Скриптер

– …два… один…

– Стоп время! – скомандовал Хранитель. – Выключить свет!!

Отступив от колонны еще на шаг или два, он повторил охрипшим голосом:

– Время – стоп!

Но необходимости в этом повторном приказе не было уже никакой. Петр Иммануилович, положив руку на верхушку «пирамидки», чьи щелчки памятны всем тем, кто пережил блокаду Ленинграда, тем, кто слышал в ту пору передачи Ленинградского радио, или же – речь о современниках – смотрел документальные ленты о тех событиях, заблокировал ход центрального пера метронома.

Сверившись с показаниями приборов времени, прежде всего, хронометра, Часовщик, чей голос был хорошо слышен в установившейся тишине, доложил:

– Оперативное время: месяц май, восьмое число, ноль часов ноль минут ровно!..

Хранитель, чьи глаза были защищены очками со специальными линзами, нейтрализующими, смягчающими воздействие света такого рода, который знающие люди еще много веков тому назад назвали Божественным Мраком, отступил несколько в сторону, заняв место между колонной и длинной черной стеной. Но он продолжал контролировать ситуацию, он продолжал отслеживать происходящее в служебной рубке объекта «Волынское», известного также как «кунцевская дача Сталина».

Меж тем, в первые несколько секунд не происходило ничего примечательного.

В рубке царила кромешная темнота… Все присутствующие, включая самого Хранителя, кажется, даже дышать перестали.

Но вот осветился – мягким пульсирующим светом – тот участок колонны, в котором располагается ниша с «яблоком».

Появился – вначале как нарисованный, как очерченный тонкой кисточкой с черной тушью, как абрис, а не сам предмет – глаз.

В центре его, наливаясь белым, ярким, с красными прожилками, цветом, ожило «яблоко»…

Оно именно ожило; даже стоя на периферии, не находясь на линии открывшегося пространственно-временного канала, в перекрестии этой нечеловеческой оптики, Хранитель ощутил, как некто – или Некто – пристально разглядывает его, внимательно изучает его, выявляет, высвечивает и разъясняет для себя все его мысли, все его существо…

Фигура человека, стоящего у белоснежной стены, стала на какое-то время слабоконтрастной и какой-то бестелесой; как могло показаться, она была лишена плоти.

Она, эта человеческая фигура, – песчинка на фоне вечности – в какой-то момент вообще исчезла в вихре окутавшего ее многоцветного и многослойного света!..

Затем – вновь появилась: резко, контрастно, отчетливо в своей предметной телесной оболочке… и уже на фоне осветившегося в лазоревый цвет экрана!

Око Ра – открылось полностью.

Человек, подвергший себя испытанию, представ под Всевидящее Око, не исчез, не пропал. Он не растворился, не распался на атомы, не превратился в ничто… Но это лишь первый шаг.

Павел Алексеевич достал из нагрудного кармана носовой платок. Промокнул кровь, капающую из прокушенной губы. Сунув платок в боковой карман; каким-то будничным, подчеркнуто спокойным тоном произнес:

– Местное и оперативное время – восьмое мая, ночь часов ноль минут! Национальная редакция Московского канала приступает к работе.

Глава 7

«Черный ящик»

Редактор снял очки; неспешно сложив дужки, сунул во внутренний карман пиджака.

Внешне экран с появившимися на нем окнами ничем не отличается от уже привычного вида рабочей панели редактора. Общий фон заставки – лазоревый.

Всю левую от него часть экрана занимают – в два вертикальных ряда – окна основных и вспомогательных программ рабочего стола редактора канала.

В центре экрана, выделяясь на небесном фоне, видны оба маркера.

Они были не «трехпалые», как полагается редактору Третьего канала.

Не «четырехпалые», как у заместителя главреда Второго канала, в должности которого он не так давно служил.

И даже не «пятипалые», как у высшего должностного лица Объединенных редакций, занимающего также должность главы Всероссийской Гильдии редакторов (ВГРТК).

Маркеры эти имеют форму двуглавого орла; оба они светятся, один – левый – золотистым светом, другой – правый – алым.

Несколько секунд Павел Алексеевич стоял недвижимо, глядя на открывшуюся перед ним картину. Откуда-то изнутри этого распахнувшегося перед ним пространства, как могло показаться, прямо из далей лазоревого неба, каковое служило заставкой, проступил фрагмент кремлевской стены с зубчатыми мерлонами.

На фоне этой картинки появились и другие изображения. В верхней части экрана на этом небесном фоне воспарили сразу четыре золотых коронованных двуглавых орла, держащих в когтистых лапах символы государственной власти, скипетр и державу. И тут же слились воедино, образовав герб Российской Федерации без геральдического щита.

Павел Алексеевич – нажатием «десницы» на пульсирующее изображение герба – вошел в свой раздел, в раздел Национального скриптера.

Найдя на привычном месте – нижнее в правом вертикальном столбце – окно, он кликнул по нему.

В нижней части экрана, занимая все его пространство от края до края, появилась лента, скомпонованная из событийных роликов. Это не что иное, как Национальная Живая лента. Павел Алексеевич выждал еще несколько секунд; прежде всего, для того, чтобы справиться с охватившим его волнением.

Перед ним, пусть и в формализованном виде, в виде череды заархивированных событийных роликов, выложена вся история страны, в которой он родился и вырос, в которой он живет и трудится.

Он имеет возможность просмотреть любой – любой! – из неподдающегося счету количества фрагментов, эпизодов, событий, имевших место когда-либо за все время существования проекта «Русь», «Россия», «Российское государство».

Он имеет также редчайшую, уникальную для ныне живущих возможность узнать самые сокровенные тайны этого мегапроекта, получившего еще во время оное другое название. Название, вызывавшее – и вызывающее поныне – зубовный скрежет у недругов, недоброжелателей, давних неприятелей, у исторических конкурентов – «Третий Рим».

Теоретически он, имея прерогативы Национального Скриптера, способен даже осуществить редакцию того или иного исторического события, как бы далеко оно не отстояло на оси времени в прошлом.

Но именно, что «теоретически»… Ведь если ведущие скриптеры, работающие на глобальных акторов, начнут править, редактировать по своему усмотрению – и для своей пользы, как это кому-то хотелось бы – события далекого и не слишком удаленного прошлого, то это приведет к неразберихе, кровавым потрясениям. А затем и к тотальному хаосу, к разрушению самого исторического процесса, остановке всеобщей истории и, наконец, краху самой человеческой цивилизации…

Редакционная правка, осуществляемая в формате Национальной исторической ленты, должна быть хирургически точной, акция – точечной, а последствия внесенных изменений не должны ни в коей степени