— Ваше предложение весьма соблазнительно, мадам, ради него я даже готов забыть о корабле, но увы! Мистер Оукс ждет меня. — Он выпрямился. — Если гроза окажется сильной, придется отослать часть прислуги в Хартхейвен. Ты можешь уехать со слугами или дождаться меня здесь, но возможно, я вернусь лишь к вечеру. По правде говоря, я хотел бы, чтобы ты перебралась на плантацию.
— Чем раньше я узнаю, что с тобой ничего не случилось, тем лучше, — возразила Серинис. — Поэтому я дождусь тебя здесь.
— Я вернусь как можно скорее, любимая, — заверил ее Бо. — С тобой останутся Томас, Джаспер, Купер и Мун. Шерифу уже стало известно, что Алистер и Радд сбежали в Англию. Кто-то видел, как они садились на корабль, поэтому будем надеяться, что у нас больше нет причин опасаться их. Правда, мне в это верится с трудом, но с Муном и другими слугами ты будешь под надежной охраной. А если я задержусь, Джаспер проводит тебя с Маркусом на плантацию. Томас вернется сюда, как только отвезет меня в порт.
— Но как же ты вернешься домой в грозу?
— Возьму в каюте «Смельчака» плащ и доберусь пешком, а здесь запрягу лошадей и отправлюсь на плантацию.
— Но…
— Если ветер усилится, вы непременно должны покинуть дом, иначе я изведусь от беспокойства, — застегнув бриджи, он затянул ремень. — Я обещаю приехать в Хартхейвен как можно раньше.
— Прошу тебя, не задерживайся.
Надевая через голову вязаный свитер, он пробормотал:
— Хорошо. Я захвачу с собой еду и отдам распоряжения слугам, а ты, если хочешь, можешь еще поспать. Тебе незачем вставать так рано.
— Будь осторожен! — напутствовала его Серинис.
— Постараюсь.
Щелкнул засов, и вскоре в коридоре послышался удаляющийся шум быстрых шагов.
К тому времени как Серинис наконец встала, покончила с утренним туалетом, накормила Маркуса и умыла его, слуги закрыли деревянными ставнями большую часть окон. В доме стало темно. Повсюду были зажжены лампы, и при их свете Серинис с Маркусом на руках обошла дом, проверяя, все ли в порядке.
— Это первая гроза в твоей жизни, Маркус, — объясняла она малышу. — Надеюсь, она тебе понравится, ведь ты — точная копия своего отца.
Полностью подтверждая ее предположение, ребенок залепетал, поднимая тонкие бровки и выпячивая губки. Рассмеявшись, счастливая мать нежно поцеловала его в нежную щечку.
Джаспер позаботился о том, чтобы сохранить мебель в доме, в работе ему помогали все слуги-мужчины. Поскольку ручаться за то, что ставни выдержат сокрушительные порывы ветра и не сломаются от случайного удара ветки, было невозможно, дорогие ковры сворачивали и складывали вдоль стен коридоров. Ценные безделушки прятали в стенные шкафы, хрустальные люстры заботливо укутывали в простыни, чтобы ни одна из подвесок не разбилась. Садовые скамейки унесли в каретник, где Томас, вернувшийся из порта, осматривал экипаж, убеждаясь, что вода не проникает в него. Филипп укладывал в корзины провизию — для тех, кто уезжал на плантацию, и для тех, кто оставался в доме. Словом, повсюду кипела работа, а поскольку она была утомительной и долгой, слуги покинули дом лишь после полудня.
За несколько минут до назначенного часа Бо взбежал по трапу на борт «Смельчака», кутаясь в кусок парусины. Стивен Оукс занимал отдельную каюту. Недавно он задумал плавание к островам в Карибском море, где надеялся выгодно продать груз местным торговцам и загрузиться для обратного путешествия. Бо осмотрелся по сторонам, но на палубе помощника не было видно.
Дождь усиливался, тучи над городом сгустились, и Бо был вынужден спуститься в капитанскую каюту, чтобы взять непромокаемый плащ. В каюте было так темно, что ему пришлось зажечь фонарь и поставить его прямо на пол перед сундуком. Открыв его, Бо обратил внимание на большой белый узел, он вытащил его, встряхнул и с удивлением обнаружил простыню, очевидно, с собственной койки. Бурые пятна на простыне по виду напоминали засохшую кровь. Вторым предметом оказалась женская ночная рубашка. Бо мгновенно узнал в ней один из любимых предметов туалета своей жены. Рубашка тоже была запачкана кровью и какой-то желтоватой, засохшей жидкостью. Бо понадобилось не больше секунды, чтобы понять, в чем дело, и он застыл в растерянности. В его руках было неопровержимое доказательство того, что он лишил жену девственности, однако Серинис, не желая навязываться ему, предпочла спрятать это доказательство подальше. Если бы не смутные воспоминания, и она, и их ребенок навсегда исчезли бы из жизни Бо.
