— Да меня, собственно, интересует этот черный бык на палубе, — соврал я. — Он что, постоянно при их яхте состоит?
— Джош Джонс? — Барни поморщился. — Никудышний ниггер. Неисправимый игрок. Денег у него никогда нет. Родную мать продал бы за гроши, да только никто не купит. Он служит у Хэмела. Уже два года работает на него. Матрос-то он хороший, а больше ему похвастаться нечем.
— А миссис Хэмел часто выходит в море?
— Разве четыре в неделю. Развлекается. Я так слышал, что живется ей скучновато.
— А про Хэмела что ты слышал? Что он за человек?
Барни допил стакан, и Сэм наполнил его еще раз.
— Богатый воображала, — сказал Барни. — Такой же, как все эти владельцы яхт. Я его редко вижу. Но уж если он выводит свою яхту в море, то с таким видом, будто вся гавань ему принадлежит. Он из этаких.
Я решил, что мне, пожалуй, хватит расспрашивать Барии, лучше не пробуждать в нем подозрений. Поэтому я поднялся.
— Этот Джонс здешний? — спросил я.
— Ясное дело. Живет тут неподалеку. — Барни внимательно поглядел на меня. — А что, он вляпался во что-нибудь? Ничего удивительного. У него и раньше были неприятности с полицейскими. Его подозревали в контрабанде, но поймать с поличным им не удалось.
— И когда яхта возвращается? — спросил я, не отвечая на вопрос Барни.
— В шесть. Точно, как из пушки. Можно по ней часы проверять.
— Ну пока, Эл. — Я расплатился с Сэмом и вышел из бара на яркое солнце. Ждать предстояло еще четыре часа, так что я поехал обратно в свою контору.
Заглянул к Гленде:
— Полковник занят?
— Поспеши. Еще двадцать минут он будет свободен.
Когда я вошел к Парнэллу, он изучал толстую подшивку документов.
— Сэр, возникла трудность, — сказал я и сообщил, что Нэнси ушла на яхте в море. — За ней никак не последуешь. В море она проводит по четыре часа, за это время много чего может случиться. Матросом на яхте негр. Он заинтересован в деньгах, но, прежде чем с ним говорить, я хотел посоветоваться с вами. Деньги-то он возьмет, но может наврать с три короба, а потом сообщить Нэнси, что про нее спрашивают.
— Не трогай его, — сказал Парнэлл. — Нам же сказано: она не должна заподозрить, что за ней наблюдают. В следующий раз, когда она пустится в море, будешь наблюдать за ней с вертолета. Раздобудь резервный. Это, конечно, обойдется в копеечку, но у Хэмела денег хватит.
Я пообещал так и сделать и пошел к себе в кабинет. Чика не было. Я созвонился с вертолетной службой и поговорил со своим тамошним приятелем Ником Харди. Он сказал, что надо только предупредить его заранее и вертолет будет к моим услугам. Можно не беспокоиться. Время у меня еще оставалось, и я позвонил Берте, моей тогдашней подружке. Мы уже шесть месяцев проводили время вместе. Ей по душе были мои деньги, и она во всем охотно шла мне навстречу. В нашей связи ничего серьезного не было, свадебными колоколами и не пахло. С Бертой всегда было легко, просто и весело. Работала она в модном ателье, что-то там такое делала, и имела квартиру на последнем этаже высотного дома с видом на море.
Мне ответили, что Берта занята с клиентом. Я попросил не беспокоиться и сказал, что позвоню позже, вышел из кабинета, задержался в вестибюле у киоска с газетами, купил “Ньюсуик” и пачку сигарет и поехал в гавань. Остановил машину в том месте, откуда мне видна была бы возвращающаяся яхта, и настроился ждать.
Когда стрелки на моих часах приблизились к шести, я увидел, что яхта входит в гавань. Через несколько минут Джош Джонс закрепил швартовы, Нэнси сбежала с трапа и вышла на набережную.
Она остановилась и крикнула:
— Завтра в то же самое время, Джош!
