— Кто смерти не боится, — произнес он вслух любимую поговорку своего старинного приятеля Мокрушина, — того и пуля сторонится!
В салоне — наискосок от выхода — прозвучали тугие хлопки: «тах-х! тах-х!.. та-тах-х!!»
Миронов, успевший было развернуться всем корпусом к выходу, с пробитой двумя пулями грудью и дырой в правой глазнице, так и не выронив пистолет, завалился назад, в пространство между столом и компактной стойкой бара...
Борткевич с ужасом уставился на нового визитера, пожаловавшего без спроса хозяина на его яхту: это был странный субъект, одетый в новый гидрокостюм черного цвета, с отброшенным на лопатки капюшоном- наголовником, перепоясанный какой-то сбруей; на поясе у него были закреплены тесак в ножнах, специальной, водонепроницаемой конструкции кобура и чехол с «плеером», проводок от которого тянулся к миниатюрному динамику, вставленному в ушную раковину...
На него же, на этого невесть откуда появившегося здесь аквалангиста, хотя правильнее было бы сказать «боевого пловца», уставился гэбист, причем глаза его, кажется, готовы были вот-вот вылезти из орбит.
— Р-руки, Лещенко! — рявкнул Рейндж, держа его на мушке своей «беретты», снабженной глушителем. — А ну, р-руки до горы!
— Стоять, сука! — в унисон ему скомандовал Бушмин, чья рука уже успела занырнуть в предусмотрительно расстегнутый и сдвинутый Захаржевским к нему портфель. — Ах ты!..
Лещенко, прохрипев что-то нечленораздельное, рванул из кобуры свой ствол. Мгновенно с двух сторон по нему ударили две «беретты», отбросили свинцовым градом к стене, к носовой переборке. Гэбист сполз, пятная кровью обшивку из красного дерева и, неестественно выкрутив пробитую двумя или тремя пулями голову, затих в двух шагах от своего лежащего на полу салона подручного...
Борткевич пришел в себя примерно через минуту.
— Что это было, Жорж? — спросил он, лязгая от ужаса зубами. — Ч-что вообще п-происходит?
— Разве не понятно? — Тот пожал плечами. — Ты же сам видишь, Игорь, что моя «крыша» все расставила по своим местам.
Андрей тем временем успел, присев на корточки, обыскать Лещенко. В потайном кармане у него обнаружился замшевый кисет, который Бушмину сегодня уже доводилось видеть. К нему присоединился Захаржевский, присев осторожно, чтобы не испачкать шузы в чужой крови, рядом на корточки.
Андрей вытряхнул из мешочка на ладонь банкира все его содержимое: это были три перстня из злополучной «вандомской коллекции».
— Перстень с изумрудом и соответствующими инициалами — это Литвинова, — пояснил банкир. — А вот двухцветный: из-за него убили господ Липкина и Шафранова, а также их охранников. Эти двое вместе держали «долю» в «дочках» «Ространснефти» и во всем этом проекте... Возможно, Липкин перед тем, как его прикончили в одном из шале курорта Ле-дез-Альп, признался, что он передал на хранение перстень своему партнеру Шафранову. Тот, как вы уже, наверное, поняли, был не прочь избавиться от этой опасной вещицы, но известные господа...
— Которым, кажется, ассистирует Сультыбеков, — подал реплику Бушмин.
— ...нас опередили в самый последний момент, варварски срубив этот самый перстень вместе с пальцами на руке Шафранова.
— С третьим перстнем тоже все понятно, — вставая в полный рост и оборачиваясь к окаменевшему, казалось, хозяину яхты, сказал Бушмин. — Георгий, что будем делать с господином Борткевичем? Есть какие-нибудь идеи?
— Н-не надо, — произнес тот трясущимися от страха губами. — Н-не губите, господа... все отдам!.. последнее с себя с-сниму... я... я... на все согласен!
