и как возможно сопротивляться обаянию этого сочного баритона, который, казалось, источал сексуальность?
Хотя Пэтси не была экспертом в любовных делах. В свои двадцать два года она была девственницей. Да и кем еще могла быть дочь Джерома Торнвальда, который глаз не спускал с нее, стараясь оградить от любого проявления порока? Тем не менее Пэтси присущим любой женщине чутьем понимала, когда в мужских глазах загоралось желание. Она видела подобное выражение не раз на лицах знакомых молодых людей, соседей, просто случайных прохожих, даже коллег по работе. Сейчас она боялась признаться себе в том, что Дональд Кейн смотрит на нее точно так же.
— Мне очень нравится здесь, — наконец проговорила смущенная Пэтси.
Она старалась держать себя в руках и не реагировать на бархатные интонации Дональда. Возможно, он сам не замечает этого. Разве он виноват, что природа одарила его таким неповторимым тембром, словно созданным для того, чтобы очаровывать и соблазнять?
— Но вас что-то угнетает, — заметил Дональд. — Поделитесь со мной, Патрисия.
Девушка словно взорвалась изнутри. Вот прекрасный момент излить на его широком плече все свои горести.
Ах, на меня косо смотрит мисс Лесли Андерс, а сегодня в коридоре меня сильно толкнул мистер Питер Мелчет, плечо до сих пор ноет. Августа Браун, одна из первых пациенток, достает меня своими безумными эротическими сновидениями, которые я должна ей толковать. Вчера звонил отец — немного приболела мама. И к тому же я без ума от вас, доктор Кейн…
Представив себе подобный монолог, Пэтси не удержалась и прыснула. Да, хорошенькая бы получилась картинка. Психоаналитик размазывает слезы по лицу и пиджаку своего начальника, в которого она вдобавок влюблена! Да на что бы она годилась после этого?
Однако Дональд истолковал ее реакцию превратно.
— Я очень рад, что смог развеселить вас, мисс Торнвальд, — сухо сказал он и встал с дивана.
Пэтси осеклась. Что она сделала не так? Почему его ласковый голос внезапно изменился? Почему он смотрит так сердито, буравя ее колючими глазами?
Девушка медленно встала с дивана. Она доходила Дональду до плеча и в который раз почувствовала свою беззащитность и уязвимость.
Хорошо бы быть такой же высокой, как Барбара Уитни, некстати подумала Пэтси. Вот на нее он точно смотрит как на ровню, а не сверху вниз…
— Я надеюсь, мисс Торнвальд, что в будущем смогу завоевать ваше доверие, — с досадой сказал доктор Кейн. Он видел, что, хотя Пэтси стоит перед ним, мысли ее витают где-то далеко.
— Я доверяю вам, — возмутилась Пэтси, так до конца и не понимая, что произошло с Дональдом. — Просто я…
Она не успела договорить, потому что ее прервали самым бесцеремонным образом. Дверь кабинета с шумом распахнулась, и на пороге возникла Барбара Уитни. За ее спиной мелькало взволнованное лицо Мэгги.
Бедняжка, видимо, пыталась объяснить ей, что доктор занят, догадалась Пэтси. Но у нее ничего не вышло, и теперь он, наверное, ужасно разозлится.
— Мне надо с тобой срочно поговорить, Дон, — фамильярно заговорила Барбара, бросив испепеляющий взгляд на Пэтси, которой немедленно захотелось раствориться в воздухе. Мисс Уитни была страшна в гневе.
Барбаре Уитни было тридцать два года, но она умудрялась выглядеть и солидной дамой, и юной девушкой одновременно. Скрепя сердце, Пэтси была вынуждена признать, что Барбара бесспорно красива. Ее темные, коротко остриженные кудрявые волосы, большие странно-светлые глаза продолговатой формы, крупный породистый нос и чувственный рот, который она всегда красила в ярко-красный цвет, снискали ей славу настоящей красавицы.
По мнению Пэтси, мисс Уитни была немного неуклюжа и слишком громкоголоса, но девушка благоразумно держала свои суждения при себе. К тому же у нее были все причины относиться к Барбаре с предубеждением. Небрежное дружеское «Дон» прекрасно объясняло это. Сердце Пэтси, несмотря на кротость ее характера, не было свободно от заурядной ревности…
