— Вы были само очарование, моя дорогая, — шепнула Хетти, сердечно обняв хозяйку.
— Спасибо за то, что были рядом, когда я в вас так нуждалась. Некоторым, похоже, страшно обидно, что я стала женой Джеффри.
— Верно, я это тоже заметила. Многие просто не могут смириться с мыслью, что такой завидный жених для них навсегда потерян.
Джеффри крепче обнял жену за плечи.
— Наша торопливая свадьба наделала в городе столько шуму, что сплетникам хватит пищи для разговоров до самого Рождества.
— Поверь моему слову, братец, и не надейся, что для тебя все так быстро кончится.
— Ну да, о нас будут говорить, пока мы не сделаемся седыми и старыми.
— Вот это уже ближе к истине! — Брендон хлопнул младшего брата по спине. — О нас сплетники будут чесать языками, пока мы все не сойдем в могилу, а возможно, и после этого.
— Тоже мне, нашел чем гордиться! Не о вас одних гуляют слухи, — вставила слово Хетти.
— Ты права. Но к счастью, о ребенке, которого ты носишь сейчас, не столько говорят, сколько в свое время о Бо.
— Это потому, — со смехом заметила Хетти, — что Джеффри и Рейлин приняли удар на себя.
Взяв из рук слуги плащ жены, Брендон накинул его Хетти на плечи, осторожно расправил и застегнул крючок под подбородком.
— Прости, — виновато улыбаясь, произнес он, — но я ничего не могу с собой поделать. Потребность заботиться о тебе сильнее меня.
Опустив глаза на округлившийся живот, Хетти вздохнула:
— К тому времени как надо будет рожать, ты и ходить мне не дашь.
Брендон сгреб жену в охапку и, не обращая внимания на протестующий визг, приподнял.
— Зачем же ждать до тех пор? Ты и сейчас легкая как пушинка!
Хетти что-то возразила, но ее слова заглушил смех Брендона. Торопливо попрощавшись, он понес жену вниз, к открытой дверце экипажа, а Джеффри на глазах у Коры и дворецкого схватил Рейлин на руки и отправился с ней в спальню.
— Видно, кто-то в пунш подмешал любовное зелье, — со смешком заметил Кингстон, провожая взглядом молодоженов.
Рейлин чувствовала полное изнеможение, и, когда Джеффри положил ее на кровать, она, со вздохом скинув бальные туфельки, виновато улыбнулась мужу. Слуги уже успели поменять белье, и чистые ароматные льняные простыни манили растянуться на них и уснуть.
— Тебе придется меня раздеть, потому что я сама не смогу, — созналась Рейлин. — А не то придется мне позвать Тиззи.
— Зачем? Я все исполню.
Бесцеремонно перевернув жену на живот, Джеффри принялся расшнуровывать корсет. Как только Рейлин почувствовала, что может освободиться от верхней части платья и атласной рубашки, одетой под него, она не замедлила сделать это сама, а затем, взяв подушку и прижав ее к животу, опустила на нее подбородок и кокетливо склонила голову набок.
— Знаешь, — задумчиво произнесла она, — я, пожалуй, взяла бы тебя в горничные.
Джеффри в ответ лишь шлепнул ее пониже спины.
— Чудовище! — притворяясь рассерженной, воскликнула Рейлин.
— Чудовище, говоришь?
Одним резким движением он стянул с нее мерцающий наряд.
Поскольку Элизабет во время примерки заметила, что панталоны несколько топорщатся под платьем, Рейлин решила ничего не надевать вниз, кроме чулок и отделанной кружевом рубашки. Восторгу Джеффри не было предела. Он медленно провел рукой по шелку, обтянувшему женственные округлые ягодицы. Правая рука его легла на грудь, второй он стал стягивать вниз кружевную атласную рубашку, а затем перевернул жену на спину и стал снимать чулки, после чего, отшвырнув в сторону снятую одежду, лег сверху, сцепив руки у нее за спиной и с улыбкой заглядывая ей в глаза. Рейлин протянула РУКУ к его лицу и с нежностью провела по щеке.