Слезы затуманили глаза Бо при мысли о том, что могло случиться. Если не считать опасений, что Алистер Уинтроп, Ховард Радд или другой мерзавец причинит вред Серинис или убьет ее, Бо был абсолютно счастлив. Что стало бы с ним, если бы развод состоялся?
Он перевел взгляд на койку, на которой Серинис утратила девственность. Вероятно, в беспамятстве он причинил ей боль… но разве мог он сожалеть об этом теперь, когда родился Маркус, его гордость, его любовь? Сердце Бо вдруг наполнилось радостью и желанием поскорее вновь увидеть жену и ребенка.
Набросив плащ, он поспешил к каюте мистера Оукса и постучал кулаком в дверь.
— Помощник, вы живы?
— Кажется, да, капитан, — прозвучал в ответ вялый голос. — Я засиделся за работой до самого утра и проспал…
— Пора вставать. Бриджет уезжает в Хартхейвен и надеется, что в самом ближайшем времени вы последуете за ней. Судя по всему, нам хватит дел до самого вечера.
— Уже иду! — поспешно отозвался Стивен.
Серинис предпринимала героические усилия, чтобы отвлечься от гнетущих мыслей. Она отправила Веру в Хартхейвен с заверениями, что прибудет следом, как только дождется Бо. Она возилась с Маркусом, беседовала с ним, а когда малыш заснул, безуспешно попыталась занять себя чтением. С приближением вечера яростные завывания ветра усилились. Прислушиваясь к пугающим звукам, Серинис невольно задрожала и вновь напомнила себе, что Бо вскоре будет дома, а рядом с ним ей ничего не грозит. Но успокоиться никак не удавалось. Серинис понимала, что лишь в объятиях мужа сможет вздохнуть спокойно.
Тревога за Бо мучила ее, и она беспокойно металась по комнате, поминутно поглядывая па часы. Каким бы сильным, ловким и опытным ни был ее муж, Серинис все-таки опасалась за него. Хорошо бы он поскорее оказался рядом, утешил и ободрил ее так, как умел только он!
Джаспер зашел в кабинет, чтобы предупредить о скором отъезде. Серинис ужасала эта мысль, но она не хотела подвергать опасности слуг, которым волей-неволей придется остаться вместе с ней. С тяжелым сердцем она поднялась наверх за сыном и маленьким саквояжем.
Прижав к себе сонного малыша, Серинис подхватила саквояж. Маркус вдруг захныкал, и она остановилась, чтобы взять его поудобнее. Наконец, решив, что несколько минут ничего не изменят, Серинис расстегнула лиф платья, чтобы покормить ребенка. В этот миг внизу хлопнула дверь.
— Бо! — с радостным криком Серинис пробежала через гардеробную и спальню. Распахнув дверь, она бросилась на площадку лестницы и посмотрела вниз, уверенная, что теперь воспоминания о смерти родителей и опасения перестанут терзать ее. Но минутное облегчение быстро улетучилось, когда вместо мужа она увидела в холле Алистера Уинтропа и Ховарда Радда. Мало того, Джаспер, который, видимо, открыл дверь, лежал на полу без чувств. Алистер прицелился из пистолета в голову дворецкому, но Радд остановил его и отобрал пистолет.
— Ты что, рехнулся? Если пристрелишь Джаспера, выстрел услышат во всем доме! — прошипел поверенный. — Лучше запрем его в кладовой. Даже если очнется, он оттуда не выберется.
— Как думаешь, сколько слуг осталось в доме?
— Повар уехал, старый матрос и кучер связаны в каретнике… стало быть, в доме еще один или двое, кроме девчонки. Но ручаться не стану. Из тех, кто служил твоей тетке, я успел заметить только Купера. А сколько насчитал ты?
— Почти столько же, — неуверенно пробормотал Али — стер. — Со стороны соседей было весьма любезно покинуть свои жилища — иначе откуда мы смогли бы следить за домом? И все-таки я предпочел бы дождаться темноты. Нас могут увидеть и предупредить капитана. — Он потер низ впалого живота. — Прошла уже неделя, а мне по-прежнему больно. Этот ублюдок чуть не прикончил меня…
