Скриптер

– Спецотдел, в который меня перевели так внезапно, так неожиданно… призван, как я понимаю, фиксировать передвижения всех редакционных транспортов. Эти сведения потом передаются третьим лицам?

– Да, это так. Такова существующая международная практика, так устроены все мониторинговые и охранительные службы. Считается… и в этом есть резоны… что за редакторами нужно присматривать. Мы обмениваемся с коллегами из других редакций, из других проектов и стран информацией такого рода. Более того, мониторинговые службы устроены так, что любая страна, любая организация через свое местное представительство имеет возможность проконтролировать любой… подчеркиваю, любой маршрут или выезд той или иной редакционной команды.

– Для чего это нужно?

– Этот порядок – процедура взаимного оповещения и совместный мониторинг – существует с начала девяностых годов. Для чего, спросите вы, передавать такого рода сведения? В том числе и для того, чтобы между нами, участниками всего этого сложного глобального процесса, было как можно меньше противоречий и взаимного недоверия.

Сказав это, Авакумов невесело усмехнулся.

– Задумка, в принципе, прекрасная. Но это тот самый случай, когда говорят: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги…»

– Во время одной из наших прежних встреч, вы, Михаил Андреевич, помнится, сказали, что в Спецотделе должны служить разные люди – «и такие, как Зимин, и другие – как Сотник».

– Верно. Уточню лишь, что таких, как Сотник, на несколько порядков меньше по численности, чем таких, как Зимин… При всем моем уважении ко всем сотрудникам органов.

– Хм… Я это уже и сам понял, что со мной что-то «не так»… Хотя и не скажу, что рад тому, что я не такой, как все.

– Одной из задач Спецотдела как раз является выявление личностей, подобных вам, Валерий Викторович.

– Ну хорошо, выявили. Вот как в моем случае… И что дальше?

– Здесь есть варианты. В любом случае, такие люди для нас на вес золота. – Помолчав немного, Хранитель добавил. – Кстати, точно так же налажена работа и в аналогичных структурах наших зарубежных партнеров.

– У Спецотдела, значит, имеются и другие функции, кроме тех, о которых меня проинформировали в ходе инструктажа?

– Конечно, есть. – Авакумов кивнул на блюдце с бисквитами. – Угощайтесь, товарищ Сотник… Несколько позже, когда приедут наши товарищи, накроем ужин. Спиртное не предлагаю, поскольку уже в скором времени всех нас ждут серьезные дела… и от каждого из нас потребуются все умения, знания, все наличные силы, вся накопленная энергия.

Пробыв на террасе еще около получаса, они перебрались – по предложению Хранителя – в служебный кабинет на первом этаже.

– Что вам снилось сегодня, товарищ Сотник? – вдруг поинтересовался Хранитель. – Учитывая, что вы почивали на новом месте… да еще в таком месте… должно быть, что-то необычное?..

Сотник удивленно – а удивляться ему в ходе сегодняшнего разговора пришлось не раз, и не два – посмотрел на этого немолодого мужчину.

– Да, действительно… сон был весьма необычным. Я бы даже сказал, что это был сон о сновидении.

– Что именно вы видели? И что вам запомнилось?

– Это видение… или серия картинок, что точнее… связано с тем эпизодом, когда я потерялся… заблудился… заплутал во время спецоперации, которая проводилась близ Баксана в Кабардино- Балкарии.

– Уточните, когда это случилось? И при каких обстоятельствах?

– Двадцать пятого апреля сего года бандгруппа в составе предположительно до десяти духов предприняла попытку нападения на Баксанскую гидроэлектростанцию. Их целью являлось уничтожение отстроенного машинного зала и турбин…

– Это ведь было уже не первое нападение на данную ГЭС?

– Так точно. Летом две тысячи десятого боевикам удалось взорвать турбины… Тогда погибло и несколько человек из числа охраны и персонала.

– Продолжайте.

– На этот раз… при повторном их нападении, боевики были отбиты силами охраны самой электростанции. Из Баксана и других ближайших населенных пунктов спешно прибыло подкрепление. Ближе к вечеру тех же суток духи были оттеснены выше по течению реки и заблокированы.

– Должно быть, в этих предгорьях у боевиков имелись заранее оборудованные тайники и схроны?

– Там оказалось большое количество пещер… Для зачистки и последующей ликвидации данного бандформирования были привлечены различные спецподразделения, имевшиеся в том районе.

– В том числе, и то, в котором вы еще недавно служили?

– Так точно. В числе прочих и находящиеся в командировке на Кавказе сотрудники подразделения, в котором я служил.

– Чем вы занимались там? Вы и ваши сотрудники?

– Плановой работой. Мы как раз проходили курс горной подготовки на полигоне близ Нальчика. Снаряжение и оборудование у нас имелись при себе. Когда поступило соответствующее указание из местной структуры НАК[87], подтвержденное приказом из Москвы, нашу группу посадили на две вертушки и перебросили выше по течению реки Баксан… В последствии мы действовали с той стороны штолен и подземелий, что находятся ближе к леднику.

– Когда именно с вами случилась… необычная история?

– Мы работали по разведке и разминированию верхних штолен весь день двадцать шестого апреля. На ночь вышли оттуда… во избежание возможных потерь. Держали оцепление, часть сотрудников ночевала в палатках. Ранним утром двадцать седьмого апреля продолжили свою работу. К полудню мы прочесали верхние уровни старых штолен… Были зафиксированы свежие следы пребывания там людей. Я, как замкомандира спецгруппы, получил приказ на доразведку боковой наклонной штольни. Со мной отправились семеро бойцов.

– И что произошло?

– В какой-то момент я потерял сознание…

– Вы были ранены?

– Нет.

– Может, вас контузило при взрыве мины или гранаты?

– И этого не было… – Сотник потер тыльной стороной ладони лоб. – Я… как бы это поточнее выразиться… просто исчез.

– Вот как? А когда вас обнаружили?

– Полагаю, вам в подробностях докладывали об этом эпизоде…

– Докладывали, – Хранитель утвердительно кивнул. – Но я хочу, чтобы вы сами разобрались с тем, что с вами тогда и там произошло.

– Меня не то чтобы обнаружили… хотя пещеры прочесывали весь вечер и, ночь, и следующее утро. Я сам – обнаружился, сам – нашелся.

– Это важный момент.

– Так вот, я сам, без сторонней помощи, вышел из какой-то боковой штольни… которую, кстати, тоже неоднократно проверяли. Скажу больше… Та штольня, из которой я вышел на глазах наших сотрудников… они были весьма удивлены, и это еще мягко сказано… она ведь довольно короткая, длиной всего в полста метров.

– То есть, спрятаться там решительно негде?