Тронутый ее порывом, Джеффри прижал губы к ее ладони. В горле у Рейлин запершило: это слова, которые она не говорила никому, кроме своих родителей, просились наружу. Но тогда, в детстве, произносить их было легко, ибо только сейчас, в этот самый момент, она поняла, что они означают.
Джеффри видел, что жена его очень устала, но не мог отказать себе в удовольствии поласкать ее стройное нагое тело, и Рейлин задохнулась от наслаждения и восторга. Затем рука его скользнула к более интимным местам, и она с готовностью открылась ему навстречу. Глаза ее потемнели от желания. Она смотрела, как Джеффри раздевается, и, когда он повернулся к ней, нагой и дерзкий, каким только может быть мужчина, она встретила его с распростертыми объятиями.
Позже, когда Рейлин засыпала, положив голову мужу на плечо, она прошептала слова, которые Джеффри не мог вполне разобрать. Он приподнял голову, чтобы расслышать лучше, но ответом ему было лишь мерное дыхание.
Глава 9
Очнувшись от сладкого сна, Рейлин какое-то время лежала неподвижно, пытаясь понять, что разбудило ее посреди ночи. Сквозь стекла высоких окон струился лунный свет. Она точно помнила, что когда они ложились, портьеры были задернуты. Тучи неслись по ночному небу, то на миг затемняя желтый серп месяца, то вновь открывая его. Под ветром шелестели листья в кроне дубов, но ветви у могучих деревьев оставались неподвижными. Зато липы, склоняясь, касаясь ветвями кирпичных стен дома, издавали печальный шум. Кроме ветра, ничто не нарушало тишины, отчего-то казавшейся зловещей.
Рейлин, не поворачивая головы, потянулась к мужу, но рука ее обняла пустоту.
— Джеффри! — шепотом позвала она, но никто не откликнулся. — Джеффри, где ты?
И вновь ответом ей была тишина.
Откинув одеяло, Рейлин свесила ноги с кровати, торопливо натянула ночную рубашку, на нее набросила шаль, висевшую на стуле возле кровати. В темноте на прикроватном столике она нащупала трутницу и с ее помощью разожгла керосиновую лампу. Теперь, когда в комнате стало немного светлее, Рейлин могла разглядеть стрелки часов, стоявших на каминной полке.
Половина второго!
Она проспала самое большее сорок минут. Но куда ушел Джеффри? Зачем он встал в такую пору?
Потирая руки, зябко кутаясь в шаль, Рейлин вышла на веранду. Спросонья ей и в голову не пришло, что она слишком ненадежно защищена от ночной прохлады. Впрочем, она почему-то думала, что Джеффри просто вышел на веранду подышать. Увы, его не было и здесь тоже.
Впервые Джеффри исчез куда-то ночью, и Рейлин не на шутку встревожилась. Ей пришло в голову, что Густав объявился вновь и ее муж сейчас находится в смертельной опасности.
— Джеффри, где ты? — с отчаянием в голосе воскликнула она.
Внезапно ею овладело недоброе предчувствие. Сердце сжалось от боли, как это было, когда пришла весть о смерти отца и после, когда умерла мать. Рейлин вдруг почувствовала себя одинокой и несчастной.
— О, Джеффри, — пробормотала она и принялась тереть руками виски.
При мысли о муже щемило сердце, отчего-то хотелось плакать, и страшно было даже представить, что она будет делать без него.
Тут краем глаза Рейлин заметила огонек вдалеке, но он погас так же внезапно, как и появился; лишь лунный свет пробивался сквозь зеленую крону деревьев. Она продолжала вглядываться в темноту, и, когда одна из веток отклонилась под ветром, там, за дубовой аллеей, Рейлин действительно увидела слабый свет, казалось, исходивший из конюшен.
Как правило, в это время и лошади, и конюхи спят, но, возможно, что-то случилось с животными, и люди вынуждены оказывать экстренную помощь, а Джеффри пошел проверить, что происходит.
Рейлин вернулась в спальню и, надев туфельки, спустилась вниз, перескакивая через ступеньки. Ежась от холода, она побежала по мокрой траве через лужайку к конюшням.
По мере приближения свет становился ярче. Дверь в конюшню оказалась не заперта. Теперь Рейлин
