стоял у экрана, находясь в помещении редакции Пятого канала. И вдруг он, Логинов, ясно и четко увидел комнату с наглухо зашторенными окнами. Комнату, каковая, судя по наличию книжных шкафов и полок, а также письменного стола с круглой бронзовой «кремлевской» лампой, является служебным кабинетом. Увидел троих мужчин в форме – они стоят посреди комнаты, вытянувшись в струнку.
А в следующее мгновение Дэн увидел и самого хозяина этого помещения; тот, думая о чем-то своем, судя по отстраненному лицу, брал щепотью табак из красной металлической банки с надписью Prince Albert[60] и неспешно набивал им трубку.
В кабинете, освещенном лишь светом настольном лампы, прозвучал негромкий, какой-то даже подчеркнуто спокойный голос:
– Пачиму молчите, товарищи офицеры? Я вас спрашиваю – как ви собираетесь обеспечить абсолютно секретный, абсолютно тайный характер а-аперации?
Старший из этих троих – и по возрасту, и по званию (на петлицах по ромбу – старший майор ГБ) – хорошо поставленным зычным голосом произнес:
– Товарищ Верховный, разрешите доложить?
– Ни надо греметь голосом, товарищ Мельников, ви не на плацу, не на параде, – тем же тихим спокойным голосом, в котором явственно ощущается кавказский акцент, сказал хозяин кабинета. – Я вас слушаю.
– У товарища Авакумова есть предложение на этот счет, – чуть понизив голос, сказал начальник Спецотдела. – Предлагаю выслушать его вначале.
Верховный примял табак в трубке пальцем с желтоватым ногтем. Действуя все так же неспешно, взял со стола большой коробок со шведскими списками. Достал одну из них; зажег, принялся раскуривать трубку. Пыхнул дымком; держа трубку в правой руке, – левая, полусогнутая, просунута под среднюю пуговицу полувоенного френча – подошел к стоящим по стойке смирно сотрудникам.
Аромат трубочного табака смешался с запахом одеколона, кожаной амуниции и сапожной ваксы. Слева от него глава Спецотдела Мельников, основательный, коренастый, крепко сбитый мужчина лет пятидесяти. В центре майор ГБ Сытин – этот выше своего начальника почти на голову; череп обрит наголо, глаза смотрят преданно, но лицо суровое, оно словно высечено из камня.
Хозяин остановился напротив младшего по возрасту и званию сотрудника. Тот одет строго по уставу, застегнут на все пуговицы и крючки; осиная талия, – сам он плечист, спортивного сложения – затянута ремнем.
Лейтенант госбезопасности Михаил Авакумов… Хозяин в свое время тщательно изучил его личное дело и знал о нем все, что нужно было для дела. Среди предков Авакумова – по линии матери – в основном церковные служащие, попы да дьяконы. По отцовской линии – дворянская кровь. Но Авакумовы не из числа помещичьей публики, они
Авакумов выпускник Московского военного училища им. ВЦИК[61] 37-го года. Изначально кадровый армейский офицер, он два года назад, в сентябре тридцать девятого, был выделен кадровиками и переведен – поначалу с испытательным сроком – в Спецотдел. За время службы на новом и довольно необычном для непосвященных участке работы зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. Уже в первые, самые тяжелые, самые драматичные дни грянувшей военной грозы стал привлекаться к разработке и выполнению заданий особой важности.
Авакумов подстрижен под полубокс, гладко выбрит; смотрит прямо в глаза.
Во взгляде этом, в серых внимательных глазах стоящего перед ним человека Хозяин, умеющий читать людей, как открытую книгу, безошибочно увидел, выделил главное – недюжинный ум, обширные знания в самых различных областях, готовность отдать себя всего без остатка. Ощущалась в нем, что немаловажно, и убежденность, построенная на рацио, на твердом фундаменте, на понимании самой сути происходящего, а не на идейном фанатизме, как это встречается сплошь и рядом.
– Товарищ Авакумов… – Верховный почти коснулся чубуком трубки груди стоящего навытяжку энкаведиста. – Прежде, чем ви доложите свое предложение, хачу сам задать вам несколько вопросов. Первый ва-апрос… Сколько бойцов и офицеров предполагается отправить на а-ахрану объекта?
Авакумов заговорил, глядя ему в глаза:
– Согласно плану операции, товарищ Верховный, непосредственно в монастыре будет размещен усиленный взвод охраны из приданной Спецотделу части внутренних войск НКВД. Сорок восемь бойцов и два офицера. Всего – ровно пятьдесят.
– А сколько людей ви планируете привлечь к транспортировке груза?
– Вместе с шоферами, нашими сотрудниками и взводом сопровождения… получается – еще пятьдесят два человека.
– Итого… около сотни?
– Так точно. Сто два вместе с сотрудниками Отдела.
– А теперь скажите мне, товарищ Авакумов… Что ви собираетесь делать с этими людьми? Ви меня па-анимаете? Ви па-анимаете, о чем я?
– Так точно. Разрешите…
– Ви па-анимаете… – Верховный вновь коснулся его груди чубуком. – Ви па-анимаете, товарищ Авакумов, что любой из них… любой из тех, кого ви привлечете к участию в этой а-апирации, может проболтаться?! Не говоря о том, что он может попасть в плен?! Ви па-анимаете, что при таком ба-альшом количестве народа, которое ви собираетесь привлечь, ви – мы все – не можем гарантировать тайну?
– Понимаю.
– Следовательно, ми-и не можем быть уверены в том, что этот наш замысел приведет именно к тем результатам, ка-аторые нам нужны?
– Товарищ Верховный, резоны для таких опасений существуют. Поэтому и предполагается осуществить дублирующий план, призванный надежно закамуфлировать наши действия.
– Учтите вот еще что. Ящики должны быть спрятаны надежно. Так, таким образом, чтобы их… кроме нас с вами, товарищи… не сма-агли найти до вта-арого пришествия того, о ком мы, коммунисты, а-абычно не любим га-аварить…
– Именно с таким расчетом мы и собираемся действовать, товарищ Верховный.
– Но как ви, Авакумов и ваши начальники собираетесь а-абеспечить секретность? Что ви собираетесь делать с людьми? С этой сотней приданных вам бойцов и сотрудников? Ви предлагаете их всех расстрелять? После того, как ящики будут на месте?
– Никак нет.
– Ви па-анимаете, что у нас каждый чи-илавек сейчас на счету? Враг ста-аит у ворот Москвы! Ну так как ви Са-абираетесь действовать? Теперь излагайте свой план.
Авакумов не без труда выдерживал взгляд Хозяина; но лицо его не переменилось, голос его оставался спокойными, тон – деловитым.
– Предлагается следующее, товарищ Верховный. Мы завезем в монастырь груз в ящиках в два приема: ночью пятнадцатого и спустя сутки, в ночь на шестнадцатое. Днем тех же суток, шестнадцатого, туда же, на монастырское подворье, следует завести еще одну партию…
– Так, так… Еще а-адну партию?
– Это должны быть точно такие же ящики. Я сам не далее, как вчера был на складах ГАУ[62] в районе Железнодорожного и Балашихи. Мы получили по запросу справку от товарища Яковлева[63] о наличии нужной нам партии грузов. Там имеется также достаточное количество тары – ящиков определенного, нужного нам для дела образца.
– Таких же… Так, так… Пра-адалжайте, товарищ Авакумов.
– Авторота ГАУ завезет ящики в монастырь, как я уже сказал, днем шестнадцатого. Выгрузят их в
