шагами тети Луизы внизу.
— Софи? Дорогая, ты уже встала?
Сначала появилась мягкая шапочка, которая подпрыгивала по мере того, как она поднималась. Потом появилось ее лицо через стойки перил, и она застыла.
— Барнаби, что ты делаешь здесь в доме? Я думала, что ты и Доминик пасете овец на южном пастбище сегодня.
— Да, — его ботинки громко стучали по деревянным половицам, он повернулся и прошел к лестнице, — Скажи своей племяннице, что небезопасно бродить по ночам, несмотря на то, что ей может показаться из окна, или она может пострадать.
Он и тетя Луиза обменялись мрачными взглядами, когда он проскользнул мимо нее по лестнице. Подбородок тети Луизы дрогнул, и она повернулась в сторону Софи.
— Боже, нет, Софи. Это небезопасно. Ты выходила прошлой ночью? Ты не должна даже думать о том, чтобы снова так поступить, — она поспешно прошла оставшиеся ступеньки. Схватившись за перила, она посмотрела встревоженными глазами на Софи, и, задыхаясь, сказала, — Обещай мне Софи. Обещай мне, что ты не будешь так глупо вести себя снова.
Софи пообещала, но настойчивая просьба тети Луизы вместе с серьезным предостережением дяди Барнаби вызвали острое любопытство и заставили поразмыслить, не найдет ли она подходящий повод для того, чтобы нарушить свое обещание. И скоро.
Беспокойный ветер волновал воду, разметая волосы Чада и надувая парусом его рубашку. Жмурясь под порывами ветра, он глядел на береговую линию позади границ Эджкомба.
Что насчет тех рассказов мисс Сент-Клер о том, что береговые огни были перенесены? Явно, что ни один из кораблей не напоролся на подводные рифы прошлой ночью. Но не мог ли он причалить где-то рядом, люди безопасно разгрузили незаконный груз, и корабль отплыл, не обнаружив себя? И где они оставили бы такой груз?
Не использовали ли имение, несмотря на категорический отказ Чада разрешить подобное оскорбление памяти отца?
Мальчиком он облазил все подвалы и сады в поисках легендарного туннеля, который, по слухам, использовался пиратами несколько сотен лет назад. Но, к своему юношескому разочарованию, он ничего не нашел.
Со своего выгодного положения он заметил, что воды не настолько спокойны или ясны, чтобы корабль мог безопасно причалить к другому месту, кроме бухты Пенхоллоу. Вероятно, возле воды он смог бы найти что-то еще. Он слегка наклонился, глядя на бьющиеся волны. Под ним тянулись сотни футов или даже больше узких выступов, острых как бритва горных хребтов и скользкого обрыва. Зрелище захлестнуло его чувствами, а зрение затуманилось. Он почувствовал головокружение, дезориентацию…
— Лорд Уайклифф?
С тревожным вскриком он обернулся, ненадежно зашатался и постарался удержать равновесие.
ГЛАВА 4
— Мисс Сент-Клер? Милосердный Бог, не подкрадывайтесь к мужчине вот так!
— М-мне так жаль. Я не хотела Вас напугать.
— Напугать меня? Из-за Вас я чуть не свалился с края обрыва. Какого дьявола Вы здесь делаете? И если Вы не возражаете, можете меня теперь отпустить.
Ее сердце скакнуло к горлу, Софи поспешно бросилась к нему, когда ей показалось, что граф упадет с обрыва, и теперь стояла, сжав его руку своими ладонями.
— О, да… извините. Но, вероятно, вам не следовало стоять так близко к краю.
В его глазах промелькнуло раздражение. Мускулы на его предплечье напряглись под ее ладонями.
Она разжала свои пальцы и отступила на шаг.
— Я… пришла поблагодарить Вас за прошлую ночь и… извиниться. И… — она замолчала, не зная, что еще сказать.
— И что мисс Сент-Клер?
Его тон заставил ее вздрогнуть, гнев обострил его прекрасные черты, что заставило ее пожалеть о том, что она поддалась порыву прийти сюда этим утром.
Такой же мрачный, как и шторм, который собирался за ним, граф стоял, ожидая со сложенными на груди руками, его бровь изогнулась, а взгляд осматривал ее без малейших признаков нетерпения. Днем он был даже более великолепным, чем она думала, его тело было высоким и худым; его нос, скулы и твердая челюсть явно выделялись на красивом лице; глаза были цвета выдержанного янтарного коньяка. Ветер взъерошил его светлые волосы, а также…боже мой… его рубашку. Софи отвела глаза, но прежде, она успела заметить в подробнейших деталях его мускулистый торс, усыпанный завитками блестящих золотых волос.
— Ну. Мисс Сент-Клер? — он стянул края рубашки вместе и стал застегивать пуговицы.
С румянцем на щеках она попыталась собраться с мыслями.
— Я принесла Вам булочки.
— Простите?
— Булочки. Моя тетя испекла их утром. Много. Для таверны. Она иногда снабжает таверну выпечкой. Я не думаю, что она заметит отсутствия нескольких, так что я выхватила их горячими из печки, и ну… вот они.
Милостивые небеса, она лепетала, как дурочка. Она повернулась и отошла на несколько ярдов, подняв корзинку, которую поспешно выронила, когда подумала, что граф может упасть.
— Черная патока, — она протянула корзинку с неуверенной улыбкой. Ветер попытался сорвать шапочку с ее головы. Она придерживала край свободной рукой и подняла корзинку еще на дюйм.
— Они просто замечательные, правда.
Нахмурившись, он потянулся за ними, глядя на полотно, которым она прикрыла булочки, и веточку вереска, которую она положила сверху. Когда он не улыбнулся, и выражение лица все еще оставалось недоуменным, она почувствовала всю глупость того, что принесла подарок. Булочки? Она жалела, что положила еще и вереск.
О чем она думала, придя сюда без предупреждения, без сопровождения, без приглашения?
Она думала попросить свою кузину Рейчел прийти вместе с ней, но ей пришлось бы рассказать о набеге на торфяники прошлой ночью. Плохо уже то, что Гордоны считали, что она гуляла по пляжу и уснула в одиночестве. Если бы они узнали правду…
Еще до этого утра она испытывала неловкость в их обществе. Тихие разговоры прерывались, когда она входила в комнату; постоянный шквал хмурых взглядов от дяди Барнаби и Доминика; предупреждения, чтобы она держалась подальше от таких мест, как Эджкомб, предостережения, основанные больше на опасениях проклятий и привидений, чем на рациональных, конкретных доказательствах того, что дом представлял собой настоящую опасность.
Дядя Барнаби желал знать, что она видела на пляже, и казалось, испытал облегчение, когда она заверила его, что ничего не видела. Что она просто уснула. И тем, что она охотно признала, что изменение расположения береговых огней было только в ее воображении. Во всем этом было что-то еще; она была в этом абсолютно уверена.
Желая, чтобы граф добавил что-нибудь, она стала ковыряться носком ботинка в грязи.
— Я, в самом деле, надеюсь, что Вы любите булочки, лорд Уайклифф.
Его загадочный взгляд вернулся к ее лицу.
— Верно. Благодарю Вас, мисс Сент-Клер. — Его брови опять поднялись, — так Вы знаете, кто я. Возможно ли, что мы встречались где-нибудь прежде, и я мог забыть о Вас?
— Мы не встречались, по крайней мере, официально, но я много читала про Эджкомб. Когда Вы мне