Помахала ему на прощанье и пошла к своей машине. Я сел в свою и поехал следом за ней.
Гленда сказала мне, что Хэмел живет в Парадиз-Ларго — обиталище наиболее именитых богачей. Парадиз-Ларго представляет собой узкую полоску земли, пересекающую морской канал и связывающую два скоростных шоссе. При въезде на дамбу, ведущую в Ларго, дежурили вооруженные охранники. Кроме того, подступы к ней преграждал шлагбаум с электронным управлением. Никому, подчеркиваю, никому не разрешалось ступить за шлагбаум без предъявления документов, удостоверяющих личность, и без объяснения цели визита. На Ларго было выстроено около сорока роскошных особняков и вилл. Они прятались за цветущими живыми изгородями высотой до двадцати футов и двойными дубовыми воротами, усеянными гвоздями.
Проводив машину Нэнси до дамбы и убедившись, что она едет домой, я свернул с шоссе и двинулся в агентство. Когда я вошел, Чик как раз наливал себе виски, задрав ноги на стол.
— И мне, — попросил я.
— Но из твоей бутылки, — отозвался Чик и спрятал свою в стол. — Что-нибудь удалось выяснить?
— Все, что и так известно. Она играла в теннис, завтракала, каталась на роскошной яхте. Полковник велел завтра следить за яхтой с вертолета. Занятно будет полетать. Ну а у тебя что?
Чик поджал губы:
— Подозреваю, что никакого Уолдо Кармайкла не существует. Пока не встретил никого, кто бы слыхал о таком.
Я вынул свою бутылку, изучил ее на свет и удивился, что в ней осталось всего на один глоток. Налив виски в стакан, я выбросил бутылку в мусорную корзину.
— А в гостиницах ты наводил справки?
— Во всех крупных. Завтра займусь маленькими. Толковал с Эрни и Уолли. Они его не знают, но обещали поспрашивать.
Эрни Болшоу поставлял заметки на страницу сплетен в газету “Парадиз-Сити геральд”. Уолли Симмонс ведал связями с общественностью в муниципалитете. Уж если у них нет сведений об этом Уолдо Кармайкле, у кого же тогда их искать?
— Скорей всего Палмер прав, — предположил я, — эти письма может слать какой-нибудь псих, Лишь бы учинить скандал.
— Возможно. Я отправил их в лабораторию. Вдруг да что-нибудь обнаружится.
Я придвинул к себе телефон и позвонил Нику Харди, заказал вертолет на завтра на полдень.
Часы показывали восемнадцать сорок пять. Берта уже должна быть дома. Я набрал ее номер, а Чик принялся убирать у себя на столе.
Когда Берта сняла трубку, я воскликнул:
— Привет, крошка! Как насчет меня и гамбургера в придачу?
— Это ты, Барт?
— Ну, если не я, то кто-то под меня работает.
— Я же не ем гамбургеры, мне от них нехорошо. Поедем в “Чайку”. Я голодная.
— Нет, детка, в “Чайку” не получится. Средства в данную минуту крайне ограничены. В “Чайку” мы наведаемся в следующем месяце.
— Попроси в долг у Чика, — посоветовала Берта. Она знала, что время от времени я подкатываюсь к нему с подобными просьбами. — Я прямо умираю с голоду.
— Уже просил. Он, скупердяй, выдал мне только пятьдесят.
— Ну тогда пойдем в “Омары и крабы”. За пятьдесят долларов там можно отлично поесть.
— Лечу, детка. А там посмотрим, да? — И я повесил трубку.
— Выбрасываешь мои деньги на эту свою транжирку, — возмутился Чик. — В “Чайку” она захотела! Тебе, Барт, надо лечиться.
— Что ж, живем только раз! — ответил я. — Нет, “Чайка” отпадает. А куда ты наметился? Чик самодовольно ухмыльнулся:
— Ужинаю с Уолли. Он платит. Я ему намекнул, что могу кое-что сообщить, так что урву и полезное, и
