– Ну смотри у меня, маленький…
Он замолчал, потому что мальчик посмотрел вверх.
Дейн посмотрел вниз… и увидел темное, хмурое лицо, сердитые черные глаза, узко посаженные над огромным носом-клювом.
Дейн отдернул руку.
Мальчик замер. Сердитые глаза расширились, хмурым рот открылся.
– Да, миленький, это твой папа, – донесся до него скрипучий женский голос из ночного кошмара – как я тебе и говорила. Видишь, как похож? Правда, милорд? Он очень похож на вас.
Отвратительно похож. Как будто расстояние между ними – не воздух, а двадцать пять лет, и лицо внизу – его собственное, он глядится в какое-то дьявольское зеркало.
А голос, который он слышит, – голос самого сатаны, Дейн это знал раньше, чем встретил злорадный взгляд Черити Грейвз, знал так же уверенно, как то, что она подстроила это нарочно, как все, что делала, включая рождение этого чудовищного ребенка.
Он открыл рот, чтобы засмеяться, потому что так было нужно, потому что только это ему и оставалось. Потом он вспомнил, что они не одни на этом острове кошмаров, они на сцене, разыгрывают позорный фарс перед публикой. И в числе зрителей – его жена.
Кажется, прошла целая жизнь, но это был один момент, и Дейн уже инстинктивно сдвинулся, чтобы закрыть мальчика от глаз Джессики. При этом упустил из виду мальчишку, и он в тот же миг скрылся в толпе.
– Доминик! – завизжала ненавистная мамаша. – Вернись, миленький!
Дейн стрельнул взглядом в жену; та стояла в шести метрах от него, глядя то на него, то на женщину, потом дальше, в толпу, где исчез мальчишка. Дейн шагнул к ней кинув взгляд в сторону Эйнсвуда.
Как ни был тот пьян, но понял послание.
– Господи, Черити, ты ли это, мой цветочек? – воскликнул он.
Черити побежала к карете, к Джессике, но Эйнсвуд оказался проворнее, он схватил стерву за руку и дернул на себя.
– Ну точно, ты, – громко заявил он. – А я думал, ты еще в психушке.
– Пусти! – взвизгнула она. – Я должна кое-что сказать ее светлости.
К этому времени Дейн был возле жены.
– В карету, – велел он.
У нее были очень большие, очень серьезные глаза. Она бросила взгляд на Черити, которую уводил Эйнсвуд с помощью нескольких друзей.
– Она не в своем уме, – сказал Дейн. – Не важно. В карету, дорогая.
Джессика села в карету, сложила руки на коленях, прямая как палка. Она осталась такой, когда карета тронулась, и после не произнесла ни звука, не изменила положение.
Через двадцать минут езды рядом с мраморной статуей Дейн не выдержал.
– Прошу прощения, – натянуто сказал он. – Понимаю, я обещал, что не буду смущать тебя на публике, но я не нарочно. По-моему, это очевидно.
– Я хорошо знаю, что ты произвел ребенка не нарочно. Мужчина редко об этом думает, когда трахает проститутку.
Значит, конец надеждам, что она не видела лицо мальчишки.
Мог бы догадаться, что ее острый взгляд ничего не упускает. Если она смогла разглядеть бесценную икону под слоем грязи, она легко поймет с расстояния в двадцать шагов чей это внебрачный ребенок.
Без сомнения, она видела. Джессика не придала бы значения одним лишь словам проститутки. Если бы она не видела, у Дейна был бы шанс защититься. Тогда он отверг бы обвинения Черити.
Но отвергнуть негритянскую кожу и чудовищный нос не удастся, их видно за версту. Тем более что Джессика видела его мать – белокурую и зеленоглазую.
– И не притворяйся, что не понял, что это твой ребенок, – продолжала Джессика. – Твой друг Эйнсвуд понял и быстро убрал с дороги эту женщину – как будто я полоумная и не вижу, кто передо мной. Действительно, пациентка психушки. Всем вам место в Бедламе. Забегали, как возбужденные куры, а мальчик тем временем удрал. Он был с тобой, – она укоризненно посмотрела на него, – но ты дал ему уйти. Как ты мог, Дейн?
Он уставился на нее.
Она отвернулась к окну.
– Теперь мы его потеряли, и Бог знает сколько пройдет времени, пока отыщем. Я могла бы просто крикнуть. Если бы я не ходила с тобой на церковный двор, я догнала бы его, но я не могла не то что бегать – ходила с трудом, к тому же нельзя было противоречить тебе на людях, я не смела при твоих друзьях крикнуть: «Догони его, идиот!» Никогда не видела таких шустрых мальчишек. Вот он здесь – и вот его уже нет.
Сердце превратилось в безжалостный кулак, бьющий в грудь.
Найди его. Поймай его.
Она хотела, чтобы он побежал за этим страшилищем, которое сотворил вместе с жадной и мстительной грязнулей. Она хотела смотреть на него, гладить…
