Тимур увидел, как его соратники, отделив от толпы еще нескольких девушек, повели их в сторону изгороди.
– Тебя ждет всемирная слава, Малика! Ни один журналист не имел такого инсайда, как ты! Скоро ты будешь большая «звезда»!
Сказав это, Тимур артистично «переключился». Он грубо схватил женщину за локоть. И увлек за собой к живой изгороди, куда братья по оружию повели тех девушек, кого отобрали из числа заложников. Куда повели тех, кому повезет остаться в живых. Хотя они сами об этом пока даже не догадываются…
– Быстро!.. – крикнул он. – Бегом, сказал… сучка! Остановишься или откроешь пасть – убью!
Волков занимал наблюдательный пост в уже знакомом ему кабинете главврача на первом этаже. Он только что поднялся из бункера после очередного доклада. И, сам того не ожидая, стал невольным свидетелем очень странного и подозрительного разговора между боевиком в маске и «разгрузке», которого про себя, чтобы выделить из остальных, прозвал Оператором, и молодой женщиной из числа заложников… которую он
Он сначала увидел эту парочку, когда она направилась к туям. Боевик вдруг переменил решение: схватил девушку за локоть и оттащил ее к зданию третьего корпуса. Здесь он прижал ее фактически к стене, стал обыскивать. А потом, благо они стояли почти под самым окном, а форточка была приоткрыта, Волков услышал почти весь их разговор.
«Вот же тварь, – процедил он про себя. – Малика… Она же Валерия Бельская. Некогда журналист оппозиционной газеты, член каких-то неправительственных правозащитных организаций… Так ты, оказывается, пособница этих бандитов? Ты помогаешь им в их черных делах?.. Ну что ж, запомним и тебя хорошенько».
Когда Тимур и «Малика» исчезли из виду, Волков осторожно приоткрыл дверь. Некоторое время он прислушивался к звукам. Трое где-то наверху, четвертый ушел еще около полудня. Салман – так называли парня остальные – находился снаружи, во дворе.
Алексей, держа ломик в левой руке, выскользнул в коридор. И тут же из-за угла, пройдя через свободный в этот момент вестибюль, показался Умар. Чеченец расхаживал босиком, сняв обувь, дабы не производить лишнего шума. Вахаев прижал палец к губам, хотя мог бы этого и не делать, и они скрылись за той дверью, что вела в подземелье.
– У одной из заложниц будут при себе видеоматериалы, – шепотом сказал Вахаев. – Я эту сучку немного знаю… Она должна передать эти материалы еще кому-то, кто находится извне. Пока не в курсе, что сейчас говорят и показывают по «ящику», но вечером взорвется «бомба». Это плохой сценарий, Волков.
– Малика? Она же Бельская?
– Откуда ее знаешь?
Волков криво усмехнулся.
– Я подслушал их базар. Они в аккурат под «моим» окном беседовали.
– Так ты знаешь, кто она такая?
Волков мог бы рассказать, как однажды он и несколько его коллег по наводке местных освободили в одном из ингушских сел заложницу. Мог бы поведать, как и при каких обстоятельствах это произошло. И что потом он услышал от одного из коллег, работающего в другом департаменте Конторы, человека очень информированного, об этой особе… И еще он мог бы рассказать о недавнем эпизоде – даже двух, – когда Бельская вначале окликнула его в аэропорту, а затем, уже вечером, он видел ее еще раз, в центре. Она тогда, кстати, бросила странную фразу, которую он не смог верно расшифровать: «
Волков не стал распространяться обо всем этом. Потому что нет времени на долгие объяснения, каждая секунда нынче на счету.
– Я позвоню сейчас, – сказал он «партнеру», – и сообщу в штаб об этой женщине. И о той подлости, которую они задумали.
– А я останусь на первом этаже, – сказал Вахаев. – Ты не закрыл кабинет?
– Нет, я оставил дверь открытой, как договаривались.
Вахаев вновь выскользнул в коридор. Алексей спустился по ступеням к люковой двери и прошел уже знакомым ему путем в бункер. К счастью, более никаких сбоев с электричеством не было. У телефона – на другом конце линии – постоянно дежурил сотрудник.
– Штаб, ответьте Волкову!
– На связи!
– Важное сообщение!..
Алексей как можно короче доложил о том, что они только что слышали с Вахаевым. Предупредил, что среди заложниц будет пособница террористов и что у этой женщины при себе имеются две микрокассеты с какими-то видеозаписями…
Он уже заканчивал доклад, когда на линии раздался щелчок. А потом в трубке послышался уже знакомый ему голос подполковника Мишина.
– Волков, спасибо за добытую информацию! Это очень, очень важно! А теперь слушай сюда… Наши уже выдвигаются по подземные коммуникациям. Но возникла проблема – есть узкие места! Опасаемся взламывать эти «бутылочные горлышки» и выносить решетки при помощи взрывчатки.
– Могут услышать! Здесь и в самом здании на верхних этажах трое их.
– Совсем скоро гроза должна начаться. Тогда подрывники смогут проделать проходы для штурмовой группы. Из-за раскатов грома не будет слышна их работа… Понимаешь нашу задумку?
– Понимаю, Валерий Михайлович.
– Добро, Волков! Наблюдайте пока. Следующий доклад… через тридцать минут!
Амир в который уже раз посмотрел на наручные часы. Четверть шестого… Небо местами уже не серого, а какого-то иссиня-фиолетового оттенка. И, как это часто случается в природе, наступила странная тишина… Хрупкое, неустойчивое и взрывоопасное состояние, которое так и называют в народе – «затишье перед бурей».
Сайтиев в сопровождении Салмана, Ахъяда и еще одного бойца медленно прохаживался между рядами «амфитеатра», между устроившимися где-то попарно, а где-то жмущимися друг к другу, словно овцы, заложниками.
– Ну, чего затихли? – крикнул он. – Вы же приехали сюда веселиться? Где же песни? Где танцы? Не вижу выражения радости на ваших лицах!
– А они тут, амир, прошлым вечером лихо отплясывали лезгинку… – подал реплику Салман. – Я в окно видел. – Он остановился возле двух русских девушек. – Вот эта… Ничего так! Только развязная, как все русские женщины!
– Наша девушка на виду у всех с голыми ногами и непокрытой головой танцевать бы не стала, – сказал Ахъяд. – Ну что, б… как там тебя? Станцуешь нам тут стриптиз?
Он слегка пнул по косточке одну из девушек.
Анохина сразу же подобрала ноги, двумя руками прижала подол промокшего платья, попыталась натянуть его пониже, чтобы спрятать голые коленки. Молоденькая администраторша вся съежилась. Начиная с того драматичного момента, когда бандиты инсценировали сцену казни с ее участием, она не произнесла ни одного слова.
Ахъяд и Салман обменялись взглядами, после чего старший брат, обращаясь к амиру, негромко сказал:
– Мы отлучимся с этими двумя? Поучим их правилам приличия.
Сайтиев криво усмехнулся под маской.
– Ладно… кто воевал, имеет право. Тридцать минут даю. Но не здесь, не на виду у всех!
Двое братьев поволокли своих жертв в третий корпус. Ахъяд, чтобы «овцы» не упирались, чтоб быстрей перебирали копытцами, вытащил из ножен длинный, жуткого вида тесак и пригрозил, что перережет горло обеим, если они откажутся сделать то, что от них потребуют «воины джихада»…
Они втащили девушек через дверь в вестибюль третьего корпуса. Здесь имелся диван… Он вполне
