мной. Я принял ее на руки и поставил на землю. На улице не прекращались выстрелы, крики, завывала полицейская сирена.
Мы бросились бегом вдоль дома и, добежав до угла, уткнулись в решетчатую изгородь, отделяющую двор от улицы. За изгородью, насколько я мог видеть, никого не было. Мы мигом перебрались через нее и оказались на улице. Метрах в ста от нас, перед домом, собралась довольно большая толпа, стояло несколько полицейских машин.
Мимо нас медленно проезжало такси. Я сделал шоферу знак остановиться.
– К отелю «Палас»!
Когда мы отъехали, я спросил у него:
– Что там произошло?
– Убиты два или три парня, – ответил шофер. – Что случилось с нашим городом?..
– При чем здесь город? Дело не в городе, а в его жителях. Они должны вас беспокоить.
– Меня? – удивился шофер. – Меня ничто не беспокоит. Я вообще ни во что не вмешиваюсь.
Я промолчал и улыбнулся Одри. В словах этого обывателя был определенный смысл. Если не вмешиваться ни во что, никогда не попадешь в такой переплет, в котором очутились мы с ней…
В большой, прекрасно обставленной спальне между двумя широкими кроватями стоит столик с телефонным аппаратом. На одной кровати лежит Одри с сигаретой во рту. Возле меня стоит бутылка с виски и почти полный стакан. На подоконнике дожидается содовая.
– Вы хоть понимаете, что компрометируете меня? – лениво допытывается Одри.
– Я не хочу полагаться на волю случая. Поскольку я не уверен, что Старки мертв, я должен охранять вас от всяких неожиданностей.
– Я не совсем поняла, что произошло. Почему вы сказали типу, который меня сторожил, что Старки выдал его полиции? Это действительно так?
– Нет, это не так. Но дело в том, что обстановка была чрезвычайно сложной. Слишком много людей ставят нам палки в колеса, и я решил, что стоит несколько подсократить количество этих людей… – Я взглянул на Одри и внезапно подумал, что она чертовски мила. – Вот потому-то я и внушил Джеффу, что он нужен Старки в качестве козла отпущения. Я хорошо знаю людей подобного сорта. Они не признают здравого смысла, а поступают вопреки всему. Что должен был делать Джефф после подобного разговора? Естественно, выслеживать Старки, чтобы рассчитаться за предательство. Вероятно, он решил высмотреть Старки в окно и подстрелить его. А может, просто караулил на улице. Я сознательно пустил Старки вперед, чтобы случайно не схлопотать пулю. Сейчас мне очень хочется знать – прикончил Джефф Старки или для последнего дело кончилось испугом. Надеюсь все же, что Старки на небесах.
– Вы хотите сказать, что сознательно послали его на смерть? Вы знали, что Джефф поджидает его там?!
– Не знал, но предполагал.
– Как вы могли пойти на это?
– Видите ли, – терпеливо начал я, – эта работа не для женщин. Здесь не должно быть места чувствам. Старки не простил бы нашей игры. Его необходимо было устранить, и, если Джеффу это удалось, он сделал полезное дело.
Я допил виски и налил еще.
– Скоро должен позвонить Латимер и проинформировать нас о текущих событиях.
Одри поднялась с кровати и пересела в кресло.
– Вся эта затея кажется мне ужасной. Это совершенно не в моем вкусе.
– Если бы вам удалось познакомиться с методами убеждения «а-ля Джефф Гордон», то комбинация, которую вы называете ужасной, уже не показалась бы вам таковой. Поверьте моему опыту – с людьми подобного сорта надо обращаться так, как они того заслуживают.
Она упрямо покачала головой, но ничего не сказала.
– Как только Латимер подтвердит, что Старки устранен, – спокойно продолжал я, – я избавлю вас от своего присутствия.
– Вы, наверное, считаете меня неблагодарной? – спросила она, глядя исподлобья. – Это не так! Я не представляю, что было бы со мной, не появись вы вовремя…
– Не будем об этом. Скажите лучше, что вы сделали с фотографией Диксона.
Она посмотрела на меня и отвернулась:
– Я… я пыталась вытащить пластинку негатива, но она выскользнула из рук и разбилась.
Я подскочил:
– Что? Вы… разбили негатив?
– Да. И поэтому я так испугалась. Я ведь не смогла бы отдать ее Старки, если бы дело зашло чересчур далеко. А он обещал мне кое-какие неприятности. Он не поверил бы, начни я рассказывать о разбитой пластинке…
Мне стало душно, и я распустил узел галстука. Моя правая нога выбивала дробь по полу.
– Вот теперь нам надо молить бога, чтобы Старки действительно был мертв. Если он жив, мы с вами влипли по уши. Знаете, дорогая мисс, чего мне сейчас хочется? Не пытайтесь угадать… Мне хочется как следует отшлепать вас. Если вы выкинете еще что-то в этом роде, придется так и поступить.
– Не придется, – сказала она. – Больше я не вмешиваюсь в ваши дела.
– Хотелось бы верить. Сказать, что вы все безнадежно испортили, – значит, ничего не сказать.
Она резко повернулась ко мне.
– А вы, мистер Понсер? Так ли уж много вы сделали? Не стройте из себя сверхчеловека!
Я миролюбиво кивнул:
– Вы убедитесь в моих сверхчеловеческих возможностях, едва только я перейду к завершающим действиям. Сразу же, как только Латимер сообщит последние новости, я перехожу в атаку. Вы будете удивлены, как быстро все встанет на свои места.
– Бросьте хвастать, – сказала Одри. – Поищите-ка лучше, нет ли здесь чего поесть.
– Вряд ли здесь есть что-то съестное, но ведь можно позвонить в ресторан.
Связавшись с администратором, я заказал ужин на двоих в номер. В тот момент, когда я клал трубку, в дверь забарабанили.
– Кто там?
– Это я, – услышал я голос Рэгга, – откройте скорее!
Я открыл дверь и впустил его. Вид у Рэгга был измученный, но глаза блестели от возбуждения.
– Что произошло? – спросил я, глядя на него с любопытством.
Он саркастически усмехнулся:
– Хорошенькую же шутку вы со мной сыграли!
– Какую шутку? – встревожился я. – Выпейте лучше. Я вижу, что это необходимо вам в первую очередь.
Он схватил стакан и мигом опорожнил его.
– Я же говорил вам, что похищение Эдны – грязная история…
– Что-что? – удивился я. – Уж не хотите ли вы сказать, что отпустили ее?
Он провел рукой по волосам.
– В том-то и дело! Она мчалась словно на пожар. Я такого никогда раньше не видел и предпочел бы иметь дело с разъяренной тигрицей, нежели с этой девицей…
– Что вы несете?.. Я ничего не понял! Почему она сбежала?
Филдс повернулся к Одри, как бы приглашая ее в свидетели.
– Послушайте, вам ведь, наверное, известно, что сделал этот тип? – Рэгг кивнул в мою сторону. – Он проник ночью в дом одного политического деятеля нашего города, нокаутировал его подружку, унес полуголую из дома и передал мне. А я, дурак номер один, привез эту девицу в отель, уложил на кровать и сидел рядом, как сторожевой пес. Сидел, сидел и наконец дождался звонка: «Все в порядке, не выпускайте ее». Я пытался с ней поговорить, но проще найти общий язык с дикарем. Я понял, что, если не развяжу ее сам, мне не уйти живым. Тогда я поручил эту операцию служащему отеля. Но предупредил его, чтобы он приступил к освобождению не раньше, чем через пятнадцать минут после моего ухода. И после всего этого вы еще спрашиваете меня, в чем дело?
