– Слим! Не думаешь же ты, что он имеет какие-нибудь виды на девушку?
– Я же сказал, что ничего не знаю. А мамаша страшно рассердилась, когда я заговорил о девочке.
– Пойду переговорю с малышкой, – сказал Эдди. – Если Слим с ее помощью старается излечиться от своих комплексов…
– Может, лучше не надо? – с беспокойством заметил Уоппи. – Зачем нам вмешиваться в это дело?
Эдди проигнорировал его предупреждение.
– Постереги лестницу, – приказал он Флинну. – Предупредишь меня, если мамаша вздумает сюда подняться.
– Решено, – согласился Флинн. Он вышел на площадку и облокотился о перила.
Эдди провел расческой по волосам, завязал галстук и отправился к комнате мисс Блендиш. Ключ торчал в замке. Он повернул его и вошел. Мисс Блендиш лежала на постели, до подбородка натянув одеяло, и смотрела в потолок. Эдди закрыл дверь и подошел к девушке.
– Салют, малышка! – сказал он. – Как дела?
Та, казалось, даже не заметила его появления и по-прежнему смотрела в потолок. Эдди положил руку на плечо девушки и тихонько потряс.
– Проснись, малышка. Что с тобой происходит?
Девушка медленно повернула голову. Ее взгляд был почти бессмыслен, а зрачки непомерно расширены.
– Уходите, – пробормотала она.
Эдди сел на край кровати.
– Вы меня знаете, – продолжал он. – Это я – Эдди. Проснитесь. Что с вами?
Она закрыла глаза. В течение нескольких минут она лежала молча, потом заговорила. Медленно, без выражения, словно медиум в трансе.
– Я хотела бы умереть. Кажется, когда человек мертв, ничто уже не имеет значения… – Она ненадолго замолчала. Эдди смотрел на нее, нахмурив брови. Потом она продолжала: – Сны… Только ужасные сны. Мужчина вечно сидит рядом. Он высокий, худой, и от него мерзко пахнет. Он стоит передо мной и говорит, говорит… – Она шевельнулась, как будто тяжесть одеяла стала для нее невыносимой. И снова наступила долгая пауза. – Я притворяюсь мертвой. Он сидит около меня часами и все бормочет, бормочет… Когда он подходит, мне хочется кричать, но тогда он увидит, что я живая… Почему же он мне ничего не делает? – неожиданно простонала она.
Эдди отшатнулся, настолько неожиданно прозвучали эти слова. Он с беспокойством посмотрел на дверь: не услышала ли мамаша?
– Если бы он сделал что-нибудь… Это было бы, по крайней мере, лучше, чем видеть его около себя говорящего часами…
Флинн просунул голову внутрь.
– Ты слишком долго. Почему она кричала?
Эдди вытолкал его за дверь и вышел сам. Щелкнув ключом, он поежился.
– Что они с ней делают? – не отставал Флинн.
– Ужасные вещи. Бедняжка! Лучше бы ей действительно умереть.
– Смерть – это тоже не очень хорошо, – сухо возразил Флинн. – А что ты этим хочешь сказать?
Эдди вошел в свою комнату, оставив Флинна в коридоре. Уоппи, увидев его, поднял глаза, удивляясь скорбному выражению лица.
– Убирайся отсюда! – заорал Эдди и бросился на постель.
Уоппи, ни слова не говоря, выскочил вон. В коридоре он бросил вопросительный взгляд на Флинна, но тот лишь пожал плечами.
Эдди закрыл глаза. В первый раз за всю свою жизнь ему было стыдно за себя.
«ГАНГСТЕР РАЙЛИ ОТВЕТСТВЕН ЗА УБИЙСТВО В ПАЛАЦ-ОТЕЛЕ. Убитый опознан!
Джон Блендиш ПЛАТИТ ВЫКУП СЕГОДНЯ.
