Он придвинулся вплотную к Мокрушину, прошитую стопку листов положил посередке, чтобы обоим было удобно читать текст и сличать звучавшие из динамиков реплики с шуваловскими записями, оформленными в виде стенограммы.
«X. – Руслан, ты уже в курсе, что я привез в Джохар Тимура? Он сам меня, кстати, об этом попросил.
И. – Да, мне доложили… Вас по дороге никто не останавливал?
X. – Нет, все нормально. Добрались благополучно.
И. – Я отвел своих людей за границы «коридора». Оставил бойцов по минимуму, но запретил останавливать, а тем более досматривать транспорт…
X. – И правильно сделал, потому что огласка вам не нужна.
И. – Боишься, что ваши могут прознать? Ты же говорил. (
X. – Что значит – почти официально? Думаешь, все так просто? У нас, конечно, есть прикрытие, но наглеть все равно не следует! Мы вам грузы исправно шлем, строго по заявке, но смотри, Руслан, чтобы кто-то из ваших не прокололся и не стал болтать лишку…
И. – Обижаешь, да-арагой генерал…»
Рейндж в этом месте даже присвистнул от удивления. Гэрэушники обменялись многозначительными взглядами, затем потянулись за сигаретами. Мало того что человек, прибывший на рандеву с Исмаиловым с позиций, занятых федералами, оперировал такими терминами и понятиями, как «заявка», «поставки», «транспорт» и «коридор», оговаривая при этом, что, хотя существует прикрытие и все делается почти официально, не нужно болтать лишку, – так вдобавок еще и выясняется, что он сам в генеральском чине.
Но уже спустя несколько секунд, когда разговор в бункере возобновился, они поняли, что их скороспелые выводы ошибочны.
«X. – Мне, конечно, лестно, Руслан, что ты постоянно величаешь меня генералом, может, я даже когда-нибудь действительно стану… Можешь меня хоть фюрером называть, главное, чтобы там (
И. – У нас с этим строго! Не то что без языка, можно и без головы остаться! Никого не интересует, откуда приходят грузы, кто и как их доставляет. Разгрузили транспорты – все! Какие вопросы? И потом… Люди, конечно, что-то об этом всем думают… Но ты учти, что мы и сами кое-что в Джохар завозим, по другим каналам. И от «кантемировцев» получаем «посылки», наши люди там активно (
X. – Это дорогого стоит, Руслан.
И. – Как там говорится? Да… Мы за ценой не постоим!
X. – Я не понял… Вы собираетесь выходить из Джохара?
И. – Нет, да-арагой, конечно, нет. На крайний случай, да? Можете собрать для нас такие сведения?
X. – Вот когда они вам точно и наверняка понадобятся, тогда и поговорим более конкретно.
И. – Договорились, кунак… Но ты имей в виду нашу просьбу, ладно? А что Тимур? Где он потерялся?
X. – Встретил кого-то из знакомых. Сказал, что подойдет через пару-тройку минут.
И. – Нет, я о другом. Я так понял, что его в горах прихватили? Так? А потом в Моздок привезли?
X. – Джип, в котором возвращался Тимур, наткнулся на разведгруппу. Почти сто процентов – это были гэрэушники. Один из особистов прозвонил в нашу инстанцию: не ваш ли, часом, у нас сидит чечен, а с ним еще двое? Я как узнал, о ком речь, прислал в Моздок своих людей, чтобы забрали Умарова из фээсбэшного изолятора. Что касается подробностей, то он сам тебе все расскажет… Кстати, хотел тебя спросить. В горах гэрэушники, насколько я понял, отловили еще одного парня. В тот же день, когда и Тимура вместе с его телохраном.
И. – Что-нибудь с ним не так?