— Ладно, — немного подумав, сказал Захаржевский. — Я вообще-то человек не злопамятный, Игорь. Поедешь с нами! Тебя доставят в одно шале неподалеку от Антиба, там будешь сидеть под замком. Я тут кое-какие дела переделаю, а потом мы с тобой сядем и подумаем, как нам вернуть активы и в целом восстановить контроль над «дочками». — Сказав это, он вдруг усмехнулся. — А чтобы тебе было не скучно, компанию тебе там составит бывшая твоя пассия, Саша. Я, если хочешь знать правду, никогда эту девушку не любил.
Через несколько минут Андрей, Захаржевский и Игорь Борткевич, которому решено было пока сохранить жизнь, вышли на корму яхты, накрытую сверху и частично с боков сдвижной крышей.
— Молоток, Рейндж! — пожимая руку приятелю, который уже успел избавиться от гидрокостюма и переодеться в нормальные цивильные шмотки, сказал Кондор. — Виртуозно сработано.
— На пару с тобой, — усмехнулся тот и показал рукой на пришвартованный к борту катер. — Андрей, в катере, во-первых, лежит «жмур». Миронов приговорил охранника, как я понял, еще у причала. Во-вторых, там эти двое оставили сумку...
— Ну и ты, конечно, посмотрел, что там?
— Взрывное устройство с электронным таймером, — несколько смущенно произнес Рейндж. — Но оно не подключено... гм... батарейка, наверное, у кого-то из них в кармане?
— Да, элемент питания я нашел в кармане у Лещенко, — кивнул Бушмин. — Я еще подумал про себя, на хрена он эту батарейку с собой захватил? Так, так...
— Господа военные, — глядя на них, сказал Захаржевский. — Надо как-то утилизировать трупы! Не хватало еще, чтобы к завтрашнему дню на Ривьере поднялся переполох!
Двое приятелей многозначительно переглянулись.
— Ну что, Рейндж? Я вижу, ты уже просек ситуацию?
— Понял, не дурак.
— Тогда сделай так, чтобы здесь к утру не было ни трупов, ни этой самой красавицы яхты!..
Глава 31
Кто украл яйцо, тот украдет и курицу
Очень кстати вдруг оказались те двое сотрудников резервной резидентуры ГРУ, которых начальство прислало — в одно время с Мокрушиным — на Лазурный берег Франции.
Один из них занимал пост наблюдателя возле эллингов, и, когда Бушмин с двумя бизнесменами сошел с причала на земную твердь, он тут же показался из темного закутка.
— Ну что? — спросил у него Бушмин. — Кто-нибудь из сторонних подходил к нашему «Лексусу»?
— Нет, — сказал сотрудник, — эти двое обошли его стороной.
— Где их машина?
— Чуть дальше, метрах в семидесяти отсюда.
— Значит, никто из чужих здесь более не показывался?
— Так точно, ни единой живой души!
«Странно, — подумал Бушмин про себя. — А куда же подевался господин Голубев?..»
В это время в кармане у него запиликал сотовый. Андрей вытащил трубку, сверился с цифирью на экранчике и удивился: звонила ему девушка Федор, с которой он попрощался еще вчера и которая вроде бы отправилась обратно в Париж.
Он не стал бы сейчас отвечать на ее вызов, если бы не вспомнил вдруг, что намедни он видел оч-чень похожую на нее девушку в толпе на антибской набережной.
— Да, я слушаю.
— Андрей?! — затараторила в трубку молодая женщина. — Я дура... дура!.. извини!! Хотела еще вчера с тобой поговорить...
— Федор, я вообще-то занят.
— У меня, кажется, возникла проблема... Я б-боюсь!.. Хотела вот пройти в отель... прямо в «сьют» к тебе, но...
— Федор, у меня совсем нет времени!
— Но возле «Мэридина» случайно заметила чеченов...
— Что? — насторожился Бушмин. — Каких еще чеченов?
— Да тех самых! — всхлипнула в трубку Федор. — Из Куршевеля! Верзилу и еще того, что своим ножичком на тебя замахивался!
— Ты где? — спросил Бушмин. — Понятно... Оставайся на месте, я или перезвоню... Или даже подъеду!
