подумать? Если очень, очень хорошо подумать? Я бы не стал настаивать мой дорогой, но мне очень хочется взглянуть на этого человека. Почему-то мне без него так грустно.
— Мне очень жаль, — сдержанно отвечал Дикс, — но у меня нет никакой информации о его местонахождении. Правда, я могу дать вам один маленький совет. Оставьте вы это дело! Во-первых, вы все равно ничего не добьетесь, а, во-вторых, сэр Роберт Грехэм будет очень огорчен, если узнает, что вы упорствуете.
— Я в этом не сомневаюсь, — сказал Дон строго и встал. — Мне очень жаль, что я отнял у вас столько времени и оторвал от дел, — и он красноречиво покосился на трубку.
— Я всегда вам рад, — сказал не заметивший насмешки Дикс, вставая и протягивая руку. — Желаю вам счастливого пути и приятного отдыха в Венеции.
Вернувшись домой, Дон увидел Мариан, дожидавшуюся его в холле.
— Вас ждет капитан Хеннеси, — сообщила она, — Я сказала ему, что вас долго не будет, но он не ушел.
— Чего он хочет?
— Не знаю.
— Хорошо, я поговорю с ним.
Дон пересек холл и вошел в гостиную.
Эд Хеннеси, громадный человек с седой шевелюрой и веснушчатым лицом, был капитаном секретной службы армии США. В тот момент, когда Дон вошел в гостиную, гость сидел в кресле и просматривал газету. При виде хозяина он улыбнулся.
— Привет, Дон! — протянул Эд свою волосатую ручищу. — Как поживаете?
— Неплохо. Какими судьбами, как говорится? Мы не виделись несколько месяцев. — Это деловой визит, Дон, и я начну с самого главного. Вы должны были улететь сегодня в Венецию. Но вы не улетаете, а вместо этого вмешиваетесь в какие-то темные дела.
— Вмешательство в темные дела — мое хобби, это, если позволите, одно из самых светлых пятен в моем беспросветном существовании. Неужели вы хотите лишить меня этой невинной забавы? Кстати, не выпить ли нам?
— Хорошая идея. Я, правда, никогда не пью раньше шести, но сегодня мои часы отстают.
Смешивая два хайболла. Дон спросил:
— Если не ошибаюсь, вы приехали меня допрашивать или же учить жизни. Ни то, ни другое в восторг меня не приводит. Как мне все это понимать?
— Вы занялись делом, которое не подходит ни вам, ни США. Меня послали сказать, чтобы вы в это не вмешивались.
Дон протянул Хеннеси высокий запотевший стакан, а сам, с другим стаканом, сел в кресло напротив. — В самом деле послали? Это интересно? И кто же вас, извините, послал?
— Мой начальник.
— Посол? Ну, что же, посылать — прямая обязанность посла.
— Прекратите, Миклем. Дело гораздо серьезней, чем вы думаете. Послу позвонили из Министерства иностранных дел. Вы им мешаете. Они хотят, чтобы вы не лезли в это дело.
— Я могу надеяться хотя бы, что это не приказ?
— Нет, не можете. Поймите же наконец, во всем этом нет ничего смешного.
На щеке Дона дернулся шрам. Хеннеси, который давно знал Миклема, струхнул:
— Вы зря сердитесь. Конечно же, вам никто не может запретить. Вас просят. Понимаете, вас убедительно просят не заниматься этим делом. Это слишком опасно. Кроме того, мы не хотим наступать на пятки Министерству иностранных дел. Джоном Трегартом занимаются на самом высоком уровне. Там, — он ткнул пальцем куда-то в потолок, — понимаете?
— О чем вы, собственно, говорите? Джон Трегарт, дело… Какое дело? Я действительно знаю этого парня и хочу ему помочь, но почему вокруг всего этого столько шуму?
Хеннеси выглядел обескураженным:
— Вы в самом деле ничего не знаете?
— Я знаю только, что человек, которого я знал во время войны, исчез и что его жена пришла ко мне и попросила его найти. Я не имею ни малейшего представления, что происходит между Министерством иностранных дел и посольством.
Хеннеси почесал затылок и смущенно посмотрел на Дона:
— Я, видите ли, не пользуюсь особым доверием… Но из того, что мне сказал посол, я понял, что был звонок от сэра Роберта Грехэма. Я говорю это лишь потому, что надеюсь убедить вас выйти из игры. Я думаю, что вы измените свое решение, когда узнаете, что вам грозит. По-видимому, Трегарта вообще списали со счетов. Он исчез где-то за границей, и есть люди, которые хотели бы, чтобы он больше никогда не появлялся.
Дон уставился на гостя.
— Бессмыслица, — проговорил он. — Трегарт — владелец маленькой стекольной фабрики. У него нет никаких сведений, которыми могли бы интересоваться разведки. Зачем ему исчезать за границей?
— Возможно, вас удивит, когда вы узнаете, что Трегарт — лучший агент МИ-5. Он очень много знает: клички агентов, явки, шифры… Да мало ли? Теперь вы понимаете, почему это так беспокоит сэра Грехэма.
Дон был настолько ошарашен, что вскочил и забегал по гостиной:
— Вы не шутите?
— Бог с вами, конечно, нет. Но, повторяю, все это строго между нами.
— Почему вы решили, что Трегарт исчез за границей?
— Я ничего не решил, — осторожно сказал Хеннеси. — Это лишь мое предположение. Он мог запросто попасть в ловушку. Но… но из того, что мне стало известно, можно сделать вывод, что Трегарт перебежал к противнику. Посол очень настроен против него. Человек с опытом Трегарта не должен был сдаваться живым. Мне кажется, он жив и заговорил.
Дон вспомнил об открытке из Венеции и хотел даже сказать, что знает, где находится агент, но на всякий случай решил промолчать. Следовало получить максимум информации, прежде чем выдать местонахождение Трегарта.
— Теперь я могу сказать послу, что вы умываете руки? — с надеждой спросил Хеннеси.
— Нет. Почему-то мне кажется, что я все же вмешаюсь. Я обещал Хильде Трегарт разыскать ее мужа.
— Вы недооцениваете серьезности этого предприятия. А кроме того… мы можем рассердиться! Дон захохотал:
— Рассердиться? Как это?
— Мы можем лишить вас паспорта, и вы не поедете в Венецию.
— Я это обдумаю.
— Так что мне передать послу? Вы летите в Венецию?
— Непременно. И не далее чем утром.
— Хорошо. Тогда все в порядке. Посол будет весьма доволен вашим решением.
— Вот и превосходно.
— Я должен вернуться в бюро. Благодарю за выпивку и желаю доброго пути.
— Спасибо. До скорого, Эд. Хеннеси остановился в дверях:
— Да, вот еще что. Если вы все же рискнете головой и приметесь за розыски, не рассчитывайте на помощь посольства. Это будет уже ваша личная проблема. Вы меня поняли?
— Естественно, — спокойно сказал Дон.
Лицо его ничего не выражало. Он только посмотрел вслед капитану Хеннеси и взял сигарету, но в тот момент, когда он зажигал спичку, в его глазах мелькнул бесовский огонек.
В начале девятого Дон Миклем подъехал к маленькой вилле на Ньютон-авеню в Хемптене. Метрах в ста впереди у тротуара стоял черный автомобиль, в котором сидели двое мужчин. Один из них обернулся и посмотрел на Дона, выходившего из машины.
Хильда Трегарт открыла тотчас же. Она с надеждой взглянула на Дона.