X. – Не знаю… Их держали в разных камерах. Когда Тимура выдернули из изолятора, он настоял, чтобы за компанию и парня освободили. Потом я у него спрашивал: кто такой? зачем он тебе? Тимур сказал, что хотя они незнакомы, но об этом мужике кое-что слышал… Он мне нужен, говорит, отдай его мне. А тут, значит, такое дело… Когда мои сотрудники вместе с особистами взялись «почистить» бумаги, касающиеся этих троих, и стали разбираться с их вещичками, то выяснилось: среди вещдоков имеется снайперский винтарь австрийского производства. Да… Забрали, короче, из Моздока задержанных, вещи им вернули, «хвосты почистили»… Я вот думаю: может, он снайпер? На черта тогда он Тимуру сдался?
И. – Какой он из себя?
X. – Славянской наружности, рослый, лет тридцати с небольшим. У него при себе был «вездеход» и документы гражданина Грузии.
И. – А вот и Руслан… Ну, здравствуй, брат!»
Шувалов ненадолго заглянул в кабинет, взял из сейфа какие-то документы – папку с докладными тоже прихватил, – затем вновь оставил офицеров наедине с трофейной записью.
– Надо было не отдавать винтарь, – подал реплику Мокрушин. – Знаешь, сколько он по бабкам стоит? Я это не к тому, что надо было присвоить ствол, чтобы потом продать его налево… Просто и нам бы иметь такой не повредило.
– Да на черта он нам нужен, этот винтарь? И откуда знать, где тот ствол засвечен? Кого из него в расход пустили? Возьмешь его в собственность, так можешь запросто схлопотать неприятности! Это ж тебе не «сайга» или «тигр», на охоту с ним не пойдешь…
– Да, ты прав… Но ты знаешь, я люблю хороший «инструмент». Меня жаба душит, когда вижу в чужих руках какой-нибудь классный «эксклюзив». Хорошо, что хоть «Лейку» оставил, за нее и слова никто не скажет. Тоже, между прочим, вещичка не из дешевых, если навскидку, где-то под пять тысяч баксов тянет…
– А вот тебя, Рейндж, явно не в ту степь повело, – усмехнулся Бушмин. – Все, перекурили, теперь давай слушать дальше.
Он включил аппаратуру на воспроизведение.
Затем пробежал глазами «стенограмму», забегая несколько вперед – так поступают некоторые читатели детективных романов, которым не терпится вызнать, в каком направлении будет развиваться дальше сюжет.
Случайно или намеренно, но чечены и в дальнейшем обращались к визитеру в обезличенной форме. Ни разу не прокололись, назвав гостя по имени-отчеству или употребив в разговоре какое-нибудь прозвище. «Дорогой», «кунак», «командир»…
Где он мог слышать этот голос? Мерещится ему или действительно его пути-дорожки с этим «кунаком» где-то и когда-то уже пересекались?
Какое-то время троица обсуждала какие-то вопросы. Насколько Бушмин понял, речь шла о поставках героина и других наркотиков в центральные регионы страны. Чувствовалось, что на Умарова пытаются давить – чтобы он обеспечил реализацию «товара» через какие-то свои каналы. Хотя Тимур пожаловался, что рынок затарен и героин уже скатился ниже отметки сорок баксов за десять граммов. Его все же уломали: какие-то бабки решили прокрутить через наркоту, а само зелье – реализовывать в Москве и соседних областях.
Возможно, сыграло свою роль то обстоятельство, что Икс время от времени напоминал Умарову: «Тимур, ты мне малость обязан…»
Дальше пошел фрагмент записи, очень заинтересовавший приятелей.
«И. – Есть еще одна просьба к нашему уважаемому гостю… Тут к нам в тыл повадились ваши ходить. Диверсии у нас на коммуникациях устраивают, людей воруют. Скорее всего спецназ ГРУ… Работали под позывными «Эльбрус» и «Джейран», мы дважды засекали их переговоры. Оч-чень вредный народ. Боюсь, как бы они на «коридор» не наткнулись, когда по нему транспорт идет… Могут рассекретить наши дела, и вообще… Короче, нам нужна информация. На данную спецгруппу. Пятьдесят тысяч баксов – только за информацию! За голову командира… сто тысяч не жалко! И в два раза больше, если подскажете, где и когда состоится следующий рейд гэрэушников!
