– Подожди минутку, – встрепенулся он. – А будет ли банк…
– К черту банк! Это касается только нас двоих. Если такой расклад тебя не устраивает, так прямо и скажи. Я тут же иду в другое место, где не будут так придирчивы к моей особе.
– О'кей. Я надеюсь, ты отдаешь себе отчет в ответственности своих поступков, – уступил Рей под моим нажимом.
– Я знаю, на что иду. Теперь слушай: я даю тебе право распоряжаться капиталами мисс Шелли, и за это мне идет половина комиссионных.
Он подскочил.
– Что?.. Половину?..
– Половину комиссионных от всех сделок, которые ты провернешь с капиталами Шелли. Хочешь – соглашайся, хочешь – нет, воля твоя.
Он посмотрел на меня секунду или две и неожиданно усмехнулся.
– Ты настоящий гангстер, но я согласен. О «Конвей-цемент» ты серьезно?
– Разумеется. – Я подписал разрешение и передал его Блэкстоуну. – Пусти в ход четверть миллиона. Но как только акции поднимутся на два-три пункта, немедленно выходи из игры. Я прикидываю, что ты сможешь сделать это еще до конца дня.
– Но если они будут продолжать повышаться? Может, лучше не торопиться?
– Нет! Избавься от акций сразу же, даже сегодня. Мне нужно, чтобы моя клиентка получила прибыль как можно скорее. Эта сука просто умирает от жадности. Я должен ей показать, что могу в мгновение ока приумножить ее состояние. Ты представляешь, какие у нас откроются возможности с ее капиталами?
Обговорив с Реем еще кое-какие детали, я распрощался с ним и поехал в Западно-Калифорнийский банк и, использовав сто долларов, полученных от Бургеса, открыл там счет.
Затем я возвратился к себе на работу.
Я чувствовал себя покорителем мира. У меня был автомобиль, свой кабинет, стенографистка, счет в банке и возможность заработать в один день без каких-либо трудов с моей стороны крупную сумму. У меня захватывало дух от открывавшихся передо мной блестящих перспектив, которые поднимут меня на недосягаемую высоту.
Телефон зазвонил, когда я обдумывал меню изысканного ленча в ресторане «Флориан». Я нетерпеливо схватил трубку.
– Мистер Винтерс, – послышался женский голос, – это мисс Долан.
– Мисс Долан? Ах да, правая рука мисс Шелли. В чем дело?
– Мисс Шелли требует, чтобы вы немедленно явились к ней.
Что ж, на этот раз миллионерше не повезло. Я был голоден, и, кроме того, я решил, что не буду изображать дрессированного пуделя, готового тут же прыгнуть сквозь обруч, стоит ей только щелкнуть пальцами.
– Я буду где-то после двух, мисс Долан. И привезу кое-какие бумаги на подпись мисс Шелли.
– Она требует вас немедленно.
– Передайте ей мои извинения. В настоящий момент я очень занят и освобожусь только после двух.
Последовала пауза, затем секретарша сказала:
– Мне кажется, вы не понимаете всей важности вызова. Это связано с мистером Хоу.
Меня словно ударили кувалдой по голове.
– Вы имеете в виду Берни Хоу? А что произошло?
– Он только что вышел от мисс. Она приказала мне немедленно вызвать вас. В такой ярости я ее еще никогда не видела.
Сомнений не осталось, что этот сукин сын продал меня. Я был в такой панике, что слова застряли в горле. И надо же было такому случиться тогда, когда я уже находился на полпути к успеху. Я должен был предвидеть, что этот жулик не станет утруждать себя визитом к Стенвуду, а пойдет прямиком к Вестал, чтоб нанести мне смертельный удар.
– Вы слушаете меня, мистер Винтерс? – послышался тихий голос в трубке.
– Да, – я пытался говорить спокойно, но хриплость голоса выдавала мое волнение.
