Гостиница «Астер» считалась лучшей в нашем городе. Следовательно, Римма уже начала менять свой образ жизни, используя мои деньги. Я не сомневался, что она примчалась за очередным взносом. Она, конечно, догадывалась, что я прикован к месту, что меня в любую минуту могут вызвать в больницу, и потому решилась пойти на риск новой встречи.
Я вошел в бар «Астер», почти пустой в это время. У стойки сидело трое мужчин; они пили виски и вполголоса разговаривали между собой. За столиком в углу две женщины средних лет оживленно болтали за бокалами шампанского. В другом углу сидел молодой парень атлетического сложения, на нем был спортивный пиджак кремового цвета, красно-белое кашне, завязанное у горла большим узлом, узенькие брюки бутылочно-зеленого цвета и модные темно-коричневые ботинки. Он выглядел как внезапно разбогатевший шофер грузовой машины и явно чувствовал себя не в своей тарелке в этом роскошном помещении. В большой смуглой руке он держал стакан виски, а с его лица, еще тонкого, но уже отмеченного печатью грубой чувственности, не сходило выражение растерянности.
Я отвел от него взгляд и осмотрелся. Римма сидела в центре бара, в окружении незанятых столиков и стульев. Поверх зеленого платья она надела черный жакет, ее волосы были выкрашены в ультрамодный серо-соболиный цвет. Она выглядела как картинка и казалась холодной и твердой, словно отполированный гранит.
Несомненно, она не находила нужным экономить мои деньги.
Я подошел к Римме, придвинул к ее столику стул и сел. Сидевший в углу рослый тип в спортивном пиджаке чуть повернулся и уставился на меня. Я сразу сообразил, что это ее телохранитель.
– Привет, – проговорила Римма. Открыв сумочку из крокодиловой кожи, она вынула мое письмо и небрежно бросила на столик. – Это еще что такое?
Я скомкал письмо и сунул в карман.
– Ты получила первые десять тысяч. Пока с тебя довольно, некоторое время я не смогу давать тебе ни цента. Деньги нужны на лечение жены.
Римма достала из сумочки плоский золотой портсигар, взяла из него сигарету и щелкнула золотой зажигалкой «Данхилл».
– Похоже, ты совсем забыл наш последний разговор. Насколько я понимаю, ты хочешь быть поближе к жене и тебе вовсе не улыбается мысль оказаться в тюрьме. А ведь придется.
– Пойми, сейчас мне нужен буквально каждый доллар. Ты что-нибудь получишь от меня в конце месяца.
Римма рассмеялась.
– Не слишком умно придумано, Джефф. Ты дашь мне чек на десять тысяч сейчас же, а первого числа следующего месяца еще на тридцать тысяч. Вот мои условия.
Я уставился на Римму. Должно быть, мой взгляд был красноречивее всяких слов, потому что она вдруг хихикнула.
– Знаю, знаю! Ты бы хотел убить меня, не так ли? Но оставь это. Не такая уж я дурочка. Взгляни: видишь того разодетого здоровенного детину? Влюблен в меня, не задает никаких вопросов и выполняет любое мое желание. Глуп и слеп, но силен, как бык, ох, силен! Не отходит от меня ни на шаг и расправится с тобой одним мизинцем. Нет, убить ты меня не убьешь, даже если и отыщешь. Да ты и не отыщешь. Так что выбрось это из головы.
– Ты просто не хочешь войти в мое положение. – Я старался говорить хладнокровно. – Моя жена попала в серьезную аварию и находится в очень тяжелом состоянии. Мне предстоит масса непредвиденных расходов, и я прошу у тебя лишь отсрочки. Сейчас я не могу дать тебе денег, иначе мне нечем будет оплачивать счета врачей.
– Не можешь? – Римма откинулась на стуле и подняла брови. – Ну что ж, тогда пойдем в полицию.
Всматриваясь в искаженное злобой лицо Риммы, я понял, что она не задумываясь осуществит свою угрозу и самое большее через несколько часов я окажусь в тюрьме. Она загнала меня в угол.
