пленки и разгорелся сыр-бор… А тут еще передали сообщение, что чечены у нас Ханкалу отбили, и наверху такое закрутилось… По слухам, нашим «полководцам» должны на днях в Кремле «звездочки» вручать. Сам понимаешь, Андрей, какую свинью всем нам нохи подложили, награды-то могут тю-тю… Опять же, мода пошла на разные спасательные мероприятия. Я все понимаю, и, когда летчика в горах всем миром спасали, все было по делу. Андрей знает, у нас и в морпехах закон такой был: своих убитых и раненых на поле боя не оставлять. Но надо же и голову иметь на плечах!
Мокрушин в сердцах сплюнул под ноги.
– Ты думаешь, чего генералы задергались? Сколько уже народа накрылось, сколько пропало с концами, и ничего, они это как-то пережили… Дергаются они потому, что кто-то уже успел в Москву настучать! Может, и пленку уже успели по «ящику» прокрутить, по забугорному или нашему, мы ж тут не смотрим телевизор целыми днями! Представь, награды из рук уплывают, новые звания могут накрыться! Как такое допустить?! Значит, надо совершить что-нибудь героическое! Оборотку нохам устроить! Желательно даже что-нибудь серьезное в самом центре города затеять, показать, что мы люди деловые и этот сраный городишко вот-вот возьмем! И своих из плена надо выручить, это ж дело чести! Мы ж все из себя такие благородные…
Понимая, что его занесло, что он наговорил лишнего, Мокрушин умолк, махнул рукой.
– Напрасно только людей положим, вот и все, – добавил он, не удержавшись.
– Вы закончили? – ледяным тоном произнес Шувалов. – Или еще накинуть несколько минут?
– Виноват, товарищ… подполковник.
– Раз виноват, тогда помалкивай, – смягчился Шувалов. – А теперь самое главное. Этой ночью решено ничего серьезного не предпринимать. Чеченцы явно провоцируют нас, и если ждут чего-то, то именно этой ночью. У нас будет время подготовиться, продумать все как следует. Сейчас служба радиоперехвата прослушивает все переговоры противника, от пленных тоже кое-какую любопытную информацию успели получить. То, что надо попытаться наших ребят из плена вытащить, – однозначно! Установить бы только надежно, где их держат… И чеченских волков надо приложить как следует, здесь я с командованием согласен. Только по-умному надо действовать, а не так, чтобы без толку людей положить.
– Из моих по-чеченски только один говорит, – в задумчивости проговорил Бушмин. – Да и то на грозненском диалекте.
– Я этой ночью со своими бойцами на «нейтралке» куковал, – подал голос Мокрушин. – До черта подвалов, есть где спрятаться.
– Говорите, на ночь наши к поселку отходят? – Бушмин поскреб в затылке. – Линия фронта гуляет?
Шувалов утвердительно кивнул головой.
– Вот видите, друзья мои? Если захотим, то можем не только командование по-матушке послать, но и какую-нибудь дельную акцию провернуть.
Мокрушин, поскольку он едва держался на ногах, завалился спать. Шувалов отправился в штабной модуль – сообщить руководству составленный вчерне план предстоящей акции. Андрей, проверив, как разместились его люди, решил подышать свежим воздухом, а заодно, пока не смеркалось, посмотреть сверху, с холмов, на осажденный федералами город Джохар.
Да, именно так. Населенный пункт, известный некогда как город Грозный, перестал существовать. Такого города больше нет, хотя его до сих пор упоминают десятки раз на дню – в официальных документах, в разнообразных сводках, в телерепортажах и в прессе. Город Грозный умер, как умирает человек, которому нанесли тяжкие телесные повреждения, как умирает жертва разбойного нападения, которую забили до смерти.
Трудно сказать, когда он умер, этот город. Возможно, это случилось в девяносто пятом, когда были разрушены почти все здания. Но, по-видимому, это все же случилось раньше, когда к власти пришел Дудаев, когда нохи, очень многие из них, вернулись в свое первозданное состояние, то есть превратились в стаю волков.