– Слушайте, мистер Винтерс, – продолжал вкрадчивый женский голос, – пожалуйста, внимательно отнеситесь к тому, что я скажу. Когда мисс Шелли в ярости, есть только один способ заставить ее прийти в себя. Не извиняйтесь. Не оправдывайтесь. Кричите на нее в ответ. И, конечно же, громче, чем она сама. Понимаете? Вам терять нечего. Тот, у кого хватит наглости облаять ее с головы до ног, заткнет ей рот. Я это хорошо знаю. Она подбадривает криком саму себя, но мужества у нее ни на цент… Вы слушаете меня?
Я слушал ее, и еще как! Я слушал, словно от этих слов зависела моя жизнь.
– Вы не разыгрываете меня?
– О, конечно, нет. Это ваша единственная надежда. Я уверена, что она вас спасет, но ничего другого и не остается. Только не оправдывайтесь. Так я могу сказать, что вы сейчас прибудете?
– Да. Сообщите мисс Шелли, что я буду через четверть часа. Мисс Долан, я не знаю, что заставило вас дать мне столь ценный совет, но я не забуду этого…
Тут только я понял, что Ева последних моих слов не слышит: она положила трубку. Как бы там ни было, но я получил подсказку, могущую мне помочь, хотя я не тешил себя никакими иллюзиями. Сколько бы я ни кричал на Вестал, все же последнее слово будет за ней. Машина, отдельный кабинет, смазливая мисс Гудчайлд, тысяча долларов от Хоу, половина комиссионных от Блэкстоуна, моя работа в банке – все это таяло, как снег под солнцем. Я покинул контору, еще четко не решив, как я буду вести себя со своей клиенткой. Но одно знал твердо, что я не сдамся просто так. А для этого надо было подбодрить себя. Я сел в «Кадиллак», оставленный мной у служебного входа, и поехал в ближайший бар. Там я влил в себя три порции двойного виски с такой быстротой, что бармен едва успевал их наливать.
Виски вернуло мне всегдашнюю мою уверенность.
Расстояние до Клифсайда я покрыл за семь минут. В другое время такая сумасшедшая скорость, с которой я вписывался в серпантин горной дороги, заставила бы меня содрогнуться. Сейчас же я приходил в ужас только от Хоу, которого ругал на чем свет стоит.
Харгис открыл дверь и принял мою шляпу. Лицо его, как всегда, было непроницаемым, но я был уверен: он знает причину моего появления здесь. Я попытался представить, как он поведет себя, когда я буду уходить, и каким будет это бесстрастное лицо, когда старый лакей подаст мне шляпу. Если он усмехнется или как-то иначе продемонстрирует свое торжество, я ударом кулака заставлю проглотить его вставную челюсть.
– Мисс Шелли ждет вас, сэр, – сказал он, шествуя по широкому коридору к дверям просторной гостиной, выходящей на террасу. – Она ждет вас там, сэр.
Я сделал глубокий вдох – и вышел на террасу.
Вестал, в пижаме бутылочного цвета, сидела на балюстраде. Со спины она выглядела сущим ребенком, но, когда она повернула ко мне белое, искаженное гневом лицо, в нем не было ничего детского.
– А-а, способный мистер Винтерс! – выпалила она, ерзая на балюстраде, словно мрамор жег ее задницу. Голос сорвался на визг, глаза лихорадочно блестели. – Итак, мистер Винтерс, что вы имеете мне сообщить?
Засунув руки в карманы, я стал неторопливо мерить шагами террасу. Сердце мое гулко билось о ребра, но на лице я старался сохранить вежливо-недоуменное выражение.
– Что я должен сказать?
– Все об этой афере! И не делайте вид, что не понимаете, о чем идет речь!
– А в чем дело? Или я вам не угодил? Вы чем-то недовольны?
Она вся так и тряслась от ярости, судорожно сжимая и разжимая ладони-клешни, как бы борясь с искушением пустить их в ход.
– Вы знаете Берни Хоу? – спросила она требовательным тоном, которым привыкла говорить со всяким, кто был ниже ее по положению.
– Конечно. Пронырливый пройдоха, но далеко не глуп и специалист своего дела. Я как раз собирался поговорить с вами о нем. Думаю, это как раз тот человек, который сможет взять на себя сбор арендной платы для вас.