Я выписал чек и через стол протянул ей.
– Вот, возьми, – сказал я и сам удивился тому, как спокойно прозвучал мой голос. – А сейчас хочу предупредить. Ты права, я действительно решил убить тебя. Рано или поздно ты окажешься в моих руках, и все будет кончено.
Римма снова захихикала.
– Рассуждаешь, как в кинофильме. Запомни-ка лучше вот что: первого числа следующего месяца мне нужны тридцать тысяч. Если ты не переведешь деньги, я больше не стану к тебе обращаться, а сразу пойду в полицию.
Я встал и уголком глаза заметил, что приятель Риммы тоже поднялся.
– Не пеняй потом, что я не предупреждал тебя, – произнес я, повернулся и направился через бар к ряду кабинок с телефонами-автоматами. Позвонив в больницу, я сообщил дежурной сестре, что еду домой.
– Одну минуточку, мистер Холлидей…
Какая-то нотка в голосе дежурной заставила меня насторожиться. Вполголоса переговорив с кем-то, она снова обратилась ко мне:
– Мистер Холлидей, доктор Вейнборг просит вас приехать. Никаких оснований для беспокойства нет, но он хочет видеть вас как можно скорее.
– Хорошо. Сейчас приеду.
Я вышел из бара, остановил проезжавшее такси и назвал водителю адрес больницы. Когда такси уже трогалось с места, я увидел Римму и ее дружка, направлявшихся к месту стоянки машин. Она смотрела на него и улыбалась; он тоже не спускал с нее жадного взгляда.
В больнице меня сразу же провели в кабинет доктора Вейнборга. Он вышел из-за стола и пожал мне руку.
– Видите ли, мистер Холлидей, я не удовлетворен течением болезни вашей супруги. Пора бы уже наступить известному улучшению, но улучшения пока не наблюдается, хотя в подобных случаях оно обычно наступает дня через три-четыре. Поймите меня правильно: состояние вашей жены не ухудшилось, но и не улучшилось.
Во рту у меня пересохло, я лишь молча смотрел на врача.
– Я разговаривал с Гудиером, он советует показать вашу супругу доктору Циммерману. Доктор Циммерман – самый известный специалист по нервам мозга. Он…
– Кто же тогда Гудиер?
– Доктор Гудиер – блестящий хирург, – терпеливо разъяснил Вейнборг. – Он не занимается послеоперационными больными. В сложных случаях ими обычно занимается доктор Циммерман.
– Иными словами, исправляет ошибки коллег.
Вейнборг нахмурился.
– Я, конечно, понимаю ваше состояние, но вы несправедливы.
– Возможно. – Чувствуя страшную усталость, я обессиленно опустился на стул. – Ну хорошо, давайте пригласим доктора Циммермана.
– Не так-то это просто, мистер Холлидей. Доктор Циммерман лечит больных только в своем санатории на Голланд-Хейтс. Боюсь, что стоить это будет дорого, но в санатории ваша супруга быстрей пойдет на поправку.
– Значит, здесь, в больнице, она вряд ли поправится?
– К сожалению. Доктор Циммерман…
– Во сколько это обойдется?
– Поговорите с доктором Циммерманом. Лечащим врачом будет он сам.
Я беспомощно развел руками.
– Ну хорошо. Пусть он посмотрит ее, а потом я переговорю с ним.
На следующий день утром я встретился с Циммерманом. Это был человек средних лет с худым лицом, острыми внимательными глазами и спокойными, уверенными манерами. Он мне сразу понравился.
– Я обследовал вашу жену, мистер Холлидей, – сообщил он. – Ее, безусловно, необходимо поместить в мой санаторий. Я уверен, что смогу ее вылечить. Операция прошла успешно, но вызвала некоторые осложнения. Месяца через три-четыре, когда миссис Холлидей окрепнет, я проконсультируюсь с доктором Гудиером и, видимо, порекомендую сделать еще одну операцию. Полагаю, что вдвоем мы сможем вернуть