Умерший город, однако, захоронить не удосужились. Возможно, следовало бы изобрести по такому случаю некий ритуал. Но никто не знает, что в таких случаях нужно делать, какие молитвы читать. Нет прецедентов. А если и были в истории, то все примеры уже напрочь забыты.
Да и недосуг. Некогда хоронить. Чеченские боевики и федеральные войска все еще яростно сражаются на бренных останках города.
«Усопший», так и не захороненный, нынче смердит на весь мир, вызывая на лицах цивилизованных народов гримасу отвращения.
«Что такое Грозный? Это камни. Плачущие камни под ногами…»
Нет, камни – это уже не Грозный, а чеченский Джохар. Заблуждается тот, кто считает, что это город. Или город-крепость. Надо посмотреть правде в глаза. И попытаться понять хоть малую толику из того, что здесь происходит – здесь и сейчас.
Дыра – вот что это такое. Нечто запредельное, с отчетливо распознаваемым инфернальным душком. Черная дыра на лике земли, язва на теле человечества, огромная воронка, куда засасывает не только чеченский народ, но, кажется, и всю огромную Россию.
Вот что такое Джохар.
За спиной раздалось покашливание.
– Решил подышать свежим воздухом? – спросил Шувалов. – Или надумал полюбоваться панорамой города?
Бушмин пожал плечами. После чистейшего воздуха предгорий местная атмосфера казалась смрадом. Панораму эту он видел уже десятки раз. Нет, Андрей просто стоял и думал о своем, вот и все.
– Как начальство отнеслось к нашей задумке? – спросил, обернувшись.
– В принципе одобрило. Но сам понимаешь, план еще нужно шлифовать, продумать все как следует.
Бушмин покачал головой. Выходит, он не просто должен ходить по краю пропасти, но еще и тщательно продумать, как ему половчее грохнуться на самое дно.
– Ты сам виноват, Андрей.
– В чем? В чем я виноват?
– Тем, что классный спец, хотя хвалить в данной ситуации… гм… непедагогично. Тем, что фартовый мужик – тьфу-тьфу, чтобы не сглазить! Короче, командующий уперся, и все тут: один «Город» не управится, привлекай десантников и вызывай в Грозный группу «Терек». Вот такие дела…
– Это наша работа, Михалыч. Все будет тип-топ.
– Кстати, меня попросили выйти на связь с Моздоком… Федулов из разведотдела побеспокоил – ты ведь ему «языков» передал? Или напрямую особистам?
– Нет, Федулову, а он уже связался с фээсбэшниками.
– Там какое-то высокое начальство его побеспокоило, из ведомства МВД. Говорит, только вы вылетели вертушкой в Грозный, ему позвонили и стали интересоваться разными подробностями: кто захватил чеченов, где, когда и при каких обстоятельствах это случилось?.. Федулов им объяснил, что, мол, закрытая информация, ну, и так далее…
– А что, есть какие-то вопросы ко мне? – осведомился Бушмин. – С захваченными мною нохами что-то не так?
– Не знаю пока, – пожал плечами Шувалов. – Может, само по себе все рассосется. Вернемся в Моздок, и я все выясню. А пока забудь, у нас здесь и без того есть над чем голову ломать.
Когда эти двое ушли по своим делам, ничего в округе не изменилось. Черная дыра продолжала засасывать в себя залпы артиллерийских орудий – все эти тысячи снарядов всех существующих калибров, кровавые подарки «шмелей», «градов», «буратино»; и, разумеется, самих стреляющих и сбрасывающих бомбы людей, плохих и хороших, бритых и бородатых, безусых юнцов и отцов семейств, атеистов и религиозных фанатиков вкупе с начальниками всех рангов и званий, в компании с теми, кто затеял весь этот кошмар и кого никогда не осудят.
Сотни и тысячи судеб засасывает бездонная воронка.
И даже не верится, что из этого ада когда-нибудь можно вырваться, можно спастись.
Глава 7
Последние две недели пригородный участок шоссе на Первомайское федералы не
