Олдридж, чтобы ничто его не отвлекало.
Дела здесь обстояли совсем не так, как предполагали они с Горди. В чем именно заключалась проблема, Алистер не смог бы сказать. В данный момент он знал лишь, что мистер и мисс Олдридж обладают способностью выводить его из себя, что, как обычно говорил Горди, нелегко сделать.
Алистер не был легко возбудимым. Его эмоциональные всплески касались женщин, а нервы у него были крепкие, пожалуй, даже слишком.
Но в настоящее время у Алистера были налицо угрожающие признаки того, что нервы у него сдают.
Но даже если бы нервы были крепкие по-прежнему, остаться здесь на ночь он не мог. Он целый день не менял одежду — даже к ужину не переодевался! Поэтому настроение у него было ужасное. А о том, чтобы не переодеться на следующее утро, не могло быть и речи.
Алистер был вынужден переносить подобные лишения на поле боя, потому что у него не было выбора. Но Олдридж-Холл не поле боя. По крайней мере пока.
Поэтому некоторое время спустя, отказавшись от предложенного мистером Олдриджем экипажа, Алистер, несмотря на снег и дождь, отправился верхом в Мэтлок-Бат.
Мирабель узнала об отъезде мистера Карсингтона, когда он был уже в пути.
Ее отец сообщил ей эту новость, не скрывая смущения.
— Он так торопился, что его невозможно было уговорить. Мирабель взглянула в окно.
— Идет снег с дождем, — сказала она. — Просто не верится, что ты позволил сыну лорда Харгейта уехать в такую погоду верхом в Мэтлок-Бат.
— Возможно, ты права, — сказал он. — Возможно, мне следовало позвать самых крепких лакеев, чтобы утихомирить его, даже привязать. Поскольку другого способа не было.
— Почему ты не послал за мной? Отец нахмурился.
— Просто не пришло в голову, о чем я очень сожалею. Дело в том, что он мне напомнил о кактусе, и я стал размышлять о том, что пучки колючек, возможно, могли бы служить репродуктивной цепи, хотя обычно это объясняется… Постой, детка, ты куда?
— Конечно, я поеду следом за ним. Иначе либо он сломает шею, либо лошадь сломает ноги, либо случится и то и другое. Силы небесные! Сын герцога. Сын герцога Харгейта! Прославленный герой Ватерлоо. Раненный при исполнении долга. Даже подумать страшно! Ах, папа, ты когда-нибудь доведешь меня до отчаяния. Человек отправляется на верную смерть, а ты размышляешь о колючках на кактусе.
— Но, дорогая, очень важно… Мирабель, не дослушав, выбежала из холла.
Несколько минут спустя Мирабель, сев верхом на неказистого, но ловкого и спокойного мерина, исчезла в ночи. Она догнала Алистера сразу за воротами парка. Мокрый снег сменился ледяным дождем.
— Мистер Карсингтон! — крикнула мисс Олдридж, уверенная в том, что это не кто иной, как Алистер. Впрочем, кто еще это мог быть?
Он остановился.
— Мисс Олдридж? — повернувшись, сказал он. Лица его в темноте не было видно. — Что вы здесь делаете? С вами все в порядке?
— Вам следует немедленно вернуться, — заявила она.
— Вы, должно быть, сошли с ума, — сказал он.
— Вы не в Лондоне. Следующий дом в миле отсюда. В такую погоду вам потребуется не менее двух часов, чтобы добраться до Мэтлок-Бата, — и это при условии, что не произойдет несчастного случая.
— Мне необходимо вернуться в гостиницу, — сказал он. — А вас я умоляю отправиться домой. Вы можете простудиться и умереть.
— Я нахожусь в нескольких минутах езды от горячего камина. А вот вы действительно можете простудиться и умереть. Что мы тогда скажем вашему отцу?
— Мисс Олдридж, моему отцу ничего не надо говорить, — произнес он.
— И вам тоже, насколько я понимаю.
— Пока мы спорим, наши кони замерзают. Им необходимо двигаться, причем в противоположных направлениях. Благодарю за гостеприимство и заботу о моем здоровье, но о возвращении не может быть и речи.
— Мистер Карсингтон, какие бы дела ни были назначены у вас на завтра…
— Мисс Олдридж, неужели вы не понимаете? Мне нечего надеть!
— Вы шутите?
— Одежда не шутки, — парировал он.
— Нечего надеть?
— Совершенно верно.
— Понятно, — сказала она.
Она поняла это уже давно, но не видела в этом логики. Здесь было что-то другое.
Она вдруг вспомнила, как ладно сидит на его широких плечах сюртук, сшитый у дорогого портного, и как облегает мощный торс, переходящий в тонкую талию. Вспомнила изящную вышивку на шелковом жилете, застегнутом на все пуговки, кроме верхней, и узкие бриджи, обрисовывающие мускулистые бедра и длинные ноги. От этих воспоминаний ее захлестнула горячая волна, хотя лил холодный дождь.
С этим она не могла ничего поделать. Он был героем и выглядел соответственно: высокий, сильный, красивый. Ни одна женщина не устояла бы перед ним.
Она не утратила способности мыслить здраво и сообразила, наконец, в чем тут дело и чем вызвана его противоречащая здравому смыслу решимость пуститься в путь ночью в такую ужасную погоду.
Два сезона в Лондоне не прошли для Мирабель бесследно: она узнала кое-что о денди. А мистер Карсингтон был самым настоящим денди, хотя она ни разу не встречала денди столь идеального телосложения.
— Ну что ж, это меняет дело, — сказала она. — Доброй ночи, мистер Карсингтон.
Повернув коня, она поехала к дому.
К удивлению Мирабель, отец ждал ее в вестибюле. Обычно он пил чай в библиотеке, перелистывая какую-нибудь ботаническую энциклопедию, а затем отправлялся в зимний сад, чтобы пожелать спокойной ночи своим любимцам из растительного мира.
— Вижу, дорогая, тебе не удалось его убедить, — сказал отец, когда она отдала лакею насквозь промокшую шляпу и плащ.
— Ему нечего надеть, — сказала она. Отец удивленно взглянул на нее.
— Он денди, папа, и, лишенный того, что считает подобающей одеждой, становится похож на растение, лишенное жизненно важных питательных веществ. Он вянет и умирает в страшных мучениях. — Она направилась к лестнице.
Отец последовал за ней.
— Я так и знал, что с ним что-то не в порядке. Это как колючки у кактуса.
— Папа, я промокла, и мне не по себе. Я хотела бы…
— Но он прихрамывает, — продолжал отец,
— Я заметила, — сказала Мирабель. Как бы ей хотелось, чтобы хромота его не была такой элегантной! Она вызывала у нее такие чувства, которые ей не хотелось бы испытывать и которые она не могла себе позволить. Смешно в ее возрасте и с ее опытом… — Насколько я понимаю, он был серьезно ранен при Ватерлоо, — сказала она, поднимаясь по лестнице.
Отец следовал за ней.
— Да, Бентон говорил мне об этом. Однако я сильно подозреваю, что мистер Карсингтон, сам того не зная, получил также травму головы. Я слышал о таких случаях. Видишь ли, это могло бы служить объяснением.
— Объяснением чему?
— Колючкам кактуса.
— Папа, я не имею ни малейшего понятия, что ты хочешь этим сказать.
— Нет-нет, разумеется. — Шаги за ее спиной остановились. — Возможно, ты права, он ничего не поймет о тюльпанах. Ну да ладно, спокойной ночи, дорогая.