Убитый вчера в Палац-отеле человек опознан. Им оказался Алвин Хени, подрабатывающий статьями в газетах. Он сообщил полиции, что Райли расспрашивал его о бриллиантах Блендиша. Его дочь была похищена в тот же вечер. Нам кажется, что намеченная сумма выкупа составит миллион долларов. Она будет выплачена сегодня вечером. Мистер Блендиш обеспокоен судьбой дочери и отказался разговаривать на эту тему. Полиция штата и ФБР выжидают, они вступят в дело, когда похищенная девушка будет в безопасности. У полиции есть все основания полагать, что Алвин Хени был убит людьми Райли из мести».
Мамаша громко прочитала последнюю строчку и отложила газету. Вся компания слушала ее и ухмылялась.
– Болваны, – подвел итог Флинн. – Держу пари, если шеф полиции упадет и разобьет себе морду, то он тут же заявит, что все это дело рук Райли.
Эдди задумчиво проговорил:
– Все это, конечно, хорошо, но мне хотелось бы знать, кто все же убил Хени… Это сделал не Райли и не мы. Эта девица Борг начинает меня серьезно беспокоить. Я уверен, она замешана в этом деле. Каким образом? Она была близка с Райли? Мы должны заняться ею, и как можно скорее.
– Согласна, – сказала мамаша. – Прежде чем брать выкуп, нужно узнать, что мы можем ждать от этой девки. Поезжай в город, Эдди, и разузнай все о ней.
– Хорошо, – Эдди встал. – Слим, поехали со мной.
Слим сидел в стороне от всех в углу. Когда Эдди обратился к нему, он даже не поднял головы.
– Поезжай один, – сказала мамаша. – И оставь оружие. – Она провела его до вестибюля. – Поезжай в «Космос-клуб», – посоветовала она. – Тамошний бармен в курсе всех сплетен в городе. Отдай мне твой револьвер.
Эдди протянул ей свой револьвер сорок пятого калибра.
– Мамаша, не могли бы вы приказать Слиму оставить малышку в покое?
Мамаша Гриссон покраснела.
– Ты хороший парень, Эдди, но не суй нос в дела, которые тебя не касаются.
– Послушайте, мамаша, – продолжал Эдди, – девочка слишком хороша, чтобы стать забавой для такого парня, как Слим. Его ум ничто не изменит.
Глаза мамаши потемнели от гнева.
– Слим хочет эту девушку, – сказала она, понизив голос и сверля глазами Эдди. – И он получит ее! Не вмешивайся в это дело. Это же касается и остальных!
– Меня просто убивает, что он ничего не может добиться от девчонки, пока не накачает ее наркотиками.
Мамаша изо всех сил ударила его по лицу. Удар был таким неожиданным и сильным, что Эдди отлетел в сторону. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом Эдди вымученно улыбнулся.
– Очень хорошо. Я зря разинул пасть. Не будем больше говорить на эту тему. – С этими словами он вышел из дома.
Мамаша была пунцовой от гнева.
Сидя за рулем, Эдди думал, что недооценил мамашу Гриссон. Она была так же опасна, как и Слим. Она, не задумываясь, убила бы его и убьет, если ей покажется, что он задумал что-то относительно девушки. О'кей. Он пожал плечами. Жаль девушку, но своя шкура дороже.
Было немногим более двух часов, когда он вошел в «Космос-клуб». Уборку еще не закончили, и следы вчерашних развлечений были заметны повсюду. Девушки в шортах репетировали под руководством небольшого человечка, одетого в свитер и белые брюки. Пианист с сигарой в зубах колотил по клавишам. Танцовщицы разом улыбнулись Эдди – его здесь хорошо знали. Остановившись, он пошлепал ближайших «герлс» по мягким местам, сказав им несколько стандартных комплиментов. Потом прошел в бар. Бармен Пит, сидя на стуле, читал газету. Он удивленно поднял глаза, увидев входящего Эдди. Это был крупный мужчина с темными усами. Вместо традиционного галстука он предпочитал носить бабочку. Они пожали друг другу руки.
– Салют, Пит, – сказал Эдди, усаживаясь напротив. – Что нового?
Пит бросил газету и покачал головой.
