заботится о детях, облегчает их будущую жизнь, неустанно трудится, чтобы накормить их и вселить в их души хоть немного радости.
Мистер Оукс приблизился со стаканом рома для Бо:
— От души поздравляю вас, капитан. Не все мужчины способны похвастаться такими прелестными женами. Вам можно позавидовать.
«Скорее уж пожалеть», — мысленно возразил Бо. Он попал из огня да в полымя, совершив крайне опрометчивый поступок. Разумеется, его оправдывало стремление спасти друга, но то, что этот друг был женщиной, вызывающей у него неудержимое влечение, все осложняло. Бо утешался лишь одним: теперь, если даже он переступит запретный порог, никто не упрекнет его в совращении невинной девушки.
Выбежав на палубу, Билли Тодд объявил:
— Мистер Моне уже накрыл стол в каюте, сэр! Он постарался на славу!
— Спасибо, Билли. — Бо обернулся к жене: — Не хотите ли отобедать, дорогая?
Серинис с удивлением поняла, что проголодалась, и кивнула.
Бо с улыбкой обратился к помощнику:
— Замените меня на палубе, мистер Оукс. Я буду в каюте, вместе с женой.
Оукс многозначительно подмигнул ему:
— Я понял, сэр.
Серинис направилась в сторону каюты, как вдруг сильные руки мужа подхватили ее.
— Что вы делаете?
— Несу свою молодую жену в каюту, — объяснил Бо со смехом, на который шумно отозвалась вся команда. — Матросы ждут этого зрелища, дорогая.
— Надеюсь, этим их желания исчерпываются, — пробормотала Серинис, в улыбке демонстрируя ямочку на правой щеке и обнимая мужа за шею. Ей нравилось поддразнивать его.
По пути к каюте она чувствовала на своем лице пристальный взгляд Бо. Наконец он не выдержал:
— Похоже, мой поцелуй пришелся вам не по вкусу. Сдерживая свойственное ему лукавство, которое время от времени прорывалось наружу, капитан замаскировал свой вопрос притворной озабоченностью.
— Он был бесподобен, сэр. Никогда прежде меня так не целовали!
— А разве вам уже случалось целоваться? — сухо поинтересовался Бо.
— Видите ли, сэр, ответив на ваш вопрос, я выдам тайну, которую предпочла бы сохранить…
Подойдя к двери каюты, Бо поднял засов, открыл дверь плечом и внес Серинис в каюту.
— Разве можно иметь тайны от собственного мужа? Супружеская близость не допускает никаких секретов.
— А разве мы должны быть настолько близки?
Бо закрыл за собой дверь и усмехнулся, по-прежнему Держа жену на руках. Он едва сдерживал желание вновь поцеловать ее, как на палубе. Вопрос Серинис заинтриговал его. Он понял, что она придала разговору совсем иной смысл.
Близость друзей отличалась от близости супругов как небо от земли. Не удержавшись, Бо задал вертящийся на копчике языка вопрос, надеясь ослабить вдруг возникшее напряжение:
— Вы хотите этого, дорогая?
Серинис поняла, что он имеет в виду, и густо покраснела под его пристальным взглядом. Тем не менее ей удалось сохранить самообладание и ответить ему очередным вопросом.
— Неужели вы передумали расторгать брак, сэр? Бо не знал, сумеет ли честно ответить.
— Это зависит от того, сумеем ли мы ужиться друг с другом.
Серинис понимающе кивнула. Несмотря на свои сокровенные желания, Бо не хотел жертвовать свободой.
— Плавание станет для нас хорошим испытанием, капитан, — надеюсь, мы поладим, обойдясь без союза плоти Поэтому если вы намерены добиваться благосклонности своей жены, помните: необходимое условие для меня — прочный и длительный брак.
Бо вздохнул:
— Этого я и опасался.
— Вы разочарованы, капитан? — с притворной озабоченностью спросила она.
— По-моему, вы отъявленная плутовка, — заявил он ставя Серинис на пол. Боже, сумеет ли он вести себя прилично в предстоящие месяцы? Искушение поцеловать жену не отступало. Бо изнывал от желания приоткрыть нежные, пухлые губы и поцеловать Серинис со всей страстью молодого мужа. Это и тревожило его. Он привык к ласкам шлюх, и ни одну из них ему не хотелось поцеловать — вот почему вспыхнувшее желание оказалось для него в новинку.
Внезапно Бо представил себя одержимым влюбленным, мечтающим о Серинис. Он хотел бы счесть эту мысль возмутительной, но, увы, она оказалась недалека от истины: едва ли можно отрицать, что тело Серинис и ее поцелуи неудержимо манят его.
Взяв жену за руку, он мягко отстранил ее и направился к умывальнику. Ополаскивая руки, он бросил через плечо:
— Свадебный обед ждет нас, мадам. Поспешите, иначе все остынет.
Серинис сняла шаль и неловко застыла у стола, пока Бо снимал сюртук. Он развязал и отшвырнул галстук, расстегнул верхние пуговицы рубашки и помог Серинис сесть. Он старался не смотреть на нее. Поцелуй на палубе воспламенил его кровь, и Бо понимал: бороться с неутоленным влечением теперь станет вдвойне труднее.
Усевшись напротив Серинис, Бо откупорил вино и наполнил два бокала, пока она, как подобало жене, разложила по тарелкам рыбу, тушенную в белом вине. Оба ели в молчании, думая каждый о своем. Еще недавно Серинис трепетала от восторга при мысли, что ей когда-нибудь посчастливится лечь с Бо в постель, став его женой, но теперь она опасалась, что Бо вполне способен удовлетворить свою прихоть, а затем забыть о ней, как о никчемной вещи.
А Бо в это время размышлял о клятвах, которыми они только что обменялись. Она вернулась в его жизнь несколько дней назад. Разве можно с уверенностью утверждать, что он готов связать с ней судьбу навсегда? Ему требуется время, чтобы поближе узнать Серинис, да и ей самой не мешает получше познакомиться с ним.
Серинис не терпелось услышать новости из Южной Каролины, и хотя Бо покинул родину несколько месяцев назад, он мог поведать немало интересного.
— Вы помните мистера Даунса, который часто приходил в школу и жаловался на мальчишек, бегающих по его саду? Как вы думаете, он еще жив?
— Да, и теперь грядки в саду топчут его собственные внуки. — Бо усмехнулся. — К ним старик относится гораздо снисходительнее.
Я всегда считала его сварливым, но, похоже, ошибалась. Наверное, и я разозлилась бы, увидев, что кто-то уничтожил плоды моего кропотливого труда. Хорошо бы повидаться с мистером Даунсом, вспомнить о доме и школе отца…
— Когда приплывем в Чарлстон, то навестим его, — пообещал Бо.
Серинис печально улыбнулась:
— Я не прочь, Бо. У меня сохранилось столько воспоминаний нашего детства… вернее, моего детства и вашей юности — ведь вы старше меня на восемь лет.
— Ваш приезд ошеломит соседей. Они наверняка уверены, что вы по-прежнему остались долговязой большеглазой девчонкой с косичками.
— Прошу вас, Бо, не напоминайте о том, какой я была дурнушкой! — смущенно засмеялась Серинис.
— Ошибаетесь, мадам, я запомнил вас на редкость миловидной девчушкой. Иначе вы не превратились бы с годами в грациозного лебедя.
— Не надо, прошу вас! — со смехом взмолилась она. — Не пробуждайте во мне тщеславие изысканной лестью!
Усмехнувшись, Бо вновь наполнил ее бокал.
— Вы считаете, что я обманываю вас?
